ьона 116-й ПБГ майор Бингман вспоминал:
«Я начал понимать, что что-то идет не так, когда, пробираясь к берегу через глубокую воду, укрылся для отдыха за стальным тетраэдром и заметил, что песок у моих ног взлетает вверх маленькими фонтанчиками. Я сообразил, что это пули. В этот момент меня словно подхлестнули… Я чертовски вымотался и был сильно испуган, но не остановился, пока не пересек пляж и не добрался до гальки. Солдаты, что там укрывались, а их было много, порядка сотни, не обратили на меня никакого внимания».
Отдельным подразделениям, наоборот, улыбнулась удача. Рота «К» 116-й ПБГ прибыла к волнолому, потеряв только одного человека, причем этот лейтенант случайно наткнулся на штык еще на борту десантной баржи.
Пользуясь тем, что противник перенес огонь на прибывающие десантные суда, пехота и танки первой волны предприняли попытки прорыва с пляжа. В восточной части участка «Изи Рэд» между выходами Е-1 и Е-3 саперам при помощи бангалорских торпед удалось пробить значительную брешь в проволочных заграждениях. Закончив работу, оставшийся неизвестным лейтенант-сапер встал в полный рост, посмотрел на вжавшихся в песок пехотинцев и презрительно произнес: «Ну что, вы так и будете лежать здесь и ждать смерти, или попробуете хоть что-то сделать?» Один за другим солдаты стали нырять в проход и собираться у подножия утеса. Самые отважные попытались подняться по осыпающемуся склону на плато. Первым это удалось сержанту Филиппу Стрежику из роты «Е» 16-й ПБГ. Вскоре за ним последовал лейтенант Джон Сполдинг, ведя за собой не менее взвода бойцов. Взобравшись на плато, они атаковали с тыла опорный пункт WN62. Одновременно в атаку на опорный пункт с фронта пошли потрепанные остатки роты «F», поддержанные одним из уцелевших танков 741-го тб. Отдельные группы пехотинцев поднимались на утес самостоятельно. Небольшой отряд сумел проникнуть в проход F-1 и вступил в бой с опорным пунктом WN61. С фронта по амбразурам дотов вел огонь еще один «Шерман» 741-го тб. В 07.20 ему удалось вывести из строя каземат с 88-мм орудием. Три танка М4 743-го тб начали взбираться на скалистый уступ у опорного пункта WN70, а три других приступили к штурму опорного пункта WN68 на западной стороне выхода D-3 Ле Мулен, прорвав первую линию обороны.
В самый разгар хаоса в сектор «Дог Уайт» на десантном судне LCVP 71 прибыли бригадный генерал Норман Кота и командир 116-го пп полковник Чарльз Кэнем. Случайно они оказались в ключевой точке этого участка берега. Скрытые дымом горящей травы, они смогли высадиться достаточно безопасно и с сохранением порядка. Вокруг себя они обнаружили роту «С» и смесь из рейнджеров и солдат 2-го батальона, ищущих укрытие. Судьба остальной части штаба полка была гораздо печальнее. Десантная баржа LCl (L) — 91 получила попадание снаряда и взорвалась, убив значительную часть тех, кто был на борту. Пятью минутами позже рядом с ней попыталось причалить десантное судно LCl (L) — 92, но налетело на мину, закрепленную на залитом приливом препятствии. Взрыв воспламенил баки с горючим. Два судна горели еще много часов. Еще более усиливая беспорядок на пляже, со второй волной на берег прибыло значительное количество техники, которая увязла вдоль береговой линии и стала легкой целью для немецкой артиллерии. Бригадный генерал Кота и полковник Кэнем приняли командование разрозненными частями и организовали выход пехоты с пляжей и прорыв вглубь берега. Первоначально Кота обнаружил подходящее место, позади которого стрелок с легким пулеметом BAR мог обстрелять позицию немцев на вершине утеса. Под прикрытием этого огня несколько храбрых парней из 29-й пд по приказу генерала помчались к проволочным заграждениям с бангалорскими торпедами, и через несколько секунд проход в мотках спирали Бруно был готов. Первый боец, бросившийся в эту брешь, был срезан очередью и успел лишь простонать: «Мама!». Кота понял, что, если он не предпримет нечто экстраординарное, никто больше не рискнет войти в проход в колючке. Он шагнул в брешь сам, прошел за полосу проволоки и помахал рукой, призывая солдат последовать за ним. Бойцы ринулись в проход и, как ни странно, ни один из них не был ни ранен, ни убит. Генерал повел эту разношерстную группу через 100-метровый участок высокой травы и тростника к основанию уступа. Не мешкая, отряд начал подъем на вершину мелового утеса. Восточнее, в секторе «Дог Рэд», вдохновляя солдат личным примером, на уступ во главе с группой солдат рот «F» и «G» карабкался полковник Кэнем. Примерно в 08.10 несколько проходов в проволочном заграждение проделали и бойцы 5-го батальона рейнджеров. К 9 утра они начали массовый подъем на плато, параллельно с группами Кота и Кэнема, численность которых постепенно росла. В первых рядах рейнджеров поднимались бойцы небольшого отряда лейтенанта Чарли Паркера, который сразу же выступил к Пуант-дю-Ок. Далее на восток, командир 16-го пп полковник Джордж Тэйлор, высадившийся со своим штабом в 08.20 в секторе «Изи Рэд», стоя в полный рост, вдохновлял прижатых огнем ветеранов «Большой красной единицы» ставшими легендарными словами: «На пляже остаются два вида людей: мертвые и те, кто смирился с тем, что умрет. Так что берите ноги в руки и убирайтесь отсюда к чертовой матери!».
Тем не менее, положение на берегу оставалось критическим. В 08.10 капитан Билл Фридман из 16-й ПБГ приближался на борту десантного судна к сектору «Фокс Рэд». Он смотрел на быстро приближающийся берег и сказал своему соседу: «О, Боже, это выглядит как Тарава!». Ему на ум пришли ужасные картины из американских новостных роликов про кровавую битву за этот остров в Тихом океане в ноябре 1943 года. Он невольно вспомнил снимки мертвых американских морских пехотинцев, плавающих в прибое, и сообщения о тысячах погибших и раненых.
«Я спрыгнул с рампы в воду. Глубина была по грудь, но ноги сразу увязли в песке. Пройдя примерно метров пять, я почувствовал твердое дно и пошел быстрее, а когда оказался на берегу, то сразу же помчался к гальке, где и упал, ошеломленный, среди кучи солдат и офицеров, живых, умирающих и уже мертвых. Я не знал, что делать дальше. Я помню, что смотрел на море, и вода была красной от крови, а в ней плавали тела и снаряжение, все это кувыркалось в прибое… Вдоль линии бойцов на гальке я видел, как люди дергались, когда в них попадали пули или осколки. Но на это никто не обращал внимания. Я чувствовал себя увереннее, поскольку находился плечом к плечу с другими бойцами. Было что-то основательное в том, что теплые человеческие тела лежат рядом с тобой, даже если это уже были мертвецы; все равно лучше, чем быть одному. Они обеспечивали некий комфорт, а порой и спасали от пуль. Припоминаю один эпизод, когда я пытался что-то объяснить майору, нашему оперативному офицеру. Я вынужден был орать прямо ему в ухо, поскольку вокруг был такой жуткий грохот, что иначе он не услышал бы меня. В тот момент, когда я старался донести до него свою мысль, майор был убит. Пуля попала ему прямо в центр каски. Наши лица находились всего в паре дюймов друг от друга. Я вполне мог быть на месте того офицера».
Эсминцы ступают в бой
Видя, что пехота на пляжах попала в отчаянное положение, примерно в 08.00 эсминцы огневой поддержки стали выдвигаться ближе к берегу, чтобы хоть как-то помочь десантникам. В 08.10 был официально отменен отданный в 06.30 приказ о прекращении огня по берегу. Эсминцы и прежде его нарушали, но это была скорее частная инициатива отважных шкиперов, которые не могли спокойно смотреть, как пехоту и рейнджеров безнаказанно рвут на части. Теперь же к обстрелу по визуальным целям подключилась основная масса кораблей 18-й оперативной группы эсминцев. Рапорты с кораблей демонстрируют прекрасные примеры инициативы и находчивости. Редко между кораблями и берегом существовала связь, и пехота могла давать целеуказания; гораздо чаще артиллерийским офицерам приходилось действовать по наитию. В оперативном рапорте эсминца «Кэрмик» записано: «Было замечено, что группа наших танков, как будто, имеет трудности с прокладыванием пути от кромки прибоя в направлении выхода D-1 (Вьервиль). Молчаливое сотрудничество было установлено таким образом, что мы отслеживали, куда ведут огонь танки, и затем выпускали туда же собственный залп. Как только танки переводили огонь на следующую цель, мы снова поддерживали их огнем. Очень скоро экипажи, поняв суть нашей кооперации, стали действовать как целеуказатели, стреляя трассирующими или дымовыми снарядами. И продолжалось в течение всего их медленного продвижения вдоль берега». Примерно в это же время по берегу вел огонь и эсминец «Маккук». В его прицел попали укрепления опорного пункта WN73 на Пуант-е-Ра-де-ла-Персе, огонь которых стал главной причиной больших потерь десантников в секторах «Дог Грин» и «Чарли». После нескольких залпов один из орудийных казематов взорвался, расшвыряв по сторонам обломки орудия, а второй просто сорвался с утеса и рухнул в море.
В 09.50 с борта линкора «Техас» командующий бомбардировочными силами флота контр-адмирал Карлтон Брайант передал сообщение всем кораблям соединения: «Идите к ним, идите к этим парням. Мы должны помочь им нашими орудиями. Они угодили в настоящий ад на берегу, и мы не можем с этим мириться. Мы должны положить этому конец». Суда открыли массированный огонь по опорным пунктам и почти всегда — с убийственной точностью. Это вмешательство вызвало восторг у войск, все еще придавленных огнем на уровне высшей точки прилива. В секторе ответственности 1-й пехотной дивизии действовало не менее пяти эсминцев. В оперативном журнале эсминца «Фрэнкфорд» записано: