Отправились они на неприятеля; не успели отъехать от королевского двора, как парень со своей клячей завяз в болоте. Уж он стегал-стегал ее, приговаривая: «Эй ты, ну! Эй ты, ну!». Она все ни с места. Другие покатывались со смеху. Но только они все проехали, парень соскочил с клячи, кинулся в лес, к липе и тряхнул уздечкой. Тотчас явилась лошадь и сказала: «Делай свое дело, а я уж свое сделаю!»
Когда парень явился, битва уже началась, и королю приходилось плохо. Не успели оглянуться, как парень разогнал неприятеля. Король и все его войско диву дались, кто бы это такой помог им, но никому не удалось приблизиться к чужому воину, а как только битва кончилась, его и след простыл.
Когда король с войском возвращался обратно, парень по-прежнему сидел на своей кляче в болоте и стегал ее без толку. Они давай хохотать:
— Глядите-ка, дурак-то все еще тут сидит!
На другой день, когда они опять выехали сражаться, парень сидел все там же. Опять они досыта насмеялись над ним и проехали. Тогда он мигом соскочил с клячи, кинулся к липе, и все опять пошло, как вчера. Все дивились на незнакомого воина, но никому не удалось приблизиться к нему и заговорить с ним. Понятно, никому и в голову не могло прийти, что это парень.
Возвращаются они все вечером домой, глядят — он все еще в болоте. Опять давай над ним потешаться, и один даже пустил ему в ногу стрелу. Парень принялся вопить напропалую. Тогда король бросил ему свой платок, чтобы он перевязал ногу.
На третий день едут они опять на поле битвы, а парень все на том же месте стегает свою клячу: «Эй ты, ну! Эй ты, ну!».
— Нет, он тут с голоду помрет, а не вылезет! — сказали придворные и так хохотали над ним, что еле на конях усидели. Когда же они все проехали, парень кинулся к липе и поспел на битву как раз в самую пору. На этот раз он убил неприятельского короля и положил конец войне.
Когда битва кончилась, король увидал у незнакомого воина на ноге свой носовой платок и узнал, кто это. С торжеством окружили они парня и повели во дворец. Принцесса увидала их из окна и так обрадовалась, что и сказать нельзя.
— Вот и мой жених едет! — сказала она.
А парень взял банку с мазью, помазал себе ногу, помазал всех раненых, и все сразу выздоровели. Потом он стал женихом принцессы. Когда же он в день свадьбы пришел на конюшню к своей лошади, он увидал, что она стоит, понурив голову, и не ест. Молодой король, — парень получил полцарства и сам стал королем — спросил, что с ней, и лошадь сказала:
— Я сослужила тебе службу и больше не могу жить; теперь возьми меч и сруби мне голову.
— Нет, этого я не сделаю! — говорит молодой король. — У тебя будет все, что душе угодно, ты будешь жить в полном довольстве и покое.
— Ну, коли ты меня не убьешь, я сумею тебя убить! — говорит лошадь.
Пришлось молодому королю взять меч. Замахнулся он, а сам отвернул голову, чтобы не видеть смерти лошади, так он был огорчен. Но не успел он отрубить ей голову, как перед ним очутился красавец-принц.
— Откуда ты взялся? — говорит король.
— Да ведь это я был лошадью! — сказал принц. — Прежде я был королем той страны, с которой вы воевали, но тот король, которого ты теперь убил, заколдовал меня и продал троллю, а сам завладел моим царством. Теперь я опять верну его себе, и мы будем соседями, но воевать друг с другом никогда не станем!
Так и сделалось; они всю жизнь были друзьями и часто ездили друг к другу в гости.
На восток от солнца, на запад от месяца
Жил-был один бедный крестьянин; детей у него была куча, а ни кормить, ни одеть их было нечем. Все дети уродились красивые, но краше всех самая младшая из дочерей; другой такой красавицы днем с огнем было не сыскать.
Однажды глубокой осенью, в четверг вечером, поднялась на дворе непогода — темень, дождь и такой ветер, что стекла дрожали. Все дети сидели у очага и занимались своим делом. Вдруг в окошко кто-то стук-стук-стук — три раза. Отец вышел поглядеть, кто там такой, и увидал у дверей огромного белого медведя.
— Здравствуй! — говорит медведь.
— Здравствуй! — говорит крестьянин.
— Отдай за меня младшую дочку, и я сделаю тебя таким же богачом, какой ты теперь бедный, — говорит медведь.
Крестьянину это пришлось по мысли, но сначала надо было все-таки поговорить с дочкой. Пошел и сказал ей, что там у дверей стоит большой медведь, который обещает им богатство, если она согласится выйти за него. Она отказалась наотрез, тогда отец пошел к медведю и уговорился с ним, что тот придет за ответом через неделю. Тем временем все принялись уговаривать дочку, говорили ей, как она осчастливит их всех и как ей самой будет хорошо. Наконец она согласилась, вымылась, принарядилась как могла, и собрала в дорогу свои пожитки; немного-то их набралось, один узелок всего-навсего.
В следующий четверг вечером пришел белый медведь. Она села ему на спину, взяла свой узелок, и они отправились. Когда они отъехали уже довольно далеко, белый медведь спросил ее, не боится ли она?
— Нет.
— И бояться нечего; ты только крепче держись за шерсть, — сказал он.
И вот они уехали далеко-далеко. Наконец добрались до большой скалы.
Медведь постучал, скала раскрылась, и они очутились в замке с множеством ярко освещенных покоев, где все блестело золотом и серебром. В большом зале был накрыт роскошный стол со всякой всячиной; великолепие было такое, что и рассказать нельзя. Белый медведь дал девушке серебряный колокольчик и сказал, что ей стоит только позвонить, если ей чего-нибудь захочется. Девушка поела, и ей с дороги захотелось поскорее отдохнуть, она и позвонила в колокольчик. Только позвонила, как очутилась в комнате, где стояла роскошная постель с шелковыми наволочками и одеялами и балдахином с золотыми кистями. Мебель и здесь вся была из золота и серебра. Когда девушка легла и потушила свечу, в комнату кто-то вошел и тоже лег спать. Это был сам белый медведь, который по ночам сбрасывал с себя шкуру. Так было каждую ночь, но девушка никогда не видела его в лицо, — приходил он вечером, когда она уже тушила свечу, а утром исчезал до рассвета.
Прошло несколько времени, и девушка начала скучать, — все одна да одна; крепко соскучилась она по родным. Белый медведь заметил, что она ходит невеселая, и спросил, что с ней; она и сказала.
— Ну, этому горю помочь можно! — сказал он. — Только обещай мне, что ты не будешь дома говорить с матерью наедине; она возьмет тебя за руку и поведет в комнату, чтобы поговорить с тобой без других, но ты не поддавайся, а то беда будет и тебе, и мне.
В воскресенье белый медведь явился и сказал, что теперь они могут отправиться в путь к ее родителям. Она села ему на спину, и они поехали. Ехали-ехали, наконец добрались до большого белого крестьянского двора; на дворе резвились ее братишки; все вокруг было так хорошо, что сердце радовалось.
— Вот тут живут твои родители, — сказал белый медведь. — Но не забывай, что я сказал тебе, иначе ты сделаешь несчастными нас обоих.
— Нет-нет, как можно, не забуду!
Медведь оставил ее у ворот и ушел.
Вот обрадовались ей, и родители, и братья, и сестры! Не знали, как и благодарить ее за то, чем они ей были обязаны, спрашивали, как живется ей самой, и радовались за нее, узнав, что у нее ни в чем нет недостатка. После обеда и вышло, как говорил медведь. Мать захотела поговорить с ней наедине. Девушка вспомнила слова медведя и стала отговариваться:
— Знаю, о чем ты хочешь говорить, да успеем еще наговориться об этом!
Она села ему на спину, и они поехали.
Но как бы то ни было, матери все-таки удалось поговорить с нею, и девушке пришлось рассказать про медведя, который ночью становился человеком. Страсть хотелось ей увидать его, а то так скучно, все одна да одна.
— У! Это, пожалуй, тролль! — сказала мать. — Надо тебе посмотреть на него! Я научу тебя, как быть. На вот, возьми сальный огарок, спрячь его за пазуху, и ночью, когда тот заснет, тихонько засвети огарок и посмотри. Берегись только, не капни на него горячим салом.
Девушка взяла огарок и спрятала его за пазуху. Вечером белый медведь пришел за нею и увез ее.
Когда отъехали уже порядочный конец, медведь и спросил, не говорила ли она все-таки с матерью? Она не стала отпираться.
— Ну, если ты теперь поддашься советам матери, то накликаешь беду на нас обоих, — сказал он.
— Нет, как можно!
Ночью, как всегда, в комнату явился человек и лег. Когда девушка услыхала, что он спит, она встала, засветила огарок и поглядела на спящего. Перед нею лежал красавец принц. Она так обрадовалась, что не могла не поцеловать его, да по нечаянности и капнула на него три капли горячего сала. Он и проснулся.
— Что ты наделала? — сказал он. — Теперь мы оба будем несчастны. Если бы ты выдержала с год, ты бы спасла меня. Это мачеха заколдовала меня, так что я днем должен быть медведем и только ночью становлюсь человеком. Теперь все кончено, и я должен уехать от тебя к ней в замок, который лежит на восток от солнца, на запад от месяца, и жениться там на принцессе с носом в три аршина!
Горько заплакала девушка, но делать было нечего. Стала она расспрашивать его, нельзя ли и ей отправиться с ним.
— Нет, никак нельзя.
— Так укажи мне хоть дорогу; я отыщу тебя. Это ведь можно?
— Да, можно; только туда нет никакой дороги. Замок лежит на восток от солнца, на запад от месяца; туда тебе не добраться.
Утром проснулась она — ни принца, ни дворца; лежит она на зеленой лужайке, в темном густом лесу, а рядом с нею ее узелок с тряпьем, который она принесла с собой из дому. Протерла она глаза, выплакалась и пошла. Шла-шла много дней и пришла к большой горе. Под горой сидела старая-престарая старуха и играла золотым яблоком. Девушка спросила ее, не знает ли она, как пройти к принцу, который теперь в замке своей мачехи, на восток от солнца, на запад от месяца, и должен жениться на принцессе с трехаршинным носом.