аправились 19 танко-десантных барж с тремя полками самоходных орудий 3-й пехотной дивизии. Задача орудий состояла в обстреле целей вдоль береговой линии, в первую очередь опорного пункта «Код». Майор Хендри Брюс из 9-й ирландской полевой артбатареи вспоминал: «Маленькие десантные суда ложились на курс, нелепо подпрыгивая на волнах… Берег теперь был хорошо виден в свете серого штормового дня и казался абсолютно пустым. Мы могли видеть длинный ряд вилл и домов вдоль прибрежной дороги и идентифицировать устье реки Орн благодаря маяку в Уистреаме, но никак не могли обнаружить опорный пункт «Код»… Баржи с танками гусарского батальона шли впереди. По плану они должны были лечь в дрейф на расстоянии 6500 метров от берега и запустить танки DD, но из-за сильного волнения на море эту дистанцию сократили до 4500 метров. Мы были поблизости, когда они развернулись против ветра и опустили рампы, по которым их экстраординарные танки-амфибии с высокими надувными экранами, больше похожие с виду на надувные лодки, сползли в воду и поплыли к берегу». В общей сложности, 24 «Шермана» DD были спущено на воду, но добраться до берега удалось не всем. Насосы пришлось включить на полную мощность, однако брезентовые экраны едва держали танки на плаву. Несколькими минутами ранее ракетные баржи принялись выпускать залп за залпом по узкому отрезку берега, представляющему собой сектора «Квин Рэд» и «Квин Уайт». Береговая линия очень быстро скрылась в клубах дыма и пыли. Несколько ракет упали с большим недолетом, едва не поразив баржи со спецтехникой 79-й дивизии. Перепуганные шкиперы принялись маневрировать, что привело к трагическим последствиям. Одно за другим произошло два столкновения барж с танками-амфибиями. Два «Шермана» DD ушли на дно вместе с экипажами. Младший капрал Хеннеси командовал одним из танков эскадрона «А» 13/18-го гусарского батальона.
«Поступил приказ занять места в танках. Мы забрались внутрь, удостоверились, что все на месте, и начали надувать защитный экран. Как только мы открыли вентиль на баллоне со сжатым воздухом, экран стал подниматься. Мы несколько раз осмотрели кронштейны, чтобы убедиться, что они стоят надежно. Море было бурное и крупные волны сотрясали баржу, так что мы не питали особых иллюзий относительно того, что они способны сделать с нашими хрупкими плавающими танками… Воздух сотрясался от залпов корабельных орудий. Потом мы услышали ужасающий свистящий шум и увидели гигантский фейерверк. Это ракетная баржа LCT (R) начала запускать свои снаряды. Ракеты чертили в небе дугу из черного дыма, уносясь в сторону берега. Нас предупреждали, что будет очень шумно, но то, что мы услышали на самом деле, невозможно описать. Потом по внутренней связи прозвучала команда: «Опустить дверь № 1» Рампа на носу судна опустилась в море, LCT встало в дрейф, заработали танковые двигатели, и машина сержанта Рэттла двинулась вперед по рампе и погрузилась носом в волны. Мы последовали за ней и, когда оказались в воде, я, наконец, увидел береговую линию, далеко впереди. Расстояние в 4500 метров казалось чертовски большим для неуклюжих плавающих танков, особенно в таком бурном море… Мы ужасающе медленно ползли вперед. Весь экипаж сидел на броне кроме Гарри Боне, который скорчился на месте водителя, и все мы знали, что, если движок заглохнет, наши шансы выжить будут равны нулю. Море представлялось еще более бурным с той точки обзора, которая была у нас теперь. Только хрупкий брезент отделял нас от неистовых волн. Время от времени мы черпали воду через борт, и рядовой Джо Галлахер, приставленный к насосу, работал не покладая рук… Справа от меня я видел танк капитана Ноэла Дэнни. За ним по пятам шло огромное, по сравнению с едва возвышающимся над водой танком, десантное судно. Дистанция между ними неотвратимо сокращалась и спустя несколько минут случилось неизбежное. Нос судна подмял под себя танк и мгновенно утопил. Из всего экипажа спасся только капитан Дэнни, позже его подобрали из воды. Остальные члены экипажа погибли. Ничего нельзя было сделать, чтобы спасти их. Это были наши первые потери».
Следующие за судами с первой волной десанта баржи с самоходными орудиями начали менять строй, готовясь к тому, что артиллеристы на учениях окрестили «стрельбой на бегу». Оборудованный радаром катер приготовился осуществлять корректировку огня. В 06.44 батарея «А» 7-го артполка сделала первые пристрелочные выстрелы и, после внесения необходимых корректив, все 72 105-мм САУ «Прист» 3-й пд открыли беглый огонь по берегу. К 07.20 орудиями полка было выпущено в общей сложности 6500 снарядов.
Противник уже пришел в себя и открыл огонь по приближающимся десантным судам. Строй их стал стремительно рассыпаться. Неопытные шкиперы бросали баржи из стороны в сторону, стараясь избежать попадания и не наткнуться на полупогруженные в растущий прилив препятствия. Тщательно составленный план высадки в одночасье рассыпался. Танки DD, саперные подразделения со спецтехникой и передовые пехотные роты прибыли на берег практически одновременно. На пляже сразу же стало чересчур тесно. Майор Рус из южно-ланкаширского батальона вспоминал:
«Из тумана надвинулись подводные препятствия. Мы изучали их на снимках и знали, чего нам ожидать, но все же никогда по-настоящему не представляли их реальные размеры. И потому, когда мы стали шнырять между этими стальными рельсами и рампами, увешанными похожими на огромные грибы минами, казалось, что мы пробираемся наощупь через гигантский лес… Грохот стрельбы был таким пронзительным и непрерывным, что походил на какую-то чудовищную сирену. Мастерство экипажа судна было удивительным. Наш LCA петлял мимо препятствий и пристал прямо к берегу, так что мы совершили практически сухую высадку. Я мало что помню из тех моментов пробежки по берегу, было слишком много всего вокруг нас и над нами. Однако с самого начала было ясно, что это никак нельзя назвать высадкой, не встретившей сопротивление. На пляж сыпались мины, 88-е били вдоль берега и присутствовал постоянный пулеметный и ружейный огонь. Прямо впереди нас танк DD получил попадание в заднюю часть и, неспособный уйти с берега, продолжал вести огонь из пушки и пулеметов».
Танк капрала Хеннеси тоже попал в беду, едва добрался до берега.
«Мы почувствовали, что гусеницы танка коснулись грунта. Наш «Шерман» стал медленно подниматься над водой, карабкаясь по отлогому песчаному дну. Мы убрали стойки, поддерживающие брезентовые экраны, затем спустили воздух и сбросили защитный экран. Не прошло и минуты как мы сделали первый прицельный выстрел по врагу. Мы целились в большой дом белого цвета, из окна первого этажа которого строчил пулемет. Выстрел — и клубы кирпичной пыли напополам с обломками взлетели вверх… Другие танки DD подходили с обеих сторон, и все мы оказались под плотным огнем с нескольких позиций. В ответ мы посылали 75-мм снаряды и пулеметные очереди… Пляж, практически пустой, когда мы только прибыли, довольно быстро заполнился. Пехота пробиралась через прибой, осыпаемая минами и пулями. Мы, как могли, давали солдатам огонь прикрытия… Внезапно через интерком послышался голос Бонэ: «Нам нужно двигаться к пляжу, у меня тут становится слишком мокро». Мы высадились при быстро прибывающем приливе, и уровень воды повышался, угрожая залить двигатель. Проблема состояла в том, что мы все еще не получили подтверждения, что берег расчищен от мин, и теперь нужно было срочно решать, двигаться на свой страх и риск или ждать, пока проход будет расчищен. При этом мы рисковали утопить танк… Пока я собирался с духом, проблема решилась сама собой. Одна особенно сильная волна ударила в корму танка и залила двигатель, который чихнул пару раз и заглох».
Кроме машины капрала Хеннеси в полосе прибоя увязли еще четыре «Шермана» DD. Четыре других были повреждены вражеским огнем. Остальные поддерживали огнем пехоту до тех пор, пока очередная порция бронетехники не прибыла на берег сухим способом на десантных баржах. К этому времени толчея на берегу была уже просто невообразимой, а десантным судам приходилось в полном смысле слова бороться за место на берегу. С борта своей танко-десантной баржи, перевозившей «Присты» 9-й артбатареи майор Брюс наблюдал за хаосом, творящимся на берегу.
«Мы могли видеть башни танков DD чуть выше волн и трассирующие снаряды, летящими к ним со стороны берега, танки AVRE, выползающие на пляж, и, конечно же, маленькие фигурки людей, мечущиеся туда-сюда в поисках укрытия».
Первая волна
Первичной целью высаживающегося в секторе «Квин Рэд» 2-го восточно-йоркширского батальона был опорный пункт «Код» (WN20). Он располагался практически на слиянии двух секторов и имел протяженность 400 метров в секторе «Квин Рэд» и почти 100 метров в секторе «Квин Уайт». Фактически опорный пункт состоял из 20 мелких узлов сопротивления с проволочными заграждениями и ходами сообщения. В него входили 75-мм орудие, два 50-мм противотанковых орудия, три 81-мм миномета, 37-мм орудие и пять пулеметных постов, каждый из которых был оснащен двумя или тремя пулеметами. Передовой наблюдательный пункт и убежище завершали значительный оборонительный комплекс. Едва ступив на берег, солдаты двух передовых рот угодили под минометный и пулеметный огонь со стороны опорного пункта. Противотанковые казематированные орудия простреливали пляж и за короткое время вывели из строя несколько танков, пытавшихся оказать поддержку пехоте. Западнее, в секторе «Квин Уайт» высаживался южно-ланкаширский батальон. Рота «А» батальона была рассеяна огнем опорного пункта и сразу же лишилась командира и нескольких офицеров. Командование принял лейтенант Пирс. Ему удалось ценой неимоверных усилий вывести остатки роты из-под огня и направить на запад, в сторону Лион-сюр-Мер. После короткой перегруппировки рота приступила к зачистке ряда укрепленных зданий вдоль берега. Рота «С» ланкаширцев высадилась более удачно, потеряв на пляже только одного человека. Организовав должным образом своих людей, майор Эрик Джонсон повел роту на восток для атаки с тыла опорного пункта «Код