Сенсей повернулся и пошел к нашей развалюхе. За алхимическим сараем, треща ветками, поднимались назад срубленные деревья.
Сегодня я не в повседневной серой мантии, а в выходной черной, с серой каймой младшего магистра. Рынок рабов гомонит сотнями голосов, под ногами путаются дети и полурослики, солнце припекает идиота, нарядившегося по такой жаре в черное. Забавно, но в толпе таких идиотов хватает — черные плащи, белые глухие маски с геометрическим узором. Каждый из них может оказаться моим коллегой. Или разыскиваемым уголовником. Или состоятельным горожанином, стесняющимся нормального человеческого желания купить себе эльфийку. Гильдия производит маски-шифраторы ауры для Темной Ложи, но нас исчезающе мало, можно легко вычислить методом исключения. Поэтому Гильдия сбывает маски чародеев на черный рынок, статья дохода и увеличение поголовья масконосцев одновременно. Я не прячу лицо — сегодня я не на работе. Из-под масок «коллег» слышится пыхтение, навевающее мысли о дарте вейдере. Жарко.
Старик рассказывал, что до Войны Крылатых[9] работорговли почти не было, некоторые полукриминальные городки не в счет. Наплыв попаданцев перевернул все с ног на голову — куда-то нужно было девать суперменов-неудачников, не убивать же всех; а среди суперменов-победителей каждый четвертый хотел себе остроухую невольницу. Разработанный Гильдией ошейник-подавитель решил обе проблемы, хоть и добавил хлопот стражам Вечнолесья. Учителю остроухая без надобности, у учителя фетиш на азиаток — поэтому сегодня с утра я обхожу крупнейшие рынки, сопровождаемый его Взглядом. Наверное, для сенсея это чистое рпг — вид от первого лица, персонаж идет, куда скажешь.
«Как насчет вот этой?»
«Эта кривозубая? Побойся бога, парень.»
«А то вы не способны использовать трансфигурацию в медицинских целях.»
«Это разрушит все очарование момента.»
Очарование момента. Нахрена ему девчонка, если на тот свет через две недели?
«И как мне искать ту, кто не разрушит очарование?»
«Для начала проверь места, где толпится много народу, хотя бы как вон тот сектор… Ну что еще?»
Я остановился. За решеткой, опустив голову, сидела девочка с мохнатыми звериными ушами — и мой источник не реагировал на нее совсем. Болезненная четкость истинного зрения — и я понимаю причину, в малышке почти не осталось сил, слишком мало для моего внутреннего людоеда. Таак.
«Что с ней?»
«Наверное, туберкулез. Или запущенная пневмония. Ты отвлекаешься от задания.»
— Почтеннейший? — я нашел глазами мужика в феске. В штанах, естественно, безрукавке, остроносых башмаках, с кинжалом на поясе… Можно, я не буду дальше расписывать очевидное?
— Что угодно молодому господину?
— Эта девочка больна, верно? Учитель велел мне практиковаться в исцелении. Могу я вылечить ее?
«Я велел?»
«Да, вчера.»
— Сейчас редко встретишь подобную верность слову наставника, молодой магистр. Но, господин, не гневайтесь — должен предупредить, что если лечение не пойдет на пользу — Вам придется купить эту рабыню. Вы же понимаете, я и сам человек подневольный…
— Я понимаю. Уверен, я справлюсь.
«…»
Я отворил ограждение и зашел внутрь. Малышка сжалась при моем приближении — или у нее травматические воспоминания о людях в черных мантиях, или надо бы спалить этот рынок и его надсмотрщиков. Все потом, к делу.
«Учитель, сначала купировать отек, или стимулировать иммунитет?»
«Я же послал тебя с предельно простым заданием — найти мне длинноногую восточную красотку… Ладно. По возвращению наш практикант-целитель получит штамм смертельного вируса и полчаса на лечение без подсказок.»
«Вы же шутите, верно? Я — ваш последний ученик, наследник…»
«Кто говорил про тебя? Я имел в виду дочку старосты — если я позову, она прибежит со всех ног. Купируй отек и следи за печенью с почками — надо выводить яды.»
Святая корова! Он же шутит, правда?
— Принесите воды, — распорядился я с интонациями старого мага. Прожив полтора года в телепатическом контакте, я невольно набрался привычек сенсея. Иногда бывает полезно — торговец вздрогнул и куда-то сбежал.
— Тише, маленькая, сейчас все поправим. Дыши глубже.
Магические круги светятся зеленым, запускаю еще один, чтобы снять жар. Печати невероятно затратны, я с помощью темного начала эмулирую светлую магию. Попробуй я коснуться ребенка своей магией напрямую… нормальному человеку такое в голову не придет.
«Пульс частит, не налегай так сильно! Это тебе не битую посуду склеивать.»
«Бронхи забиты мокротой. Используй малое очищение. Малое, я сказал!»
«Мышцы ненормально напряжены, что делать?»
«Встань и шагни назад.»
Упс. Ну да, я же подстегнул почки… Девочка робко подняла краснющее лицо с глазами, полными слез — наверное, от напряжения у меня была совершенно зверская рожа, малышка зажмурилась и вжала голову в плечи. Дела… Короткое усилие, и запах пропал. Магия чистит, как порошки в рекламе, в одно касание и до блеска — даже на прутьях решетки, попавших в радиус, исчезла ржавчина. Не глядя, протягиваю руку, и мне подают флягу.
— Пей. Тебе сейчас надо много питья и не простужаться с недельку.
Напоследок создаю поддерживающую печать, вливаю ману. Пальцы ощутимо дрожат. И это — одно исцеление? Песец, слава автору, что я не врач или ниндзя-целитель.
«На троечку, но она поправится сегодня-завтра.»
«Как я и сказал, мне нужно практиковаться.»
«О, практикой ты себя обеспечил.»
Я выхожу из вольера — девочка качнулась было следом, но замерла. У меня защемило сердце. В проходе успела набраться толпа зевак. А вот у того сектора, куда я собирался, народ уже рассосался — видать, продали.
— Такое искусство в столь молодом возрасте! Воистину счастлива страна, чьи юноши столь одарены и добродетельны! И, если завет наставника велит Вам практиковаться — на рынке есть еще больные рабы, готовые стать ступеньками для Вашего растущего мастерства…
Это был четвертый. Стою, привалившись к дверям вольера, слушаю тонкий писк в ушах, рассматриваю зеленые круги на оранжевом фоне. Толпа гомонит на безопасном удалении, лезть к темному магу, когда ему плохо, дураков нет. Перенапряжение источника. Бутылек с синей жидкостью у меня в подсумке может приглушить симптомы, но без острой необходимости этого лучше не делать. Целители из темных магов хреновые, потраченных сил с лихвой хватило бы, чтобы убить всех на рынке. Возможно, в этом и состоял план сенсея — показать мне десятки больных детей и продемонстрировать, что помочь всем я не в силах. Ненавижу старого урода. Где-то в глубине едва слышно зовет всемогущество, возможность помочь всем и сразу. Фактор Мари[10], страшнейшее табу — великая сила, изменяющая мир на уровне первооснов. Говорят, предводители Прогрессоров[11] в Войну Крылатых пробуждали в себе Фактор почти до восьмидесяти процентов — для уничтожения богоподобных монстров их пришлось буквально завалить телами героев и магов. Я, как попаданец, тоже могу обратиться к Фактору, да чего там, и обращаюсь — на гостовских пяти процентах. Иначе хрен бы я выучил все, что старик впихал в мою пустую голову, за четырнадцать месяцев. Инквизиция приходит после тридцати процентов, может, взвинтить до двадцатки? Наверное, то же самое чувствуют люди, которым предлагают попробовать наркотик. Осунувшиеся детские лица перед глазами, я обращаюсь внутрь себя… Ограждающий талант сопротивляется, я чувствую разряды темной энергии, бегущие по телу.
— Все в порядке, парень, успокойся, все хорошо…
Меня поддерживают за плечо. Кто там такой смелый? Покалечится ведь нафиг. Пытаюсь унять защитные силы, Фактор внутри меня замолкает.
— Вот, молодчина, почти все…
Зрение фокусируется, и я вижу мужчину с располагающим, каким-то отеческим лицом. В белой сутане с красными знаками. Жрец милосердия[12], также известный в народе как… Меня пробил озноб.
— Я… кха, я не…
— Тише-тише, не нервничай. Приступы порчи бывают у всех иномирян, вы же живые люди, это нормально. Сестра, подай Слезы Хранителя, будь добра.
Молодая черноволосая жрица передает склянку со светлой жидкость. Глоток, в голове наконец проясняется.
— Ты молодец, устоял перед соблазном. Остановиться, если начал — почти невозможно. Не хочешь пройти профилактический курс в Храме?
Отчаянно мотаю головой, священник кивает.
— Если что — мы всегда открыты для нуждающихся. Да пребудет с тобой милосердие, — убедившись, что я проникся, инквизиторы уходят, толпа торопливо расступается. Ага. Два настоящих, сильных целителя — они могли бы вылечить всех больных на этом рынке, но им куда интереснее помочь и так здоровому темному магу. В принципе, обоснованная позиция — малышка с ушами енота просто мирно умерла бы без лечения; я же, сорвавшись в порчу, превратился бы в разрушительное бедствие. Гребаный рационализм.
Солнце висело в зените, я, измотанный морально и физически, брел по женскому ряду, высматривая игрушку для старика.
«Нет, нет и нет. Они все никуда не годятся. Хмм, может, отправить тебя на острова, ловить их в естественной среде?»
«Я понимаю, почему темные маги убивают своих наставников, Учитель.»
«Много ты понимаешь. Вот мой наставник — тот был да, большой затейник…»
«Кстати о затейниках — что решили с гномой?»
«Капитан забрала ее в столицу, сказала, что мы извращенцы.»
«И не поспоришь ведь…»
Я вышел за ворота рынка — по действующим законам, он не мог размещаться в городской черте. Неизбежная антисанитария и опасность эпидемий; меня же пустошь вокруг ограды более чем устраивала. Контакт — и в воздухе возникает горящее кольцо перехода. Это заемная магия, сам я пока не настолько разобрался в мерности пространства. Даже вместо блинка, короткого пространственного скачка, приходится в бою использовать скольжение.