– Это называется не паранойя, а мания преследования.
– Как ни крути, приятного мало, Жень.
– Блин, курить охота, – сказал Никита, и все замолчали.
Прошла минута, две, три. Мотор тихо урчал, за открытым окном качались ветки неизвестного Ольге кустарника, усаженные нежными шишечками. Толстая серая птичка уселась на ветку дерева, сердито покосилась на незваных гостей и улетела, возмущенно вереща. Упитанный шмель с басовитым гудением перелетал с цветка на цветок и на каждом покачивался. Пастораль.
– О, – сказал Никита, – крадется.
И действительно на дороге показался зеленый автомобильчик. Лучше, чем сказал Никита, выразиться было нельзя: «Рено» действительно как будто крался, продвигаясь на черепашьей скорости, медленно и осторожно. Если бы машина могла передвигаться на цыпочках, зеленый «Рено» так бы и делал. Водитель явно потерял преследуемых из виду, не ведал, куда они подевались, и боялся их спугнуть. Он подъезжал все ближе и ближе; Ольга затаила дыхание. Наконец зелененький поравнялся со спрятанным в кустах «Пассатом», Никита рывком переключил скорость, надавил на газ, и машина вылетела на дорогу, едва не задев багажник «Рено» и перегородив ему обратный путь. Зеленый автомобильчик испуганно рванулся вперед, но удирать было поздно, да и некуда. Никита и Женька синхронно распахнули двери, выскочили из машины и побежали к преследователю, тыкавшемуся капотом в кусты в поисках выхода. Ольга тоже вышла – не пропускать же зрелище. Малиновский подскочил к «Рено» со стороны водителя, распахнул дверцу и вытащил таинственного незнакомца за шиворот. Подоспевший Женька что-то сурово спросил у пленника по-французски.
– Да идите вы!.. – ответил посрамленный преследователь на чистейшем русском языке, а потом в три этажа добавил еще разного, но необычайно цветистого.
14
– Я, ваша светлость, – сказал Атос, – даже и не касался шпаги – я попросту взял своего противника в охапку и выкинул его в окно... Кажется, при падении, – продолжил Атос с некоторым колебанием, – он сломал себе ногу.
– Ух ты, – сказал Никита и встряхнул пленника, – вот так история.
Преследователь фактически висел у него в руках, вяло отбрыкиваясь и продолжая материться, но уже более безнадежно. По сравнению со здоровенным Малиновским незнакомец выглядел комично: щупленький, сутуленький, немолодой – лет сорока, причем двадцать из этих сорока он явно не отказывал себе в потреблении алкоголя. Одет мужичок был в засаленные джинсы и помятую серую футболку.
– Слушай, Ник, – сказал Женька, закатывая длинные рукава свитера и демонстрируя при этом жилистые руки, которые легко могли скрутить в бараний рог и более серьезного противника, – а ведь это за ним мы утром бегали. Да?
– Похож. – Малиновский сдавил шею пленника так, что тот крякнул и умолк. – Это ты нашу машину вскрыл?
Мужичок молчал.
– Чистосердечное признание облегчает душу, – подсказала ему Ольга. – Я бы на вашем месте их не злила.
– Ну, я, – выдавил пленник и закашлялся.
– Как приятно встретить соотечественника в такой глуши. – Никита, видимо, решил придерживаться светского тона. – Вы тоже путешествуете, сударь? А вам говорили, что воровать нехорошо?
– Пусти! – Мужичок снова дернулся, но Малиновский держал крепко, профессиональным захватом. В юности он занимался какой-то борьбой, Ольга уже не помнила, какой именно, а потом получил травму колена и перестал; из-за этого и в армию не взяли. Только навыки не пропьешь.
– Ты зачем за нами таскаешься? – поинтересовался Женька. – Зачем чемоданчик украл?
– А вы бы не поделились, – буркнул мужик, наконец окончательно смирившись с пленением. – Чё я, дурак, что ли...
– Вопрос спорный, – все с той же убийственной вежливостью произнес Никита. – Ты стащил чемоданчик – почему?
– Так из-за сокровищ, – вздохнул пленник. – Сам хотел найти.
– А откуда ты про них узнал?
– Так это... услышал, как вы разговаривали.
– Где?
– В столовке. Я поесть зашел, а тут вы. Ну, я услышал и того... решил...
– А нюх, как у собаки! – радостно сказала Ольга. – А глаз, как у орла! Мальчики, я поняла, о чем он. Помните, мы вчера обедали в придорожном кафе после Коллевиля? Этот тип сидел за соседним столиком и ел суп, я вспомнила.
– Так, – Никита чуть ослабил хватку, – значит, ты не племянник Левассёра?
– Кого?
– Тебя как зовут?
– Ну... Антон.
– Слушай, «ну, Антон». Сейчас я тебя отпущу, а ты не станешь делать глупостей, быстренько нам во всем сознаешься, и мы тебя, может, отпустим. А если нет – извини, побьем.
– Будем бить аккуратно, но сильно, – добавил Женька. Мужчины уже все выводы сделали и развлекались. Ольга не собиралась им мешать.
– Ладно, – хмуро сказал Антон, – никуда я не денусь.
Никита отпустил его. Мужик потер шею и отступил на шаг, однако бежать не собирался – понимал безнадежность подобной затеи.
– Ты откуда вообще взялся?
– Так это... живу я тут, во Франции. Езжу... ну, туда-сюда. Зарабатываю... разными вещами.
– Он, наверное, жулик, – сказала Ольга.
– Ну и чё, ну и жулик! – вдруг разозлился на нее Антон. – Тут богатеньких туристов знаете сколько? Отщипну, с них не убудет.
– Так ты в том кафе приглядывался, что ли? – весело спросил Женька.
– Вроде того. Ну... вы ведь богатые.
И тут Ольга его вспомнила окончательно.
Она не знала, каким шестым чувством – может, жест подсказал, или поза, или поворот головы, – только сразу стало понятно, что Антон встречался честной компании еще до придорожного кафе.
– А это не ты случайно пытался у меня сумку в Довиле отнять? – нехорошим голосом спросила Ольга.
Жулик дернулся было, но Никита сделал к нему шаг, и попытка к бегству потеряла смысл.
– А чё... – забормотал мужичок. – Вы там виллу хотели купить... И сумка дорогая... Я подумал... Потом поехал... – Бормотание затихло.
Головоломка начинала складываться.
– И в Кане – это ты нам аккумулятор испортил? – хмыкнул Женька.
– Сознавайся, – посоветовал Никита обиженно сопящему мужичку.
– Я... Если высмотрел кого, так нужно вести дальше, – поделился Антон секретами мастерства. – Только вы оказались какие-то неудачные, и я решил, – черт с вами. А потом снова увидел в кафе. Ну, думаю, судьба. Сел поближе, прислушался. А вы про сокровища треплетесь. Я так понял, они то ли в чемодане, то ли карта в чемодане. Я и решил... – Он вздохнул и одернул свою грязную футболку. – Здесь ведь правда находят иногда. Я подумал, что вы археологи или эти... кладоискатели. И богатые потому, что уже раньше находили, и виллу потому хотите купить.
– Я же говорила – Индиана Джонс и Храм Судьбы! – фыркнула Ольга. Ей нестерпимо хотелось ржать.
– Оль, подожди... И ты дальше за нами поехал?
– Ну да. Только вы чемодан с собой в гостиницу забрали. Я в машине спал, чтобы вас не пропустить, – сознался «злоумышленник». – А потом вы ушли, но полицейский ходил, ходил, иначе я бы все быстро сделал. Только он ушел, вы возвращаетесь.
– Где чемоданчик? – спросил Женька.
– Сзади, на сиденье...
Ильясов распахнул дверцу «Рено» и вытащил на свет божий потертый чемоданчик, которому Ольга обрадовалась как родному.
– И что? – с непередаваемой иронией спросил у Антона Никита. – Много сокровищ накопал?
– Издеваетесь, да? – хмуро буркнул Антон. – Там же нет ничего.
– Не повезло тебе, приятель. – Никита подумал несколько секунд, затем махнул рукой. – Ладно, вали отсюда и скажи спасибо, что в полицию не сдали.
– Мужики, – жалобно произнес Антон, – а может, это... поделитесь? Мне много не надо. Достало в кемпингах ночевать, шею себе скоро сверну к х... – Он запнулся, посмотрел на Ольгу и добавил неуверенно: – Клад-то, он ценный, наверное.
– Да нет никакого клада, – сказал ему Малиновский. – Расслабься. Это шутка.
– То есть как?!
– А вот так. Нет клада, не завезли. – Никита сочувственно похлопал бывшего преследователя по плечу и демонстративно вытер ладонь о джинсы. – Мы путешествуем так, с огоньком. У нас с тобой случилось недоразумение. Но если я тебя еще раз увижу, то целым не уйдешь. Я все понятно объяснил?
– Угу, – буркнул мрачный Антон, – понятно.
– Грузимся, ребята, – велел Ник.
– Пока, русский товарищ, – сказал Женька, посмеиваясь. – Съезди к морю, искупайся. Удачи тебе.
Когда все сели в машину и пристегнулись, Никита чуть сдал назад, развернулся, и «Пассат» бодро покатил по дороге обратно к скоростному шоссе.
– А знаете, мальчики... мне его даже жалко, – сказала Ольга, глядя в зеркальце заднего вида на понурую фигуру рядом с зеленым «Рено».
– Бабы – они жалостливые, – произнес Никита. – Пожалей меня, достань из бардачка новую пачку и распечатай, ладно? Я сдохну, если не покурю.
– Ты сдохнешь, если столько курить будешь. – Тем не менее в бардачок Ольга полезла. – Тут налево поворачивай, а на перекрестке прямо.
– Ты зря его жалеешь, Оль, – вступил в разговор Женька. – Он ворюга и мошенник. Таскает чемоданы из машин, на пляжах ворует, сумочки на курортах отнимает, не брезгует... Потом сбывает. Вот она, великая и могучая русская мафия. А мы на французов грешили.
– А на клад купился, – задумчиво изрек Малиновский. – У него на заднем сиденье лопата лежала.
– Тоже заметил?..
– Ага.
– Бедный жулик, – Ольга протянула Никите открытую пачку, – как ему не повезло.
– Ну его... на хрен. – Никита прикурил, затянулся и с наслаждением выдохнул дым. – Все это очень забавно, и хорошо, что разобрались. Никакие криминальные личности за чемоданчиком не охотятся, так что на обратном пути мы сдадим находку где-нибудь в Кане и забудем об этом. А сейчас остановимся в Сент-Мер-Эглиз.
– Ты обещал забавную историю.
– А, да. – Никита улыбнулся. – Забавная она, конечно, относительно... Сюда сбрасывали парашютный десант. Представьте: ночь, бой, бомбардировки, пожарища, часть парашютистов попадала в болота, в небе снуют транспортно-десантные планеры, немцы ни черта не понимают и палят во все стороны, сверху сыплются союзники... Неразбериха полнейшая. Ну и не видно, куда приземляться. А в Сент-Мер-Эглиз есть старая церковь, кому посвящена, не помню. Так вот, на ее крышу опустились аж три парашютиста. Один, по фамилии Пелокин, погиб сразу от удара. Второй, Рассел, выжил, выпутался и спустился на землю, где присоединился к своим. А вот третий, некий Джон Стил, зацепился куполом парашюта за башенку на крыше церкви и висел там два часа, не имея возможности выбраться. Немцы по нему стреляли и ранили в ногу, а через два часа сняли и взяли в плен. Правда, бравый Джон сбежал от них спустя три дня, вернулся к своим и продолжил воевать. Прошел всю войну, умер только в шестьдесят девятом. – Никита выбросил окурок в окно и ловко вытянул из пачки следующую сигарету. – Зато теперь на церкви постоянно висит парашют. А Рассел, второй выживший после падения на нее парашютист, пожертвовал местному музею «Эйрборн» свои десантные ботинки...