Вторая волна транспортных самолетов 6-й вдд, несущих на борту парашютистов двух бригад, начала подниматься в воздух в 23.00. На взлет без малого 260 самолетов, часть из которых тянула на буксире планеры, потребовалось больше часа. Компактной высадки не получилось. Зенитный огонь немцев и низкая облачность привели к тому, что большинство парашютистов были рассеяны на значительной территории. Парашютные батальоны 5-й бригады утратили целостность и перемешались. Многим бойцам понадобились часы (а иногда и дни), чтобы отыскать свои подразделения. Подполковник Пайн-Коффин не мог ждать долго. Его батальон должен был как можно скорее выдвинуться к мостам в Бенувиле и усилить находящуюся в полной изоляции роту майора Говарда. Штаб бригады не получил кодовый сигнал от Говарда, поскольку львиная доля радиооборудования была потеряна при высадке. Но Коффин прекрасно слышал со стороны Бенувиля пронзительные трели полицейского свистка. Так служивший некогда в полиции майор Говард сигнализировал всем, кто его слышит, что мосты захвачены неповрежденными. Нужно было торопиться. Оставив в зоне высадки своего заместителя майора Стил-Боме, в 01.30 Пайн-Коффин, имея под командой чуть больше трети списочной численности батальона, выступил к мостам.
Между тем, у моста через реку Орн бойцы лейтенанта Свини получили возможность продемонстрировать свои боевые навыки. Со стороны Ранвиля донесся сначала низкий гул, к которому вскоре примешалось характерное лязганье, не оставляющее никаких сомнений: приближается тяжелая техника. Генри Свини описывал свои ощущения в тот момент:
«Мы могли лишь гадать, что появится из-за поворота дороги. Я подумал: «Вот оно. Начинается. Танковая атака, о которой нас много раз предупреждали». Все мои люди были готовы. Я доложил об атаке майору и замер в ожидании».
Но это была не танковая атака. Из-за изгиба дороги выкатились мотоцикл с коляской и легкий полугусеничный бронетранспортер. Когда они проехали мимо замаскированной позиции британцев, те открыли ураганный огонь. Мотоцикл почти сразу вильнул в сторону, скатился с дорожного полотна и рухнул в реку. Бронетранспортер, однако, продолжил движение. С западного берега по нему ударили два пулемета. Sd.Kfz. 250 на полной скорости проскочил мост и скатился в придорожную канаву на другой стороне. Десантники окружили завалившийся на бок бронетранспортер. Внутри было всего два немца, один серьезно раненый, второй просто без сознания. На полу бронемашины британцы обнаружили несколько пустых винных бутылок, грязные тарелки и сверток, в котором оказались пудра, помада, чулки и изящное женское нижнее белье. Информация о том, что подконтрольные ему мосты подверглись атаке, дошла до начальника гарнизона майора Шмидта, и он спешно организовал конвой, чтобы лично оценить ситуацию.
Майор пришел в себя еще до того, как его доставили на временный пункт первой помощи, оборудованный капитаном медицинской службы Джоном Воаном в придорожной канаве. Шмидт принялся убеждать Воана и двух санитаров, что их дела плохи, что очень скоро сюда придут танки и множество немецких солдат, что британцы неминуемо будут сброшены в море, что он готов принять их капитуляцию немедленно, пока еще не стало слишком поздно. Успокоил его только укол морфина. Молодой водитель майора, получивший несколько фатальных пулевых ранений, умер, не приходя в сознание, несколько минут спустя.
Предрекаемая майором Шмидтом контратака, действительно, не заставила себя ждать. В 01.20 лязг и скрежет гусениц донесся с востока, со стороны Т-образного перекрестка дорог примерно в 300 метрах от моста через Канский канал. Ситуация осложнялась тем, что отряд Говарда располагал лишь одним исправным гранатометом PIAT, все остальные вышли из строя во время жестких посадок планеров. Это единственное противотанковое средство ближнего боя, эффективное на дальности не более 70 м, было вручено сержанту Торнтону, уже продемонстрировавшему ранее «снайперскую» стрельбу из миномета. Торнтон занял позицию неподалеку от перекрестка. У него было всего две гранаты к PIATy, но по этому поводу сержант беспокоился меньше всего. Он понимал, что шанса перезарядить крайне неудобный, приводимый в действие пружиной, гранатомет у него попросту не будет. Все еще скрытый поворотом дороги вражеский танк приближался. Десантники затаили дыхание. От удачи, смелости и хладнокровия Торнтона зависели и их жизни. «Думаю, я дрожал, как чертов лист на сильном ветру. Я понимал, что парни позади меня, вооруженные только винтовками и ручными пулеметами, обречены, если я промахнусь. Вся операция обречена. Я тихо уговаривал сам себя: «Спокойно! Не волнуйся! Ты не промахнешься!» В поле зрения показался первый танк и стал медленно поворачивать на дорогу, ведущую к мосту. Я прицелился и осторожно надавил на спусковой крючок. Бах! Прямое попадание! Внутри танка почти сразу начали рваться патроны, потом сдетонировали и боеприпасы. Взрыв был потрясающий по силе, вокруг, рассекая тьму, посыпались горящие обломки. Второй танк, к моему огромному облегчению, сразу же дал задний ход… Меня все еще трясло, но теперь уже от возбуждения и упоения победой». Танк на самом деле был самоходным 75-мм противотанковым орудием Pak40 на шасси трофейного французского танка «Гочкисс» 1-й роты 716-го батальона истребителей танков 716-й пд. Почти полчаса в подбитом САУ полыхал огонь и взрывались боеприпасы. Изломанная машина блокировала узкий подъездной путь к мосту, и десантники могли вздохнуть спокойно. Впрочем, немцы больше не выказывали желания атаковать в темноте.
Спустя 10 минут после уничтожения вражеской САУ со стороны Ранвиля к бойцам майора Говарда прибыло подкрепление — примерно 200 солдат 7-го парашютного батальона подполковника Пайн-Коффина. Рота Говарда отошла на линию обороны у моста через реку Орн, образовав тактический резерв, а солдаты Коффина, разделенные на три роты, спешно оборудовали оборонительный периметр. Рота «А» пересекла по мосту канал и закрепилась в южной части деревни Бенувиль, рота «В» окопалась севернее, у деревни Ле Пор и в прилегающих лесах, а рота «С» разместилась в окрестностях замка Бенувиль, блокировав все подходы к мостам со стороны Кана и Уистреама. Спустя два с половиной часа ослабленному 7-му батальону придется отразить первую крупную атаку немецких войск на захваченный плацдарм в Ранвиле.
Остальные два парашютных батальона 5-й бригады — 12-й и 13-й — были высажены с еще большим рассеиванием, и сбор личного состава в назначенных точках рандеву проходил крайне медленно. Командирам потребовалось больше часа для того, чтобы собрать примерно 60 % личного состава, после чего 12-й батальон выдвинулся на восток, в район Ле Ба де Ранвиль, а 13-й батальон — на юг, непосредственно к Ранвилю.
Батарея в Мервиле
Беспорядочно прошла и высадка 3-й парашютной бригады бригадира Джеймса Хилла. Два батальона — 9-й британский и 1-й канадский — высаживались в зоне DZ «V». Ночной туман и дым, поднятый налетом бомбардировщиков Королевских ВВС, затруднили идентификацию зоны высадки, и в результате большая часть 9-го парашютного батальона подполковника Теренса Отвэя приземлилась значительно восточнее, на болотах реки Див. Целью батальона была артбатарея в Мервиле. По оценкам разведки, ее 150-мм орудия способны были обстреливать весь участок «Сворд» и маршруты прохода кораблей между отмелей Уистреама. Вооружение батареи располагалось в бетонных казематах с толщиной стен 1,8 м, а два имели дополнительно земляную обсыпку толщиной 3,6 м. Казематы были рассредоточены на площади 650 х 450 м. По периметру позиции проходил двойной пояс колючей проволоки высотой 1,5 м, а пространство между рядами спиралей Бруно было заминировано. Заграждения находились под перекрестным огнем 15 бетонных огневых точек. Для решения весьма непростой задачи по подавлению такого мощного оборонительного комплекса Отвэй помимо 750 солдат батальона получил противотанковое орудие, отделение тяжелых минометов, несколько джипов с прицепами, набитыми взрывчаткой, а также взвод огнеметчиков, которые будут доставлены планерами. Дополнительно, по сигналу Отвэя, три планера с 50 десантниками должны приземлиться во внутреннем периметре проволочных заграждений в тот момент, когда батальон начнет штурм позиции.
Парашютисты были высажены в 01.20, однако и спустя час в точке рандеву собралась от силы шестая часть батальона. Время имело критическое значение — если к 06.00 десантники условным сигналом не известят о захвате цели, ею займутся орудия крейсера «Арелуза». В 03.00 терпение подполковника лопнуло. Из 750 человек списочного состава он располагал только 150 бойцами. Ни один из планеров так и не появился, так что про тяжелое вооружение и саперов можно было забыть. Из средств поддержки имелись лишь станковый пулемет «Виккерс», несколько легких пулеметов «Брэн» и десять бангалорских торпед. Тем не менее, Отвэй решил атаковать теми скудными силами, которыми располагал, и отряд двинулся к Мервилю. Они направились к перекрестку на северо-восточной окраине Гонвиль-сюр-Мервиль, где встретились с группой майора Джорджа Смита, прибывшей с первой волной парашютистов в 00.45 для разведки местности. Майор информировал Отвэя, что бомбардировщики Королевских ВВС промахнулись, батарея не пострадала, а гарнизон приведен в боевую готовность. Смит предоставил составленный по результатам наблюдений схематический план позиции и сообщил, что под прикрытием авианалета его группе удалось проделать один проход во внешнем поясе спирали Бруно и снять ряд мин, а сейчас его люди приступают к прокладыванию второго. Отвэю необходимо было спешно разработать новый план штурма. Ни световых снарядов, ни миномета для их запуска не было, так что обозначить периметр батареи, чтобы обеспечить точную посадку планеров со штурмовой группой не получится. Отвэй мог полагаться только на ограниченное количество бангалорских торпед и ту взрывчатку, которая содержалась в гранатах Гэммона, ну и конечно же — на отвагу и изобретательность своих людей. «Полковник разделил нас всех на три группы численностью примерн