Бригадному генералу Теодору Рузвельту-младшему, заместителю командиру 4-й пд, пришлось пройти целый ряд инстанций, чтобы добиться разрешения высадиться с первой волной десанта. Он был уверен, что «увидев рядом генеральские погоны, солдаты даже в аду решат, что дела не так уж плохи». Генерал Рузвельт стал первым, кто сумел ответить на вопрос, где именно оказались силы первой волны. Выданные карты совершенно не соответствовали тому, что солдаты и офицеры видели вокруг себя. Выяснилось, что вместо выхода с пляжа № 3 и поселка Ле-Дюн-де-Варвиль они высадились у выхода № 2 и почти напротив Ла Гранде Дюн.
Непосредственно в поселке размещался опорный пункт W5, покрывавший огнем местность примерно в 350 метров вдоль берега и 250 — в глубину. Обороняли опорный пункт солдаты 3-й роты 919-го гренадерского полка под командованием лейтенанта Артура Янке. Несмотря на достаточно юный возраст (23 года) лейтенант успел повоевать на Восточном фронте и за умелое руководство взводом был награжден Рыцарским крестом. 11 мая 1944 года в ходе инспекции этого участка берега фельдмаршал Роммель подверг жесткой критике состояние береговых укреплений. В ответ Янке выразил протест, указав, что они работали не покладая рук, а причина отставания от графика кроется в отсутствии необходимых материалов. «Мы использовали все, что нам прислали», — заявил он. Взбешенный Роммель потребовал, чтобы нахальный лейтенант снял перчатки и показал ему свои руки. Янке продемонстрировал командующему ладони в мозолях и со следами многочисленных порезов. Фельдмаршал сразу же сменил гнев на милость. Он поблагодарил Янке за работу и выразил удовлетворение тем, что, по крайней мере, один младший командир понимает, насколько важна для будущего Германии та, работа, которую им тут приходится выполнять. Но утром 6 июня дела у Янке и его людей обстояли из рук вон плохо. Воздушный налет и последующая бомбардировка флота превратили их опорный пункт в руины. Большая часть вооружения вышла из строя. Личный состав пострадал не так сильно, но многие находились в состоянии шока, который только усилился, когда сквозь оседающую пыль и дым солдаты Янке разглядели на горизонте гигантскую армаду вражеских кораблей.[6] Лейтенант отправил курьера на батарею 122-мм орудий 1261-го артполка, расположенную в Сен-Мартен-де-Варвиль, с приказом произвести артналет по приближающимся к берегу десантным судам противника. Но никакого налета не последовало. Очевидно, курьер не добрался до места назначения. Едва десантные баржи опустили рампы, Янке приказал всем, кто еще способен сражаться, открыть огонь. Чуть выше мощной полутораметровой стены, опоясывающей пляж, размещалась входившая в опорный пункт бетонная огневая точка с башней от французского танка «Рено 17». Внутри был установлен станковый пулемет, из которого ефрейтор Фридрих принялся обстреливать пляж. Измотанные долгим морским переходом и увешанные снаряжением американские пехотинцы еле передвигали ноги, но близкие разрывы мин и выбиваемые пулями фонтанчики воды и песка вызвали у них резкий выброс адреналина, заставивший позабыть о страданиях и дискомфорте. С северного фланга опорного пункта W5 открыл огонь другой пулемет. Единственным укрытием от вражеского огня была уже упомянутая прибрежная стена, и большинство американских пехотинцев устремились к ней. С некоторым опозданием заговорили и несколько 82-мм минометов опорного пункта. Но, раскрыв свое местоположения, они немедленно попали под удар эсминцев огневой поддержки. Нескольких залпов — и минометная позиция перестала существовать. Но подошедшие ближе к берегу эсминцы сами стали целями для немецких береговых батарей. Ситуация осложнялась тем, что корабли не имели возможности маневрировать. Прибрежные воды еще не успели должным образом протралить, и они были полны мин. 30 минутами ранее военно-морская оперативная группа «U» понесла первые потери — эсминец «Корри» налетел на мину и затонул.
В 06.40 на выручку пехоте прибыли танки-амфибии. Лейтенант Янке был поражен видом выползающих на пляж странных конструкций, внутри которых скрывались танки. Единственное 88-мм орудие его опорного пункта было повреждено осколком, солдаты судорожно пытались вернуть его в строй. Были еще «голиафы» — дистанционно управляемые гусеничные машины, начиненные взрывчаткой, но выяснилось, что оборудование управление выведено из строя бомбардировкой. В конце концов, артиллеристам удалось оживить 88-ю и даже сделать один выстрел — снаряд попал в ходовую часть одного из танков DD и лишил его подвижности. Но и для орудия последствия выстрела оказались фатальными — оно превратилось в бесполезный кусок железа. Практически одновременно с танками-амфибиями прибыла вторая волна десанта, в состав которой входили первые отряды специалистов 1-й саперной бригады специального назначения. Их задача состояла в разрушении или расчистке береговых препятствий. Также саперы должны были ликвидировать минные поля вдоль пляжей и проделать несколько брешей в массивной прибрежной стене для прохода танков. С третьей волной, спустя 10 минут, подошла и техника саперов — бронированные бульдозеры 612-й легкой роты технического обеспечения и танкдозеры 70-го танкового батальона. К этому моменту по пляжам уже вели огонь расположенные на флангах высадки опорные пункты — W3 и W4. Однако огонь был крайне неточным, и куда большей проблемой в этот момент было принятие принципиального решения — перебрасывать уже высадившиеся на берег силы севернее, к намеченным планом секторам, или продолжать вторжение там, где они оказались по воле случая. Флот настаивал на следовании начальному плану — море у Ле Гранде Дюн более мелководное и десантные суда вынуждены были высаживать пехоту и технику дальше от береговой линии (покрайней мере, пока не придет прилив). Командира 8-го пехотного полка полковника Джеймса Ван Флита, прибывшего с четвертой волной десанта, напротив, устраивал этот участок берега; главным образом, потому, что сопротивление противника здесь уже было практически подавлено, а саперы активно расчищали проходы в препятствиях. Он язвительно отметил: «Моряки по ошибке доставили нас именно туда, где я планировал высаживаться самого начала». Все решилось быстро и без проволочек благодаря присутствию на берегу генерала Рузвельта. Проконсультировавшись с командирами штурмовых батальонов, он отдал приказ, чтобы все последующие волны также направлялись к новому месту высадки. Будучи заместителем командира 4-й пд, он имел все полномочия перенаправить атакующие силы в этот сектор, и потому высадка продолжилась без каких-либо попыток отменить его распоряжение. Считается, что, приняв решение продолжать высадку по обе стороны от Ле Гранде Дюн, генерал произнес: «Отсюда мы и начнем войну». Это не совсем соответствует истине. Точные слова генерала были: «Отсюда мы пойдем прямо на материк. Нам посчастливилось атаковать противника на уязвимом участке его обороны, надо воспользоваться эти преимуществом». За умение принимать быстрые и правильные решения в патовой ситуации и личную храбрость, проявленные в день «Д», бригадный генерал Теодор Рузвельт-младший впоследствии был награжден Почетной медалью Конгресса. К сожалению, посмертно — 12 июля он умер от сердечного приступа.
Генерал Рузвельт проинструктировал командиров пехотных батальонов штурмовой волны, что выдвижение вглубь берега следует проводить через выход № 2. Примерно к 9 утра сопротивление опорного пункта W5 было окончательно подавлено, и значительная часть уцелевших бойцов лейтенанта Янке сдалась в плен. Сам лейтенант с горсткой солдат укрылся в командном бункере, а незадолго до полудня, когда сооружение было разрушено огнем флота, попытался проскользнуть в тыл через дюны. Он смирился с судьбой и сдался в плен лишь после ранения и контузии. На пляже, в пункте сосредоточения пленных, его ранило вторично, на этот раз осколком немецкого снаряда. Батареи, разбросанные по побережью полуострова Котантен, продолжали спорадический обстрел пляжей участка «Юта» еще несколько дней.
Как только сопротивление опорного пункта было сведено на нет, пехота 8-го пп начала выдвижение с пляжей вглубь берега. Первая цель состояла в установлении контакта с воздушно-десантными подразделениями. Пройдя через выход № 2 к въезду на проложенную по дамбе дорогу в Сент-Мер-дю-Мон, авангард столкнулся с проблемой. Немцы заложили мощный заряд в дренажную трубу, и, взорвав его, серьезно повредили ходовую часть первого «Шермана» в колонне. Обездвиженная машина заблокировала проезд для других танков 70-го батальона. Засада была организована по всем правилам, и едва только экипаж второго «Шермана» попытался столкнуть вышедший из строя передовой танк в придорожную канаву, открыло огонь замаскированное противотанковое орудие. Двумя выстрелами оно подожгло оба танка, и понадобилось время и целый ряд обходных маневров, чтобы выявить позицию орудия и нейтрализовать его заодно с несколькими прикрывающими пулеметными гнездами. После этого специальные инженерные танки расчистили затор и положили поверх образовавшейся после взрыва воронки полосу искусственного дорожного полотна. Пехотные батальоны не стали дожидаться, когда проход по дороге будет открыт, и двинулись вперед по заболоченным лугам справа и слева от дамбы. 1-й батальон 8-го пп, не встречая сопротивления, к вечеру достиг Тюрквиля, где занял оборону. 3-й батальон наступал западнее, имея целью район южнее Сент-Мер-Эглиз и контакт с парашютистами 82-й вдд. По пути батальон наткнулся на заслон из противотанковых орудий 14-й роты 919-го гренадерского полка и пехоты 1-го батальона того же полка. Немцев застали врасплох, и после короткого огневого боя позиция оказалась захвачена. 2-й батальон выдвинулся на юг