Я дернулся от неожиданности. В мою ветхую палату вбежала зомби. Ссохшаяся кожа, редкие темные волосенки, ввалившиеся глаза… Нет, не зомби, просто человек на последней стадии истощения. И кажется, я узнаю этот голос — застенчивая оператор из тактического зала.
— Какой… сегодня день?
— Двенадцатое, восемь утра.
Успеваю. Ложа создаст барьер в полдень — у меня еще есть часа три.
— Очнулся?
Вваливаются еще два полутрупа, командир и аббатиса. О боги, как вообще можно сделать из красивых женщин такой ужас?
— Что с вами случилось?
— Рука? — зомби-командир посмотрела на перевязь. — В общей свалке поймала скользящий удар. Причем, кажется, от своих же.
— Вы все три выглядите, как неупокоенные мертвецы.
— Ну, знаешь…
— Погоди, — зомби-аббатиса остановила жрицу крови. — Еще какие-нибудь странности? Может, интерьер носит следы разрушений, или там запах разложения…
— Палата разгромлена, верно. Некуда было положить?
— Расслабься. Представь себя живым оружием. Грозным оружием, пробивающим любые защиты.
Белокурую бестию стукнули по голове? Ну, окей. Взгляд-прицел вышел без малейших усилий, пришла глупая уверенность, что стоит мне захотеть — и то, на что я смотрю, будет уничтожено.
— А теперь верни оружие в ножны. Ты среди своих, если не друзей — то союзников.
Картинка поплыла, я моргнул — окружение претерпело разительные изменения. Палата сверкала новой отделкой, женщины вновь стали такими, как я их помнил, разве что у командира покрасневшие веки.
— Что это было? — ровно спросил я.
— Твой посох — невообразимо древняя реликвия. После смерти создателя он заряжен ненавистью и искажает восприятие носителя. Показывает всюду смерть и разрушение.
— А где он, кстати? — все остальные вещи из пространственного кармана были здесь, на столе у кровати.
— Так и лежит на дороге, мы не рискнули его коснуться.
— Я правильно понял, что с помощью посоха можно было убить врага с одного удара?
— Да. Очень жаль, что никто из нас не знал о Посохе — он был искусно замаскирован под обычный медиатор для начинающих магов.
Очень жаль. Очень… Часть памяти словно блокирована, картина боя зияет прорехами. Что происходило между запретной техникой лейтенанта и схваткой у кабинета химии? Короткое, но мощное усилие — и, проломив блоки, я вновь обретаю память. Судорожный вдох, и словно космическая пустота входит в легкие вместо воздуха, заполняя тело равнодушием смерти. Сердце продолжает ритмически сжиматься и разжиматься, бессмысленно и жестоко удлиняя пытку существованием. Нет, я не стремлюсь умереть — это глупо и постыдно — но мне кажется, я уже это сделал, только что, в момент осознания.
Жрицы молчали. Потом младшая, оператор, всхлипнула и выбежала в коридор.
Долг. Я обязан предотвратить катаклизм, последний осмысленный поступок. Я должен вернуться домой, к родителям — не ради себя, ради них. Жаль, что лишь на три года — но тут ничего не поделаешь, надо как-то постепенно подготовить их к моему уходу. Молча сажусь на кровати, нашариваю шлепанцы.
— Тебе еще нельзя вставать, — хладнокровно сообщает аббатиса.
— Нет времени. Через три часа я должен быть в Черной Башне, готовиться к ритуалу. Я собираюсь вернуться на Землю.
— Не выйдет. Ты убил Врага, мир воспринимает тебя героем. Ты более не «лишний человек» — Мембрана не выпустит ведущего актера со сцены.
— Я сам же и виноват в приходе… врага. Гномы спрашивали дозволения на эксперимент, и я разрешил им.
— Это не важно. Нить твоей судьбы в общем узоре стала красной. Ты не сможешь уйти.
— Тогда я просто исполню свой долг и предотвращу катаклизм.
— Послушай… Тебе правда лучше не напрягаться. Темное начало питается негативными эмоциями. Потеряв друзей в бою, ты стал сильнее как волшебник — но твоя психика на грани срыва.
— Любое магическое напряжение — и тебе может сорвать нарезку. И тогда тот вчерашний школьник с мечом покажется нам мелкой неприятностью — по сравнению с безумием полностью обученного магистра.
— У вас три часа, — я доковылял до своей одежды. — Найдите выход. Накачайте меня успокоительным, наложите печати отложенной смерти — делайте что хотите, но я должен участвовать в ритуале. Или… Могу я просто взять Посох, дождаться воплощения Разрушителя и убить его без всяких ритуалов?
— Нет. Посох Основателя лишь пробивает серебряную защиту. Разрушитель несоизмеримо сильнее, даже без его духовной брони ты ничего ему не сделаешь.
— Значит, я полагаюсь на вас.
— Помоги ему, — подала голос командир. — Это… правильный выбор.
— Как? — окрысилась аббатиса. — Я не всесильна!
— Простите, что вмешиваюсь, — на пороге палаты — высокая черноволосая женщина в темных очках, от нее исходит ощутимая аура умиротворения. Слепая Мать, как ее называют младшие жрицы. Второе лицо Храма, Праведная Дочь Платинового Дракона. И бывшая напарница моего старика.
— Преподобная, — жрицы склонились в поклоне.
— Решение есть. Один из моих учеников, погибших этой ночью, владел огненным кристаллом героя, — в руках первосвященницы возник плоский рубин размером с ладонь. — Уверена, он бы не возражал, если этот кристалл примешь ты. Он защитит носителя от безумия.
Слепая жрица протянула бесценный камень — в глубине кристалла искрился золотой герб, чем-то сходный с гербом Королевства. Я не вправе принять наследство — я подвел и погубил семпая. Я знаю, что не вправе — но возьму, мертвые лишены стыда и знают лишь необходимость.
— Благодарю. Он вернется к вам уже завтра.
— Ты очень похож на него.
На лейтенанта? Да ни разу, я… А, на моего старика…
«Внимание всем, — подали голос храмовые эсперы. — К Храму приближается темный магистр. Командный центр запрашивает мастера Длани.»
— Это за тобой, — кивнула Праведная Дочь. — Собирайся, пока там не произошло дипломатических инцидентов в килотонном эквиваленте.
…Девятый молчал всю дорогу — возможно, древний манипулятор понимал, что ничем не сможет на меня повлиять. А возможно, ему было все равно. Мы прибыли в Черную Башню — в присутствии настоящего магистра посланник разом утратил весь свой апломб и изо всех сил старался не привлекать внимания.
— Жаль, что так вышло, — магистр безучастно мазнул взглядом по самурайке. — У меня были довольно увлекательные планы. Умри красиво, мальчик, обогати мои воспоминания.
Пришла моя очередь равнодушно молчать.
— Хотя… Поступай, как знаешь. Когда тебя не станет, я заберу девчонку к себе. Надо же на ком-то вымещать негативные эмоции.
Темный исчез — и через два удара сердца испепеляющий звездный огонь охватил Башню. Объединенное серебряное право пяти магистров истребляло любые формы бытия на месте проведения обряда. Посланник кривился, я чувствовал его страх. Ученице тоже было не по себе — она неосознанно придвинулась поближе… Разумеется, поближе к посланнику. Бьет — значит любит, да? Пламя угасло — вокруг Башни до самого космоса высился невидимый глазу и магии цилиндрический барьер управляемой реальности. Внутри этой титанической трубы были лишь три формы жизни — очищающий огонь уничтожил всех прочих вплоть до микробов. Интересно, духи-кровососы успели убраться в степь? Надеюсь, что нет, в степи и без них грязи хватает.
— Я буду в заклинательном покое, — можно было скакнуть эльфийским порталом, но я предпочел лестницу. Почему нет? Чуток движения напоследок.
Двухчасовая медитация дала какой-то унылый эффект — я проголодался. Тело по-прежнему хотело жить, и в состоянии внутренней тишины это желание начало просачиваться в голову. Есть или не есть? Голод вызовет жалость к себе и желание жить, сытость вызовет удовлетворение и желание жить. Продолжу в том же духе — и животные инстинкты толкнут использовать алгоритмы Девятого, подло отобрать тело ученицы, все, что угодно, лишь бы жить дальше. Использовать стержневую личность, подавить эмоциональный фон? Тоже не вариант, эгоистичные твари, составляющие династию, и слова-то такого — самопожертвование — не слышали. До боли сжимаю в руке острые грани кристалла героя. Стук в дверь.
— Учитель, я принесла Вам обед.
— Заходи.
Над тарелками вьется ароматный пар. Она еще и хорошо готовит? Самурайка сидит на пятках напротив меня, смотрит из-под ресниц в пол.
— Что собираешься делать после ритуала?
— Не знаю, Учитель. Меня беспокоят слова магистра — он выглядит жестоким человеком, а Хозяин не посмеет ему возразить.
— Хозяин, говоришь… В полночь ты официально станешь моей ученицей. Моя ученица не может принадлежать кому-то постороннему, это нонсенс. Хочешь, я сниму с тебя ошейник прямо сейчас?
— Не думаю, что это что-то изменит, Учитель.
Так, девочку не интересуют внешние признаки, она следует духу, а не букве правил. А если по правилам?
«Слушай, продай мне девчонку? Так сложилось, что мне теперь некуда тратить золото.»
«Нахрена? Я сам сниму с нее ошейник перед обрядом, в нем она просто не сможет колдовать.»
«Вот я и предлагаю тебе получить небольшой бонус за то же самое. Сотни золотых хватит?»
«Ого. Что же, я не против. Но мне не нужны деньги, отдай мне свой посох — и по рукам.»
Гадство. И убить эту сволочь сейчас не выйдет — он нужен нам во время обряда.
«Жаль. Сообщи мне, если передумаешь.»
— В любом случае, становясь ученицей мага, ты разрываешь все старые связи с миром. Это закон, — я надавил интонацией. Вообще, конечно, это скорее традиция… — Ты будешь сама по себе, сама принимать решения. Посланник Председателя и Девятый советник тебе не указ.
«Гм. Я тут подумал — если ты просто решил поразвлечься напоследок — делай с ней что хочешь, не возражаю. Должны же у героя быть какие-то радости перед подвигом.»
«Заткнись.»
Самурайка сосредоточенно разглядывает пол. Ну же. Скажи Учителю, что податься некуда, что не знаешь, что делать — и я, как фея-крестная, осыплю тебя заготовленными дарами, решу все проблемы. Молчит, зараза. Ну и кто ты после этого?