Буде же история в 516 году о некоторых гуннах упоминает, кои в Армению ворвались, и если один гуннский король Гордас, напротив Босфора живший, принял веру Христианскую в 528 году, то вероятно был то остаток тех гуннов, кои в первом своем отечестве остались; к чему также обыкновенно причисляются еще авары, коих однако иные считают за особливый народ.
Славяне
Многие писатели неосновательно думают, говоря, якобы сарматы и славяне одно почти значит, и что они столько между собою различны, как род и вид. По большей части кажется, что сарматы, пограничным народом называвшиеся, были смешаны со славянами. Не возвращаясь назад к временам, до Рождества Христова бывшим, поскольку оные весьма ненадежны, видим мы первые известные жилища славян в стране, при реке Волге лежащей, где древнее Болгарское государство процветало, о котором, по причине оттуда произшедших и поныне еще при Дунае живущих народов, думают, что и жители оного составляли часть народа славянского.
Ежели мы здесь несколько в том погрешим, что не упомянем о той чести, какая могла бы славянам из того произойти, если бы их выводить из Пафлогонии или Македонии, дать им участие при осаде Трои, сказать об них, якобы Антенор водил их к Адриатическому морю и в Истрию, где они под именем генетов, поскольку сих с вендами за одно считают, выстроили город Венецию, который однако не прежде как в шестом столетии сооружен, и населили всю Истрию, Далмацию, Славонию и проч., оттуда же под разными уже именами распространились они в Россию, Польшу, Богемию и Германию: то сие для того только делается, чтобы вместо исторических истин не задерживать читателей баснями и мечтаниями.
Если бы рагузского игумена Мавро Орбино почесть классическим писателем, то никто столько беспорядку в истории не наделал, как он книгою своею Regno degli Slaui (Царство Славян), где он к славянам столь многих причисляет народов, кои однако совсем иного происхождения. Может статься, что они сим именем и прежде уже назывались, когда греческие и римские писатели ничего еще об них не слыхали; может статься, что они за долгое время пред тем под другим каким именем были известны; может быть, как и вероятно, что они как и другие народы из отдаленной Азии происходят. Однако сие нам неизвестно, потому что никакой писатель о том не говорит, и не отыщется таких исторических доводов, кои бы нас в том удостоверяли. К баснословным же вымыслам прибегать мы не намерены.
Прокопий Кесарийский и Иордан суть два древнейшие писатели из шестого столетия, на которых нам в рассуждении славян положиться можно. До них нигде не видно славянского имени, ниже в Аммиане Марселлине, который также писал о сих странах. Кто может сказать, как славяне прежде назывались, и из которой страны пришли они к Волге, если ни один из древних писателей о том не упоминает? Имени их должно происходить от славы, какую они делами себе приобрели. Но дел сих надлежит искать под чужими именами; ибо до получения сего имени мы об них ничего наверно не знаем; нам также неизвестно, кто им дал имя славян. Если сами они так назвались, то сие было бы честолюбиво.
Прокопий описывает их людьми весьма хорошего сложения, сказывая на латинском языке сими точно словами: ingenium ipsis nec malignum nec fraudulentum, т. е. что они ни злонравны, ни коварны. Буде же имя сие даровано им от чужестранцев, то было бы сие необычайно.
Соседи дают себе обыкновенно вредные прозвания. Поэтому можно думать, что сходство славянского имени со словом слава есть случайное; особливо когда известно, что они в древних российских писателях всегда пишутся словянами, и что сие слово будто бы красноречивых людей значило. Однако последнее сие обстоятельство не может никаким быть доказательством, потому что при разных российских произношениях всего чаще слышно, как О за А, или А за О выговаривается. Весьма же неправильно пишут иностранцы Sklaven, Esclavons, Sklavonien: происхождение чего приписывается итальянцам. Сие было бы не иное что, как спор о слове, если бы кто несправедливое сие правописание тем утвердить хотел, что славянские народы из всех европейцев дольше всего в рабском состоянии оставались, из которых многие и поныне еще оное терпеливо сносят. По справедливости видно из самого происхождения, как имя сие первые историки оное употребляющие писали. Славяне были тогда не иное что, как рабы.
Они никаких королей над собою не имели, но в каждом колене повиновались старейшим, коих называли они панами или супанами. (Прокопий говорит, что они не подлежат единодержавной: власти; но издревле живут под общенародным повелительством). Слово пан поляки еще употребляют. Когда сии говорят мосъпан т. е. государь мой, то оно слышно так как будто бы они супан выговаривают.
Они жили под шалашами и не в одном месте, но рассеянно, там где каждому семейству выгоднее казалось, поэтому и греки называли их Spori, т. е. Рассеянными.
Древние писатели обыкновенно сравнивали со славянами антов, как одноплеменцев их; но употребление имени сего скоро оставили. От них произошли венды, кои при Птолемее уже распространились даже до Германии, а по словам Клуверия, тогда только еще в Литовской земле обитали. От них получила себе жителей лежащая между Дунаем и Адриатическим морем великая страна, в которой и поныне славянским языком говорят.
Однако мы для того не заходим столь далеко, что говорим здесь об одних только российских славянах. Из новгородских летописей видно, что древность сих славян простирается так далеко, что и самая история до оной не достигает; а о старом городе Словенске, при озере Ильменском находившемся, говорят, что оной дважды опустошаем был от войны и моровой язвы, и что спустя долгое время после того славяне недалеко от того места выстроили Новгород. Имя Новгород предполагает, что был и старейший город, которой иные думали найти в Старой Ладоге, какая однако Старою дотоле не называлась, пока по причине Ладожского канала Новая Ладога Петром Великим не была выстроена. Одно место, называющееся Старое городище, близ Новгорода находящееся, справедливее почитается за старый город Словенск, разорение которого гуннам может быть приписать надлежит, хотя новгородские летописцы относят оное к дальнейшим временам до Рождества Христова бывшим.
В России, кажется, славяне мало-помалу появились, когда по российским сказкам, в древнейших российских летописях содержащимся, многие из живших при Дунае славян в пятом столетии, по причине непомерной римской силы, решили на прежние свои возвратиться жилища. Тогда, говорят, якобы князь Кий город Киев построил, что и польские историки не из собственных своих, может быть, но из российских источников подтверждают. Говорят, якобы в сие самое время два брата Лех и Чех вели народы свои в Польшу и Богемию. Третий же брат Рус составляет целую басню, если происхождение россиян изъяснить по примеру древних.
Что касается до князя Кия, то мы в главе о гуннах показали сомнение, которое однако древности у города нимало не отнимает. И Новгород, как видно по всему, имеет начало свое от оного великого славян странствования. Гунны, кажется, опасаясь гибельной войны от северных народов, удалились из сей страны и уступили место славянам, дабы они могли выстроить себе новой город. Одно место в Иордане для нас важно, которое гласит так: славяне обитают при Днестре и Днепре даже по Вислу.
Когда киевские славяне, по словам первого российского историка Нестора, приняли имя поляков от тамошних ровных полей, а потом хазарам дань платили; то после того новгородские славяне почувствовали чрезмерную силу северных народов, коим они по причине аристократического своего правления довольно сопротивляться не могли. Саксонской Грамматик и Торфей описали нам из древних северных сказок многие походы шведов, датчан и норвежцев к Новгороду, Голмгардом у них называемому. Того только притом не достает, что их, невзирая на рачительное старание Торфеево (в книге его Series Reg Dan называемой) в надлежащий времени порядок привести не можно.
В 591 году римлянам попалось в руки трое славянских мужей, кои от начальника народа своего посланы были к кагану, то есть королю аварскому, извиниться в том, что они ему по требованию его никакой не могли сделать помощи на войне против римлян, по причине великой своей отдаленности. Их спрашивали об обстоятельствах их жилищ, и они рассказывали, что страна их граничит с морем, что они 18 месяцев в пути были, что у них никакого железа найти не можно, почему они и никакого оружия не носили, и что музыка их состоит в цитрах, которые они с собою возили. О сем пишет историк Феофан Византийский в истории своего времени в вышеупомянутом году. Легко приметить можно, что здесь речь идет о новгородцах, кои тогда или никакой еще торговли морем не производили, или к коим северные народы никакого оружия привозить не дозволяли, дабы тем меньше могли они им сопротивляться. Прочее же, что о славянах российских ведать потребно, найдет читатель в главе о варягах.
О народе хвалиссах, к славянам обыкновенно причисляющемся, нет у нас никаких кроме российских известий, да и те еще весьма недостаточны. Они жили издревле в нижней стороне Волги близ Каспийского моря. Имя их выведено от хвалы, что столько же значит как и слава, по которой причине и их за славян почитают. По них и Каспийское море прежде Хвалынским называлось.
Булгаре
На российском языке пишется имя сие по большей части болгары, что, может быть, иных писателей соблазнило сделать происхождение оного от реки Волги, как будто бы сей народ собственно болгарами называться должен. Но хотя и справедливо, что литеры Б и В как на греческом, так и на российском языках легко переменяются одна на другую; и что булгаре жили около Волги и, следовательно, могли от нее названы быть, как и индийцы от реки Инд, однако не меньше справедливо и то, что литеры О и У на российском также часто переменяются одна на другую; что имени болгары нигде в российских сочинениях не видно; что их булгарами столь давно уже пишут, сколь стары те известия, кои у нас о сем народе имеются; что не только греческие и латинские, но и всех восточных стран писатели так их выражают; что таковое их название отыскивается на древних татарских надписях, равно как и на монетах; что древнейшие греки называли Волгу, поныне еще у чувашов употребляемым именем Pаa, и что сию же самую реку все восточных стран писатели называют Ател или Этел, из чего и заключить должно, что если бы греки и восточных стран жители хотели назвать сей народ по имени реки, то избрали бы они известные им для сего имена.