Он намазал ей верхнюю челюсть специальным скрепляющим раствором. Новые зубы он отдал Юре и велел их держать.
В этот момент на экране клиентского телевизора крутили клип Робби Уильямса Rock DJ. И когда Робби начал раздеваться, Юра разинул рот и ослабил хватку – вероятно, представил на месте Робби себя. Мыслями он был уже на предстоящем свидании. Танины циркониевые зубы полетели на плиточный пол и звонко раскололись на две равные части.
Прогрессивный специалист Роман никогда не матерился при клиентах. До этого случая. Сразу после того, как Танины зубы разлетелись по полу, он содрал с себя резиновые перчатки и со словами «сука, блядь, что ты делаешь?» швырнул их на пол.
Таня сидела с открытым ртом и по-вампирски выпяченной вперед верхней челюстью – с обрубками зубов, смазанных скрепляющим раствором. Она ненавидела Кирстен Данст, Робби Уильямса и техника Юру.
Роман перестал работать с Юрой и сделал Тане новые зубы за свой счет. Старые он склеил и выставил в своём кабинете в качестве демонстрационного материала. Позже он признался, что зубы оправдали себя на тысячу процентов, хотя и стали самым дорогим рекламным макетом за всю историю клиники. Таня за беременность не набрала ни одного лишнего килограмма и родила здорового и крепкого мальчика. Сына назвали в честь великого русского классика, написавшего «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».
Валера
Молодой голодный клещ Валера ползал по гладкому женскому телу и искал укромное место. Добычу он караулил несколько дней, и, когда наконец запрыгнул на проходившую мимо его убежища женщину, счастью Валеры не было предела.
Он тщательно обследовал женщину и решил, что лучшего места, чем небольшая бугристая дырка на животе, ему не найти. Валера, хоть и был голодным и неопытным, знал, что пристраивать своё сосало надо с умом. Он напрягся, выделил ротовым аппаратом специальный обезболивающий эликсир и вошёл в женщину всем хоботом. «Наконец-то я самореализовался!» – выдохнул Валера и впервые за долгое время расслабился. По его тельцу прокатилась волна удовольствия – женская кровь была вкусна и питательна. Валера сыто задремал.
Проснулся он от яркого света, крика и содроганий места своего обитания. Оказалось, что Валерина женщина пришла в ужас, когда обнаружила подселенца. Кровь в капиллярах моментально застыла, и Валере стало тяжело сосать. Он хотел было объяснить женщине, что не стоит так переживать, что он насосётся и сам отвалится. Но рот был занят.
Таня кричала, плакала, просила близких «вытащить его немедленно» и даже пыталась договориться с клещом – не помогло. Она с самого детства терпеть не могла, когда дотрагиваются до её пупка, и к тому же страдала арахнофобией – паническим страхом любых видов паукообразных. Поэтому клещ в пупке был для неё двой ным ударом. Таня рванула в ближайшую больницу. Счёт, по её ощущениям, шёл уже на минуты: если она не умрёт от энцефалита, то вполне может скончаться от отвращения. В регистратуру клинического госпиталя в Лапино Таня влетела с криками:
– На мне клещ! На мне клещ!
Администратор, молодой флегматичный мужчина, тихо уточнил:
– Где?
Тане так и хотелось ответить в рифму, но ситуация была серьёзной, поэтому она сказала:
– В пупке.
Через пять минут она уже лежала на кушетке и тряслась. Таня очень хотела поскорее избавиться от клеща, но от мысли о том, что кто-то ещё будет ковыряться в её пупке, ей становилось дурно. Дежурный ортопед– травматолог заметил её настроение и велел медсестре на всякий случай придержать Танины руки.
– Вы хоть делали это раньше? – с надеждой спросила Таня.
– Нет, я в первый раз, – пошутил доктор и демонически рассмеялся вместе с медсестрой.
Валера почуял неладное, когда его залили какой-то жидкостью. Потом кто-то зажал его тело между двух толстых и мягких бревен и принялся вращать по часовой стрелке. Сосало– хоботок начало выкручиваться из вкусной женской плоти так стремительно, что у Валеры закружилась голова и хрустнули суставы. Ещё один поворот туловища, и Валеру с головой и хоботом вытащили из женщины и закинули в прозрачную пластиковую коробку.
– Голова вроде цела вся, живой. Отправим его на анализ. Вдруг энцефалитный, – сказал врач.
Валера в смятении встал на задние ноги и закричал что есть мочи, что он приличный клещ и вообще-то следит за собой. Но его не услышали. От бессилия и отчаяния Валера воткнул свой хобот в ватный диск, смоченный каким-то раствором, и тут же упал, одурманенный.
«Так вот зачем нужен был первичный приём ортопеда-травматолога за семь тысяч триста руб лей, – осенило Таню. – Чтобы, не дай бог, клещу лапку или голову не сломать». Само «извлечение клеща» стоило по прейскуранту ещё тринадцать девятьсот. Видимо, манипуляция считалась настолько сложной и опасной, что госпиталь приравнял её по цене к задней трепанации склеры глаза. «Вот же повезло, – подумала Таня, – что к таким профессионалам попала. Даже к клещу – как к человеку».
Валера бегал по коробке, пока опять не свалился без сил. Он понял, что выхода нет, и смирился с жестокостью этого мира. Когда его достали из коробки металлическим пинцетом и положили под залитое светом стекло микроскопа, он даже не сопротивлялся. Валера вспоминал, как ловко он запрыгнул на эту чудесную женщину, как вкусна была её кровь, и думал, как счастливы они могли бы быть. «Я ни о чём не жалею!» – крикнул он, и струя жидкого азота устремилась к нему.
«Вирус клещевого энцефалита, боррелии, эрлихии – не обнаружены», – зачитала Таня результат пришедшего ей на почту анализа клеща. «Чист, как ангел», – вздохнула она.
А Валера улыбнулся ей откуда-то сверху во весь свой колюще– сосущий ротовой аппарат.
Шутов лес
«Игорь, приезжай. Повожу тебя по окрестностям, тут есть что посмотреть, – сказала Таня и довольно хрюкнула в трубку. – Тебе точно понравится».
На пике пандемии ковида Таня самоизолировалась с детьми и их няней в подмосковной Яхроме. Сняла дом с большим забором и решила жить как амиши в Огайо – просто и обособленно. Очень скоро «просто и обособленно» превратилось в «монотонно и невыносимо», поскольку из развлечений здесь были доступны продуктовый магазин, рынок и красивые природные ландшафты Клинско– Дмитровской гряды. На излёте третьего месяца изоляции Таня изучила их все и даже составила список удивительных мест, обязательных к посещению в случае редких гостей. Среди них было одно, куда она непременно хотела отвезти Игоря.
Игорь был из тех мужчин, что притягивают взгляды везде, где бы они ни появились. Его любили женщины, уважали мужчины (кроме Таниного мужа) и обожали дети. Высокий блондин с карими глазами и телом австралийского сёрфера, он был мужественной версией Ива Сен– Лорана. Игорь легко мог бы стать Таниным крашем, если бы не обстоятельства непреодолимой силы – Таня была замужем, а Игорь влюблён, но не в Таню. Однако это не мешало им понимать друг друга с полуслова, обниматься без неловкости и находить скрытые смыслы в произведениях Габриэля Гарсиа Маркеса. А магический реализм был их излюбленным литературным жанром.
– Куда мы всё-таки едем? – спросил Игорь, когда Таня попросила его пристегнуться и настроиться на приятное путешествие.
– В местный Макондо, – ответила она и дала по газам.
По пути они непринуждённо болтали. Таня попросила Игоря вспомнить счастливые моменты из жизни, и он рассказал ей, как до всеобщего карантина скакал на лошади вдоль океанского побережья и ощущал вкус абсолютной свободы. Таня живо представила Игоря в рекламе дезодоранта Old Spice, и глаза её хитро заблестели. Она вспомнила, что минут через пять пути, сразу за поворотом на Свистуху, пасётся табун – и нарочно туда свернула. Когда они подъехали к месту выпаса, одна из лошадей галопом пронеслась через дорогу прямо перед их носом. Игорь напрягся.
– Синхрони́я по Юнгу, – со смехом сказала Таня, отвечая на его невысказанный вопрос.
– По Ху– Юнгу, – передразнил Игорь и отвернулся к окну.
Вскоре Таня остановила машину на обочине – вокруг не было никаких опознавательных знаков – и потащила Игоря в лес. Игорь, помня про лошадь, шёл за Таней с настороженностью.
Шутов лес аборигены считали священным, как и валун, который лежал на болоте посреди леса, – его называли осколком древнего камня Алатырь и приписывали ему обладание невероятной силой. С середины 1990-х сюда начали приезжать маги, язычники, энерготерапевты, женщины, желающие выйти замуж, и прочие эзотерики.
Игорь с Таней перешли по шаткому мостику речку Кимершу, пробрались через заросли папоротника и тучи комаров и вышли на тропинку, ведущую к камню. Игорь начал понимать, что всё серьезно, когда им стали попадаться кусты, обмотанные какими-то цветными тряпками. Потом он заметил торчащую из земли голову куклы, а чуть дальше – воткнутый в землю пластмассовый меч. Игорь всё больше хмурился и морщил лоб. Сам камень был густо закидан монетами, залит воском и загажен птицами. «Киндяковское Макондо», – в шутку называла Таня это место.
Однажды она привела сюда своего мужа. «А хочешь, я тебе этот камень на участок перевезу? – спросил он. – Чтобы ты так далеко не ездила». Он, в отличие от Тани, был скучным реалистом, без малейшей примеси магического. Таня от обладания мегалитом отказалась, побоялась гнева язычников, а вот от удовольствия привести на болото Игоря отказаться не смогла. Сама же она ничего сверхъестественного от камня не чувствовала, поэтому решила протестировать артефакт Игорем.
Не дойдя до камня метров пять, Игорь встал, как вкопанный и шумно задышал, раздувая ноздри.
– Началось! – решила Таня и уставилась на Игоря. Он неподвижно стоял посреди болота, вяло шевелил пальцами рук и смотрел в одну точку. Он будто отсутствовал – не реагировал на Танины попытки подвести его ближе к камню и не откликался, когда она звала его по имени. А она, словно дон Хуан, увлекла своего Кастанеду в потусторонний мир, но не знала, как вернуть его обратно. Зато теперь Таня убедилась – камень настоящий. Тест Игорем пройден.