рающий Лотарь. Тот, кого все слушали и боялись. Наконец, тот, кто был угоден Церкви, ибо обладал силой – оружием, которое она единственно уважала.
И Гуго решился. Так надо было для королевства, которому требовался монарх. Однако сам он не видел никого на эту роль, тем более братьев покойного Людовика, Арнульфа и Ричарда. Оба – племянники Карла Лотарингского, и оба бастарды.
Он подошел к Герберту, взяв за руку, отвел в сторону:
– Ступай, епископ, к своему наставнику, поведай обо всем и скажи, что он свободен. Но пусть остается в Реймсе.
Герберт не трогался с места, не сводя глаз с герцога. Тот уточнил:
– Тебе нужно подтверждение? Может быть, желаешь, чтобы спросили мать покойного короля или его дядю, а заодно и сводных братьев? Чуешь, откуда повеет запахом междоусобицы? Франкам не нужны беспорядки, довольно их было при потомках Карла Великого. Им нужен король!
– И он у них уже есть, великий герцог, – хитро улыбнулся Герберт. – Церковь умеет благодарить тех, кто оказывает ей неоценимые услуги. Приказ герцога франков не обсуждается, ибо ни один из Каролингов уже не может ничего приказать. То, что сказал сын великого Гуго, равносильно тому, что сказал король.
– Так добавь еще своему Силену, чтобы не плясал от радости: я не отменяю королевского суда над ним.
– Значит, суд все же состоится? – погасил улыбку Герберт.
– Такова была воля короля.
– Что же ожидает архиепископа? Ведь главный обвинитель мертв…
– Решение по делу пленника вынесут знатные люди королевства.
– Но… – Герберт замялся, – за кем же останется решающее слово? Кто будет председателем суда?
– Тот, кому покойный король Лотарь доверил королевство франков и опеку над сыном.
– Значит, вы, герцог?
– Скажи еще учителю, пусть рассчитывает на мою поддержку, – еле слышно добавил Гуго. – Я не желаю ему зла.
– Я так и передам. Адальберон не забудет…
– Ступай, епископ, не мозоль глаза! И без тебя забот немало.
Герберт повернулся и вышел.
К Гуго подошел Карл Лотарингский.
– Вы отправили Герберта в Реймс? – спросил, нахмурившись.
– Вопрос о престолонаследии должен решаться не без участия Церкви, глава которой сидит взаперти. Несчастный случай на охоте отворил врата его тюрьмы. Так уж вышло, – сухо ответил герцог.
– Значит, скоро ассамблея, съедутся знатные люди королевства выбирать монарха?
– Некоторые уже в Компьене. Или вы полагаете, со смертью короля исчезнет все то, что он думал претворить в жизнь?
– Архиепископу все же не избежать суда?
– Он состоится послезавтра, как и хотел король. Сразу же – выборы. Ваше присутствие, Карл, сами понимаете, необходимо.
– В качестве кого? – скривил губы герцог Лотарингский. – Дяди покойного Людовика или опального брата Лотаря?
– В качестве будущего государя.
– Это я-то? Лишённый братом наследства и права на корону?
– Вы уже коронованы императором восемь лет назад.
– Но вслед за этим архиепископ совершил помазание Людовика! Это ли не устраняло меня с пути?
– Никто не мог предполагать, что так случится, – и Гуго выразительно посмотрел в сторону мертвого короля.
– Однако меня короновал германский император! Чужеземный государь!
– Церковь в лице франкского епископа Тьерри одобрила этот шаг.
– Тьерри – родственник Оттона, мог ли он воспротивиться?
– Мне кажется, вы отказываетесь от короны?
– Нет! Но Адальберон, ненавидящий Каролингов, сделает все, чтобы она досталась не мне.
– Напротив, у него, кажется, нет причин желать вам зла. Известно, что вы с братом были врагами, и архиепископ так же посылал проклятия на голову Лотаря, как Бог на змея-искусителя. Поэтому постарайтесь на ассамблее доказать свое право.
– А вы, герцог? – с надеждой посмотрел ему в глаза Карл. – Поможете мне?
– Я не Помпей, мне не нужна корона, но я не желаю также иметь своим врагом архиепископа.
– Одним словом, вы за него?
– Мой голос на ассамблеях – всего лишь один из многих.
– Но вы властвуете над всеми!
– Я господин лишь в своих владениях. Поэтому готовьтесь к борьбе, герцог.
– И мой главный противник?..
– Архиепископ Адальберон.
Карл медленно отошел, стал кого-то искать в толпе. Единственным его другом был сейчас Можер. К нему он и направился. Рядом, бледная, стояла Вия.
– Гуго уже примеряет корону, – негромко произнес Карл.
– Ты и не должен удивляться, – ответил нормандец. – Сам, помнится, говорил: тебе не сидеть на троне.
– Но я король! Я младший сын Людовика Четвертого и последний из Каролингов! Разве корона не моя?
– Ах, Карл, почему ты не послушал совета этой девочки? – Можер обнял Вию за плечи. – Ведь она предупреждала, и не одного тебя, а и самого короля, потом его мать! Но вы все будто ослепли и оглохли! Никто не послушал! Посчитали предчувствие девчонки бредом сумасшедшей. Забыли, как она предупреждала Роберта на заливе Уазы? А ты, ты, Карл! Ведь тебе известно, Вия слов на ветер не бросает. Говорила ведь, дерево погубит короля! Почему ты ее не послушал?
Карл молчал, опустив голову. Потом проронил:
– Ты прав, мой друг. Мы и в самом деле все ослепли.
Можер притянул Вию к себе. Она спрятала лицо у него на груди.
– Девчонка – настоящий клад! Теперь она при мне, и я голову оторву любому, кто посмеет даже искоса взглянуть на нее!
– Что же делать? – поднял голову Карл. – Ведь теперь они все против меня, а я один…
– А что сказал Гуго?
– Мне предстоит борьба.
– Значит, он считает возможным твое царствование?
– Это зависит не только от него. Франки будут выбирать себе короля, главный в этом – Адальберон.
– Но ведь он в тюрьме!
– Герцог приказал освободить его.
– Так, так, любопытно, – и Можер принялся размышлять. Потом спросил у Вии: – Что скажешь, девочка? Как тебе такой поворот?
Вия подняла глаза на Карла:
– Коли герцог освободил архиепископа, значит, тот ему нужен. Адальберон сумеет отблагодарить человека, снявшего с него оковы.
– Помажет его на царство?.. – побледнел Карл.
– Осужденный становится другом тому, кто вынул его голову из петли.
– Но ведь я Каролинг! Последний! Никто не имеет больше прав на корону, чем я!
– Архиепископ знает об этом, ваша светлость, и поверьте, лишит вас этих прав. А если его еще поддержит герцог Гуго, а за ним другие… – Вия вздохнула, потом добавила: – Власть дается тому, у кого уже есть власть. Так сказано в «Записках о Галльской вой не» Юлия Цезаря. Яркий пример тому – история двух Пипинов, Второго и Третьего.
– Выходит, прав был герцог: Адальберон – мой главный враг, – мрачно изрек Карл.
– Позволь дать тебе совет, – подал голос нормандец. – Я, конечно, не политик и мне глубоко наплевать на все эти ваши распри, но скажу по дружбе: уезжай-ка ты к себе в Лотарингию, пока тебе здесь не свернули шею. Дело идет к этому. Ты для них только пень на дороге. Возвращайся к жене и детям, это будет самым лучшим для тебя, клянусь шлемом моего славного предка.
– А ты? – спросил Карл. – Что будет с тобой, Можер?
– Да ничего особенного, – усмехнулся нормандец. – Вернусь на родину и захвачу с собой Вийку. Ей-богу, отец обрадуется такой невестке, хоть и прочил мне в жены кого-то из родни графов Блуа.
Карл Лотарингский, поглядев на обоих, мрачно улыбнулся:
– Значит, мы расстаемся? И теперь уже навсегда?
– Кто знал, что так получится, – Можер бросил взгляд на восковое лицо юного короля, тело которого уже понесли к выходу. – Ты станешь бороться против архиепископа, а значит, против Гуго, которого не сможешь одолеть. Пойми, Карл, в воздухе уже пролегла незримая черта, отделяющая тебя от него.
– Он пригласил меня на суд…
– Там он нанесет первый удар.
– А потом и на выборы нового короля.
– Этим самым он объявил тебя своим врагом. Это будет второй удар, и последний. Тебе нечего делать на этой ассамблее. Вийка права, благодарность архиепископа герцогу не заставит себя ждать.
– Полагаешь, все сложится именно так?
– Для чего же тогда Гуго приказал освободить его? Отныне, Карл, это два вола, которым предстоит идти в одной упряжке. А нынешний день был последним днем вашей дружеской или, я бы сказал, обыкновенной беседы с герцогом франков. Однако не вешай носа, герцог! Хочешь, подскажу выход из положения?
– Ты что-то придумал? – с любопытством спросил Карл. – Говори же, и если дело стоящее, клянусь, я пойду на это ради спасения рода Карла Великого.
– Да очень просто! – воскликнул нормандец. – Тебе мешает Адальберон? Так я пойду и задушу его, тем более что обещал уже это твоему племяннику.
Карл горестно покачал головой:
– Нет, Можер, ни к чему, это ничего не даст. Убей вожака стаи – все одно волки бросятся на тебя и съедят. К тому же за убийство ты сядешь в тюрьму.
– Кто же узнает, если все проделать ловко?
– Не станут даже искать, а возьмут того, кому это выгодно. Тебя и меня – обоих.
– И это мудрое решение, – сказала Вия, еще теснее прижимаясь к нормандцу.
Когда они, оставив Карла, вышли в коридор, она промолвила:
– Меня хотят убить.
– Кто? – резко остановился Можер.
– Королева-мать.
– А-а, эта выброшенная на берег щепка от затонувшего корабля? Пойду и вышибу ей мозги!
– Нет! – возразила Вия. – Найди сначала убийцу, пока он не нашел меня.
– Прекрасно, девочка, теперь я не отпущу тебя ни на шаг. Но кто тебе сказал?
– Гийом, конюх, мой хороший друг.
– Пойдем к нему на конюшню. Ей-богу, там воздух чище, да и люди милее, нежели в этом дворце.
Этой же ночью Можер проводил Вию до дверей ее спальни и, пожелав спокойной ночи, громко добавил, что отправляется по важному делу к герцогу франков, который звал его. И, действительно, развернувшись, он пошел по коридору, гулко топая башмаками. Потом неслышно вернулся и укрылся в одной из ниш, ближней к дверям. Именно сегодня должен прийти убийца, так сказал старый Гийом. Он весь день не сводил глаз с ворот и видел, как Ортанс привела из города незнакомого человека в темном плаще…