Общим приказом командующего ВВС Франции № 25 14 летчиков «Нормандии» были отмечены благодарностью и награждены Военным Крестом. Четыре советских офицера, три техника и связист, капитан Агавельян, лейтенанты Кунин, Даниленко и Шилинг были награждены Военным Крестом с золотой звездой. Переводчики полка Михаил Шик и Александр Стахович, а также доктор Георгий Лебединский были награждены Военным крестом с бронзовой звездой[79].
Лейтенант Дидье Бегин получил звание капитана, оба Марселя — Альбер и Лефевр — стали лейтенантами. А аспиранты Риссо, Матис и Михаил Шик произведены в младшие лейтенанты.
4 ноября в полк прибыл декрет де Голля от 11 октября о награждении полка французским орденом Освобождения. «Нормандия» стала первой воинской частью, получившей эту награду. В декрете говорилось:
«Авиагруппа, задействованная с 1943 г. на восточном фронте под командованием майора Тюляна, погибшего 17 июля 1943 г., а затем под командованием майора Пуяда, с 1 апреля по 4 сентября 1943 г. записала в свой актив 50 подтвержденных сбитых самолетов противника, 4 возможных, 14 поврежденных. И потеряла 17 пилотов…»
Таков был результат первых месяцев в России.
Для вручения наград в «Нормандию» прибыл полковник Лионель Мармье, бывший первый командир авиационных частей де Голля. Он прибыл в СССР для переговоров об открытии линии воздушного сообщения Москва — Алжир на собственном самолете, чтобы лично пройти трассу[80]. С ним прибыли два новых переводчика Игорь Эйхенбаум и Павел Пистрак[81]. А еще он привез шестьсот килограммов посылок, собранных Мод Периго в Каире и Барбарой Адле в Тегеране. Это разнообразило рацион пилотов, которые в июле 1943 г. даже обратились в Алжир с просьбой о выплате дополнительного денежного довольствия, а затем, когда выяснилось, что это невозможно, так как «Нормандия», в соответствии с соглашением, оплачивается Советским Союзом, попросили прекратить перевод части зарплаты в Лондон, откуда она должна была пересылаться их семьям. Отправка денег семьям, до освобождения Франции, стала проблематичной. Пилоты писали, что в результате сложностей с привыканием к русской кухне и недостатком питания вынуждены покупать продукты на рынке, что стоит очень дорого, и они не имеют для этого достаточно средств[82].
Генерал Буска разрешил французской военной миссии не отправлять деньги в Лондон, а выдавать их пилотам.
Любопытно, что в то же самое время пилоты, узнав, что их советские механики отказались получать премиальные за сбитые самолеты и перечислили их в Фонд Обороны, совершили аналогичный жест. «Мы не наемники, а добровольцы. Мы приехали сражаться за Родину, а не зарабатывать деньги»[83]. Французские пилоты передали в Фонд Обороны 82 тысячи рублей. Летчики последующего пополнения уже не отличались подобными действиями.
Со стороны де Голля и советского командования вопрос о дальнейшем использовании полка в СССР решился положительно, хотя Пьер Пуяд был вынужден лично, вместе с полковником Мармье, отправиться в Алжир для решения вопросов существования части и пополнения ее личным составом. Он встречался с генералом Буска, с которым был близко знаком по службе и у которого он даже жил во время этой поездки. И с генералом Жиро. В результате блестящего доклада о состоянии дел в «Нормандии», о ее подвигах генерал Жиро наградил майора Пуяда Военным крестом с пальмовой ветвью и привел его в пример всей французской авиации. Авиаполку «Нормандия» за боевые успехи был разрешен к ношению аксельбант цвета ленты ордена Военного креста — сплетенный из желтой и зеленой нити[84].
Саботаж с пополнением
Вот что рассказывает про этот период один из «русских» пилотов «Нормандии» Константин Фельдзер, который провел в тюрьме в Тунисе около двух лет за неудачную попытку бежать к де Голлю. После высадки американцев в Северной Африке он участвовал в боях в Тунисе и над Сицилией, где сбил один мессершмитт. После окончания боев с июня 1943 г. он пытался попасть в СССР в полк «Нормандия». На первый рапорт о переводе командованием части ему было сообщено об отказе со стороны СССР принять его, как сына белоэмигранта. После чего он был переведен инструктором летной школы в Марокко.
Приехав за назначением в Алжир, он узнал, что практически все пилоты, с которыми он был знаком, подавали рапорты о переводе в «Нормандию» и получили отказы: «…двум братьям Амарже сообщили, что СССР не принимает близнецов… Розанову, Носовичу и де Бертрену сообщили, что СССР не принимает детей белоэмигрантов… Роже Соважу сообщили, что русские не принимают темнокожих… Бертран, Карбону Дешане, Сан-Марсо и де Сейн получили отказы без объяснения причин… всем говорили только „русские то, русские се“, все должны были знать, что это русские ответственны за ситуацию…»[85]
Константину Фельдзеру это показалось странным. Затем ему стало известно, что в Алжир прибыл советский представитель и тут же находится первый заместитель наркома иностранных дел Андрей Вышинский, прибывший на конференцию министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Знакомые арабские жулики, с которыми он вместе сидел в тюрьме, узнали и сообщили ему, в каком отеле поселились советские дипломаты. Терять было нечего, и он решил с ними встретиться.
Сначала, не выдавая своего киевского происхождения, он говорил через переводчика, которым выступил Виктор Авилов, советник Богомолова:
— Каковы условия для вступления в полк «Нормандия»?
Консул был удивлен вопросом и стал говорить более сухо:
— Мы набираем пилотов, которые хотят воевать против фашистских завоевателей. За свободу вашей и нашей страны. Я не понимаю ваш вопрос.
— Я задал его потому, что на сегодняшний день множество просьб о переводе в «Нормандию» были отклонены.
— Какие просьбы? Я еще не видел никаких обращений, кроме обещаний французских властей. Среди вопросов, порученных нашей миссии, набор летчиков в «Нормандию» стоит среди приоритетов первой значимости. В Северной Африке имеется множество опытных французских пилотов, которые не задействованы в армии. Ни одна просьба о визе в СССР на сегодня не была отклонена, потому что не было никаких просьб[86].
Так, к своему удивлению, Константин Фельдзер открыл, что набор летчиков в «Нормандию» саботировался французскими властями в Алжире. Он взялся сформировать группу.
Этот период омрачился другим событием — два французских летчика из французской эскадрильи «Лафайет», которой командовал Константин Розанов, перелетели к немцам. Было объявлено, что пилоты настолько истосковались по семьям во Франции, что не выдержали. Однако на самом деле считалось, что это акция немецкой разведки с целью деморализации французов, оказавшихся «освобожденными» англо-американскими войсками и среди которых был большой процент англофобов. Это стоило Розанову того, что в «Нормандию» он не попал. А жаль! Подполковник Константин Розанов, впоследствии первый французский пилот, преодолевший звуковой барьер, имел шанс стать командиром либо самой «Нормандии», либо авиадивизии «Франция». А в этом случае резонанс даже трудно представить: сын белоэмигрантов, бывший юнкер — командир французской части в СССР.
Константин Фельдзер очень боялся, что в сформированной им группе окажутся агенты вишистов или абвера, потому что это будет не только конец «Нормандии», это будет конец франко-советским отношениям и серьезный удар по де Голлю. Его активность даже смутила Богомолова, который уже знал, что Константин Фельдзер уроженец Киева — и прекрасно владеет русским языком:
«— Нас нисколько не интересуют политические взгляды французских пилотов, сражающихся рядом. Это их дело, они могут быть республиканцы, роялисты, коммунисты или убежденные бонапартисты. Мы от них просим одного — сражаться с гитлеровской Германией, и сражаться честно. С другой стороны, если вдруг французские пилоты, сражающиеся на нашей стороне, станут радоваться нашим неудачам и, наоборот, восторгаться успехами противника, это могут плохо принять их собственные товарищи…
Затем консул добавил:
— Если же вдруг вы или французские пилоты вздумают восстановить на троне царя, это не представит никаких проблем для нас, потому что сто миллионов русских этого не захотят»[87].
Константин Фельдзер собрал и представил Пьеру Пуяду, прибывшему в Алжир, группу в составе 21 пилота, которая прибыла в СССР в конце декабря 1943 г. и начале января 1944 г. Отдел кадров Главного штаба ВВС пересылал ему списки подавших рапорты о переводе в «Нормандию», из которых он отбирал кандидатов.
Когда группа была сформирована больше чем наполовину, произошло еще одно событие. В состав группы, минуя Фельдзера, был включен некий майор Дали с двумя адъютантами русского происхождения, один из которых не был ни летчиком, ни военным. В кампанию 1940 г. майор, тогда капитан, был пилотом ночного бомбардировщика, затем демобилизовался. Публично поддержал де Голля, но затем уехал в Африку и служил при штабе генерала Буска.
Нимало не сомневаясь, в первое же появление майор безаппеляционно заявил, что имеет звание выше, чем у Пьера Пуяда, и он направляется в СССР, чтобы принять командование авиаполком «Нормандия». Его появление и заявление вызвали ощущение, что через него генерал Жиро намеревается оттеснить голлистов от руководства авиачастями в России. Свое беспокойство он донес до советского руководства, которое устранилось от участия в вопросах формирования авиачастей в СССР, заявив, что это дело самих французов.