Джон твердил, что уже поздно искать Тилни, что они уже сворачивали на Брок-стрит, когда он их нагнал, и что теперь они уже должны быть дома.
– Тогда я найду их там, – протестовала Кэтрин. – Где бы они ни были, я их найду. Перестаньте меня уговаривать. Если я считаю, что это скверно, никто не убедит меня в обратном.
С этими словами она вырвалась из цепких объятий и побежала. Торп бросился было за ней, но Джеймс его остановил:
– Пусть, пусть идет, если ей того хочется.
– Она упряма, как… – Джон так и не закончил сравнения, не найдя нужного слова.
В сильном возбуждении Кэтрин шла вперед настолько быстро, насколько могла в тесной толпе, боясь передумать и все же намеренная настоять на своем. По дороге она обдумывала случившееся. Ей очень не хотелось огорчать своих друзей и в особенности брата, но согласиться с ними не было причин. И, кроме того, пренебречь своим собственным желанием, во второй раз подвести мисс Тилни, забыть об обещании, которое несколько минут назад дала сама по доброй воле, – все это дурно. Она не соглашалась с приятелями вовсе не из твердолобого эгоизма и уж совсем не из прихоти – ведь ей действительно хотелось посмотреть на Блэз-Кастл – нет; она руководствовалась совестью и соображениями долга по отношению к другим. Чтобы полностью утвердиться в своей правоте, девушке не терпелось поскорее повидаться с мисс Тилни, и при этой мысли она ускоряла шаг. Пройдя Кресцент, она почти побежала в сторону Милсом-стрит. Темп ее продвижений был очень высок, а Тилни прогуливались так медленно, что Кэтрин застала их на пороге дома. Наскоро бросив привратнику, что желает поговорить с мисс Тилни сейчас же, она вприпрыжку понеслась вверх по лестнице, и напрасно лакей пытался ее нагнать. Открыв первую же попавшуюся дверь, она оказалась в гостиной, в которую только что вошли генерал Тилни, его сын и дочь. Принимая во внимание состояние Кэтрин, страшное напряжение ее нервов и срывающееся дыхание, нельзя было обвинить ее в непоследовательном изложении причин визита.
– Я так спешила. – Произошла ошибка. – Я не обещала ехать. – Я сразу сказала. – Что не могу. – Я всю дорогу бежала. – Чтоб сказать… – Проскочила мимо швейцара!
Несмотря на такой сумбур, дело это вскоре объяснилось. Кэтрин узнала, что Джон Торп передал ее (свое?) сообщение, и мисс Тилни не очень-то ему удивилась. Обращаясь в равной степени к сестре и брату, девушка все же так и не поняла, успел ли Генри на нее снова обидеться. Но что бы он там не думал, горячность и искренность ее заверений вызвали на его лице такую улыбку, о которой она раньше и не мечтала.
Таким образом, недоразумение было улажено, мисс Тилни представила подругу своему отцу, и тот принял ее с таким радушием и вежливостью, что Кэтрин немедленно вспомнила слова Торпа и с радостным удивлением подумала, что хоть раз он все же ее не обманул. Любезность генерала была так велика, что он даже прикрикнул на лакея за то, что юной леди пришлось самой открывать себе дверь: «Что там Вильям себе думает? Ему следует быть порасторопнее». И если бы мисс Морланд не уверила джентльмена в полной невиновности слуги, последнему грозила бы если и не потеря места, то уж вечная немилость хозяина точно.
Посидев у них полчаса и уже встав, чтобы распрощаться, Кэтрин с удивлением услышала приглашение старшего Тилни оказать честь его дочери и отобедать с ней – и вообще провести остаток дня в их доме. Мисс Тилни тут же присоединилась к этим словам. Кэтрин чувствовала глубокую признательность, но все же отказалась от приглашения. Мистер и миссис Аллен, должно быть, уже ждут ее с минуты на минуту. Генерал любезно принял объяснения и согласился с тем, что не следует заставлять чету благодетелей волноваться; однако, в любой другой удобный день он надеялся на более продолжительный визит, предположив, что миссис Аллен не будет возражать. Кэтрин заверила, что с радостью навестит их снова. Мистер Тилни лично проводил ее до дверей, на прощание отметил грациозность ее походки и отвесил ей один из самых изящных поклонов, который она когда-либо видела.
Счастливая, Кэтрин весело шагала по направлению к Пултни-стрит. До самого дома она так и не встретилась ни с кем из оставленных ею приятелей; теперь, будучи уверенной, что поступила по совести и так триумфально вышла из создавшейся ситуации, она все же снова начала обдумывать прошедший вечер. Жертвенность всегда почетна, и если бы она поддалась на уговоры друзей, то, разумеется, избежала бы неприятности обидеть Изабеллу и рассердить брата, разрушив одним махом счастье обоих. С тем, чтобы окончательно уверовать в собственную правоту, она решила обратиться к лицу незаинтересованному и выбрала для этого мистера Аллена. При первом же удобном случае она выложила ему первую часть этой неприятной истории, подробно описав планы брата и обоих Торпов. Выслушав, мистер Аллен спросил ее напрямик:
– И что же ты, намерена ехать?
– Нет, я ведь уже пообещала мисс Тилни, поэтому мне пришлось отказаться от поездки. Ведь я правильно поступила?
– Да, разумеется, да, ты очень хорошо поступила. Все их планы не стоят и выеденного яйца. Молодые люди и барышни в открытых экипажах! В полях это, наверное, прелестно, но вместе появляться на публике и в тавернах! Это нехорошо. Удивляюсь, как миссис Торп такое допускает. Я рад, что ты не едешь; уверен, миссис Морланд тоже одобрила бы твое решение. Миссис Аллен, вы меня поддерживаете? Не находите ли вы такие прожекты легкомысленными?
– Да, конечно, безусловно. Открытые экипажи так ужасны. В них платье остается чистым лишь первые пять минут. Непременно угодишь в грязь, когда садишься или выходишь, а ветер так и треплет волосы во все стороны и норовит сорвать шляпку. Нет, я решительно не люблю открытые экипажи.
– Я это знаю. Но речь сейчас не о том. Не кажется ли вам неприличным, если люди увидят, что молодые леди катаются в сопровождении джентльменов, которые не состоят с ними в родстве?
– Да, любезный друг, действительно, – крайне неприлично. Я бы умерла, если б такое увидела.
– Но, милая миссис Аллен, – воскликнула Кэтрин, – почему же тогда вы не сказали мне об этом раньше? Ручаюсь, если б я знала, что это неприлично, я бы наотрез отказала мистеру Торпу. Мне всегда казалось, что вы укажете, как следует поступать в подобных случаях.
– Так оно и есть, дорогая, уж можешь на меня положиться. Перед отъездом я обещала миссис Морланд, что сделаю для тебя все, что в моих силах. Однако, всегда надо знать меру. Как говорит твоя мать, молодежь – всегда молодежь. Помнишь, как только мы приехали, я сразу же тебе сказала не покупать тот муслин с лапками? Но ты все равно поступила по-своему. Молодые люди вечно так несговорчивы…
– Но ведь это совсем другое. Не думаю, что я не согласилась бы с вами.
– Да, до нынешнего дня ничего дурного не случилось, – вставил мистер Аллен, – и я и впредь советовал бы тебе, дорогая, воздерживаться от поездок с мистером Торпом.
– Именно это я и хотела сказать, – подхватила его жена.
Кэтрин, вздохнув с облегчением, вдруг подумала об Изабелле и, немного поразмыслив, спросила мистера Аллена, не следует ли ей из дружеских чувств и соображений этикета написать мисс Торп, чтобы объяснить ей причину некорректности собственного поведения и предостеречь ту от опрометчивого шага, поскольку, возможно, завтрашняя поездка в Клифтон все же состоится. У того эта мысль одобрения не получила.
– Дорогая, пусть она поступает, как хочет. Она достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки. В конце концов, у нее есть мать, чтобы давать ей советы. Миссис Торп, без сомнения, слишком уж потворствует ее прихотям. Но тебе лучше в это не вмешиваться. Если она и твой брат решат поехать, не вставай у них на пути, иначе наживешь себе недоброжелателей.
Кэтрин согласилась с этими доводами и, чувствуя искреннее сожаление оттого, что Изабелла поступает так неосмотрительно, все же испытала огромное облегчение от одобрения мистера Аллена. Только сейчас ей удалось окончательно избежать участи стать одной из тех, кто едет в Клифтон. Что подумал бы о ней Генри, случись ей нарушить данное обещание ради откровенной непристойности?
Глава 14
Следующее утро выдалось ясным, и Кэтрин была почти готова к отражению новой атаки своих приятелей. Заручившись поддержкой мистера Аллена, она уже ничего не боялась; однако, девушка бы с радостью избежала этого испытания, в котором победа достается так дорого, и потому была искренне рада, что те так и не появились. Тилни зашли в назначенный час; при этом не возникли никакие трудности, не всплыли запоздавшие воспоминания, не принесли неожиданных записок, и вообще ничего такого не произошло. Наша героиня с какой-то неестественной легкостью могла беспрепятственно выполнить свое обещание. Молодые люди договорились прогуляться вокруг Бичен-Клиф, того самого знаменитого холма, чья восхитительная зелень и нависающие рощи видны с любого открытого места в Бате.
– Всегда, когда я на него смотрю, – заметила Кэтрин, гуляя вдоль рощи, – я думаю о юге Франции.
– Так вы бывали за границей? – поинтересовался заинтригованный Генри.
– О, нет, я знаю об этом лишь из книг. Именно такими я представляю себе места, по которым путешествовала Эмилия с отцом в «Тайнах Удольфского замка». Однако я полагаю, вы терпеть не можете романы?
– Отчего же?
– Потому что они недостаточно умны для вас – все джентльмены читают книги посерьезней.
– Любой, будь то леди или джентльмен, кто не находит удовольствия в хорошем романе, должен быть невыносимо глупым. Я читал все романы миссис Редклиф и большинство, не скрою, очень меня порадовали. Начав читать «Тайны Удольфского замка», я уже не мог оторваться. Помню, я прочел эту книгу за два дня – и все время мои волосы стояли дыбом.
– Да, – согласилась мисс Тилни, – я помню, ты даже читал мне этот роман вслух, а когда меня куда-то отозвали всего на пять минут, вместо того, чтобы меня дождаться, ты убежал в сад и стал читать в одиночку.