— Конечно нет. Не было ни одного случая, когда порча откатывалась назад после 25 процентов.
— То есть все напрасно? Он в полушаге от черты, разве нам не следует убить его?
— Нам за это не платят. Мы пришли, проверили — его порча в допустимых пределах. Сделали все по инструкции, вернулись.
Нифига ж себе. Как-то по-другому я представлял инквизицию.
— А насчет следует… Смотри, все люди рано или поздно умрут и потребуют ритуальных услуг. Должен ли гробовщик ходить и убивать встречных, чтобы не оставлять дело на самотек?
— Все готово, можем возвращаться, — я оглядел печать переноса последний раз.
Вообще портал из подземелья открывать долго и муторно — но мы озаботились печатью-маяком на поверхности, прежде чем лезть под землю; к ней вполне можно прыгнуть и на моем уровне мастерства — по сути, это не «портал», это «возврат». Миг пустоты и неопределенности — и мы снова видим небо. Снова отмечаю, что цыпленок у нашего черного мечника тоже черный, почему-то кажется очень забавным.
— А что, если… — неуверенно начинает жрица.
Наверное, мы все трое — редкостные трусы, но мы поняли с полуслова.
— В принципе, возможно, — признает мечник. — Я видел полые холмы Ши, при реальности ноль четыре. Тот мир тоже выглядел довольно убедительно.
Убедительно… Лениво скольжу взглядом по траве. Хм?
— Трава странная, — опережает меня жрица. — Она какая-то никакая. Словно усредненный образ травы.
— Возможно, иллюзионист никогда не был на поверхности, а картину создает из нашей памяти, — предположил мечник. — И никто из нас не в курсе, что на самом деле растет в поле у врат.
Или вообще весь этот мир — иллюзия с самого начала. Так, стоп, это бесполезная, вредная мысль. Иллюзия, если и есть — только лабиринт.
— Или это и правда очень плодовитый вид средней травы, задавившей всех конкурентов.
— Или так. Нужно что-то, что мы никогда не видели, но сразу поймем, если выглядит неверно.
— Как мы поймем, если никогда не видели?
— Кажется, у меня есть вариант, — я достаю из мантии мобильник.
— Телефон? Вы, парни, должны очень ясно представлять, какой он.
— Но не какой он в разрезе. Если микросхемы еще туда-сюда, батарейку всяко никто из нас не ломал.
— Сейчас выяснится, что мир реален, а у того бедолаги просто глюки из-за Фактора, — хмыкнул гвардеец, обнажая меч.
— Куплю новый, — я пожал плечами и поставил обреченный сотовый торцом к земле.
Лезвие свистнуло, телефон ударил по пальцам. Мы уставились на отрез — мобильник был монолитным, из того же пластика, что и задняя крышка. Повисло молчание.
— Хорошо, мы в иллюзии. Что будем делать?
И правда хорошо, братан.
— Рассеивание магии?
Жрица закрыла глаза и зашептала — под ней стали формироваться печати, напитанные святой силой. Хрустальный звон, и отключившаяся маска падает с моего лица, весь тот хлам, что был в пространственном кармане, возникает в воздухе и рушится на меня, у гвардейца исчезает перевязь, ножны падают наземь. Жрица ойкает и возлагает руки мне на затылок, куда финишировала тяжелая бутыль с красным зельем.
— Божественное рассеивание? — я гляжу на все еще монолитный кусок мобильного в руке. — Впечатляет.
— Если подумать, — мечник подбирает ножны и вертит в руках, не зная, куда приткнуть. — Мы активно пользовались личными силами в лабиринте. В иллюзии должен быть механизм подавления, чтобы клиенты не пожгли друг друга в реальном мире.
— Что это нам дает? — я отстраненно думаю, собирать или не собирать рассыпанное снаряжение. Это ведь все равно фейк?
— В лабиринт идут толпы народа. Мощность подавителя должна быть ограничена, нужно лишь перегрузить его.
Единение. Если темный маг и светлый жрец соединяют ауры — в силу фундаментальной противоположности возникает чудовищная разность потенциалов. Эта сила может легко убить оператора, просто спалив его магические цепи; если же рискнувший маг выживает — несколько секунд он сможет творить такое, о чем потом легенды будут ходить десятилетиями. В случае успеха ауры дуэта подстраиваются друг под друга, и последующие сеансы сравнительно безопасны — но в истории не так много примеров, чтобы маг был достаточно искусен, достаточно безрассуден и был в хороших отношениях с церковью.
Жрица заходит мне за спину, запнувшись о посох, прохладные пальцы ложатся мне на виски.
— Постарайся не умереть, ладно? А то у меня будет психическая травма, и Храму придется тратиться на лечение.
Время превозмогать.
Итак, представьте себе картину: тинейджер в пижонском черном плаще сидит, уперев ножны в землю. Напротив него в груде полезного и не очень барахла сидит по-турецки другой тинейджер и, зажмурив глаза, тужится. Девушка постарше стоит у него за спиной и держит голову, чтобы не оторвалась. Автор халтурит, почему долгожданный момент превозмогания так уныло обставлен? С самим превозмоганием тоже было уныло — я исправно ощущал целевую ауру позади себя, тянулся к ней изо всех сил — и ничего. Неизвестные иллюзионисты исправно глушат ненужную магию — может, вообще без шансов? Отставить панику, магия — не мускулы, сокращающиеся по нервному импульсу; магия — нечто эфемерное. Ее можно подавить и подменить фальшивкой, но перехватить в источнике, как тот нервный сигнал — нельзя. Наверное. Ибо никто не знает, где тот источник в тушке и как работает. Вообще говоря, нервные сигналы тоже подавляются, а не перехватываются — если моя голова не присобачена поверх машины безумного гения. Мысль, достойная математика. Аура жрицы, которую я чувствую — скорее всего, пиксельный фейк, но я знаю ее имя, я видел ее спектр на поверхности. Если как следует постараться…
Здравствуйте, зеленые и оранжевые круги в глазах, и ты, писк в ушах, тоже здравствуй. Это настоящее перенапряжение источника, или мне его изображают? А может, перенапряжение фальшиво, но скрывает за собой настоящее? Мир вокруг исчез, сменившись черной пустотой.
«Остановись, человек, или мы прервем нервные импульсы к твоему сердцу. Мы согласны отпустить вас, стерев последний час памяти.»
Правильной дорогой идем, товарищи! Вливаю еще своего упрямства в источник, боль в висках становится невыносимой.
«Последнее предупреждение.»
Внезапная пустота в груди, не успеваю толком испугаться — вокруг загорается голубой свет. Вижу нашего мечника, отдирающего от меня корни с хищными белесыми волосками — он выглядит черным силуэтом на фоне огромного столпа света. Корень отходит от моего горла — я словно падаю в раскаленную магму. Истинное включается само собой; в центре гигантской пещеры бьется шнур нейтральной энергии — воистину божественная мощь. Единение свершилось — я сильнее, чем был когда-либо; я лишь букашка на фоне великого источника. Знакомое ощущение — за молодым гномом-медиумом была подобная неисчерпаемая сила, теперь вижу феномен воочию. Мое восприятие подстраивается, и сквозь пылающий жар проступает свод огромной пещеры. Тысячи людей, оплетенные корнями, замерли кругами вокруг Истока, многие из бедолаг сильно истощены, многие мертвы. Истинное подсказывает, что в пещере ненормально повышен радиационный фон. Нахожу взглядом нашу жрицу, между мной и ей — словно невидимая вольтова дуга, на лице просящее выражение. Надо думать, переживает за двенадцать с небольшим тысяч еще живых пользователей «матрицы». Что же, да не скажут потомки, что я не умел бороться с сорняками — красные линии на потолке пещеры складываются в нашу коронную «Гербицид Магна». Внезапная дезориентация, печать разрушается с выбросом леденящего ужаса — хорошо, не была заряжена полностью. Фигура в плаще с капюшоном, крошечная на фоне Истока, из-под капюшона вьются тонкие щупальца. Вскидываю руку, пространственные печати закручиваются в неостановимый «Пронзающий бур» — новый ментальный удар, прямо сквозь укрепленную ауру, мне чуть не разрывает кисть взбесившейся мерностью. Силен, тварь. А вот мечнику, похоже, для атаки мозг не требовался — смазанная тень неправдоподобно быстро метнулась к мозгоеду, плеснула кровь, почти черная в голубом свете.
— Сейчас здесь будут еще иллитиды!
— Но… — жрица растерянно оглядывается, и тут вокруг стержня энергии возникает огромная печать, в воздухе проступают контуры огромного многоглавого зверя. Магия проекции.
В этом мире можно создавать предметы из чистой силы. Если я высажу почти весь резерв, я сотворю ex nihilo штопор, или кружку, или открывашку для консервов. Поделка просуществует минут пять, потом рассеется. Для сравнения — трансфигурация из подручных материалов почти ничего не стоит в мане, и результат останется навсегда. Но это я, всего лишь человек. Имея бездонный источник силы, наверное, можно проецировать почти вечные предметы, ограниченные лишь фантазией заклинателя. Так вот откуда берутся настоящие трофеи иллюзорных подземелий.
— Это финальный босс!
Чудовище уже почти проявилось, ощущаю, что в нем тугим узлом сжата власть над территорией. Если аура босса развернется, телепортация будет заблокирована, многие волшебные вещи утратят свою силу. Песец. Во вспышке боли утраиваю скорость восприятия, печати складываются с лихорадочной скоростью, только бы не ошибиться! Миг пустоты и неопределенности, и мы снова видим небо.
На мне снова Маска Злодея, наши пожитки — в пространственном кармане, включая медицинские препараты, переданные попаданцу. Щупаю мобильник в кармане — цел.
— Хочешь еще разок перерубить сотовый?
— Разве что твой… — сажусь, где стоял, ноги не держат. Вокруг — море душистых трав, некоторые я знаю, некоторые — нет, как вон тот желтый цветок. Мы в реальности — или в иллюзии 2.0, улучшенной и дополненной? Пожалуй, мне уже все равно.
— Кстати, — припоминаю я. — Как тебе удалось высвободиться из иллюзии мозгоедов и махать мечом под ментальными ударами?
— На Земле я был заядлым геймером, — пожимает плечами мечник. — Мы устойчивы к визуальным эффектам.
— Просто он думает спинным мозгом, — громким шепотом объясняет жрица.
…