— Не занято? — спросил я.
— Нет-нет, конечно, — ответила она и посмотрела вокруг. — Но здесь ведь много свободных мест.
Я поставил поднос с кофе и булочкой на стол и сел. Девица демонстративно уставилась в окно. В профиль она напоминала Маргарет Тэтчер в молодости. Перед ней стояла почти пустая бутылка кока-колы.
— Мы вроде бы встречались у твоего знакомого, Стейнара, — сказал я.
Она вперила в меня проницательный взгляд своих голубых глаз. На какой-то миг равнодушное выражение исчезло с ее лица.
— Черт его знает, что этот тип про меня наговорил, — отрезала она. — Знай только, что я не продаюсь, что бы тебе этот гад ни рассказывал. — Она поднялась, собравшись уйти. Я накрыл ее руку ладонью.
— Не кипятись, — попытался я успокоить ее. — Я Бьёрнстада совсем не знаю.
Она сбросила мою руку, но все-таки снова села.
— Зато я знаю, — сказала она. — Возьмешь мне пива? А то тут им известно, что я еще не доросла.
— Угощаю, — сказал я, возвратившись с бутылкой пива.
— А что ты, собственно, за это хочешь? — спросила она.
— Ничего.
Она с большим искусством изобразила смехом холодную иронию.
— Ничего? Меня еще ни разу пивом не угощали, ничего взамен не требуя.
— Ты хорошо знаешь Стейнара Бьёрнстада? — поинтересовался я.
Она долго сидела, как бы о чем-то задумавшись.
— Слишком хорошо, — наконец ответила она.
Я подождал. Больше ничего не последовало.
— Он был женат? — спросил я.
Она хмыкнула:
— Он и сейчас женат. На одной филиппинке.
— Разве она не уехала обратно на Филиппины?
— Может быть. Все равно он на ней до сих пор женат. Если она, конечно, не умерла за это время.
— Ты в этом уверена? Они не развелись?
— Ни фига. Он все время о ней долдонит, когда под жбаном.
— Ты с ней встречалась?
— Пардон. Это еще до меня было. У нее ребенок родился.
— Ребенок?
— Да. Ты что, не знаешь, что это такое? Наверно, я долго молчал. Наконец она сказала:
— Еще пива поставишь?
Связка ключей со звоном упала на стол передо мной, так что я вздрогнул и оторвался от Дон Кихота Ламанчского. Туре засмеялся. Очень уж, наверно, был у меня дурацкий и смущенный вид.
— Она стоит перед Центром досуга, — сказал Туре. — Припаркована по всем правилам. На сей раз. Время парковки заканчивается через пятнадцать минут.
Я взял ключи. А потом рассказал, что Лассе Квендорф обнаружил в памяти университетской системы, и еще о девице, напоминающей в профиль Маргарет Тэтчер.
— Что касается первого, все понятно, — прокомментировал Туре. — Значит, дело идет к тому, что в действительности самоубийство было убийством. Но какое отношение ко всему этому имеет Бьёрнстад?
— Она утверждает, что он торгует наркотиками.
— Вот это да! — воскликнул Туре.
— И что он ушел из банка из-за недостачи.
— Мерзавец! — определил Туре.
— К тому же этому хаму ничего не стоит избить женщину.
— Черт побери! — возмутился Туре.
— Филиппинку, на которой был женат, он убил, потому что хотел свести с ней счеты.
— Погоди-погоди, — сказал Туре.
— Или же она уехала обратно на Восток и там помогает ему добывать наркотики.
Туре долго смотрел на меня.
— И все это тебе та девица рассказала?
— Вигдис? Да.
— А еще что?
— Что Стейнар Бьёрнстад вышвырнул ее из дому.
— Ты ей веришь?
— Верю, что он ее вышвырнул.
— А в остальном?
— Не знаю, — ответил я.
20
Мелкие детали зачастую оказываются самыми важными. Сколько раз приходилось тебе вспоминать повороты в судьбе, только чтобы подумать: а если бы автобус не опоздал в тот день на пять минут… Или: если бы он сперва отправился в подвал, а не на чердак. Или: если бы я пошел по другой стороне улицы и у нее светились бы солнцем глаза…
Мелкие детали.
Если бы у меня не было привычки водить машину только в ботинках со шнурками, Марио Донаско был бы сегодня жив.
Такие дела.
Но все же истина не так проста. Из этих случайностей всегда можно составить длинную цепочку причинно-следственных связей. Если бы Марио не сидел в кресле с книгой в руках, когда я заехал домой на улицу Оскара Вистинга. Если бы я поехал прямо к Йонсватнету, вместо того чтобы сперва завернуть домой. Если бы я отложил осмотр дома Бьёрна Уле Ларсена на день. Если бы я зашел к старшему следователю Морюду и рассказал ему все, что мне удалось узнать. Если бы у Марио не было причин приезжать в Норвегию. Если бы никогда не существовал клуб знакомств по переписке «Филконтакт».
Тогда произошло бы нечто совсем иное. Может, хуже, может, лучше.
Речь о том, чтобы не терять эти связи из виду.
Но и о том речь, чтобы уметь ловить момент.
Вот как все произошло. Я попрощался с Туре Квернму и заплатил еще за час парковки. Как раз к этому времени собрались тучи и хлопьями повалил снег. Через пятьдесят девять минут я закончил все дела в центре. «Гольф» оказался под пятисантиметровым снежным покрывалом. На улице Оскара Вистинга Марио смел весь снег с площадки перед гаражом. Когда мы выехали из города, стало темнеть.
Боковая дорога к бывшему крестьянскому хозяйству расчищена не была. Марио вышел, пока я парковал машину с правой стороны, как можно ближе к придорожному сугробу: дорога особой шириной не отличалась. Когда я начал снимать ботинки, чтобы надеть туфли, Марио сказал:
— Я пойду вперед.
Я дал ему ключи от дома.
Его фигура вскоре исчезла в вечерней темноте и метели.
Через три, может быть, четыре минуты я уже был готов последовать за Марио. Ступая в его следы, я шел по глубокому снегу. С обеих сторон старой подъездной дороги высился еловый лес, точно черная мраморная стена с серыми вкраплениями кружащихся снежинок.
До дома было немногим больше двух сотен метров. Тем не менее я различил его очертания лишь с расстояния в несколько шагов. Света в окнах не было.
Вжик… жах… вжик… жах…
Окна казались черными дырами в серой снежной стене.
Свет.
Вжик… жах…
Света не было.
Марио не нашел выключатель.
Жах… жах… жах…
Или не смог открыть замок?
Лыжные палки.
Жах…
Звуки слабо отдавались вдали. Это лыжные палки стучали о ледяную корку под свежим снежком.
А до этого — лыжи. Судя по шороху.
Теперь стало тихо.
Слишком тихо.
Я остановился. Замер. И тут же рванулся вперед. Наткнулся на стоявший за углом занесенный снегом «Опель». Заметил сквозь крутящуюся метель, что дверь на крыльце распахнута.
И так не хотелось мне видеть этот скрученный черный тюк, прислоненный к стене.
21
— Это ты заходил в коровник? — жестко спросил старший следователь Морюд.
Я с трудом кивнул.
— И что ты там делал?
Мне показалось, что я ответил, но я не услышал своих собственных слов.
Морюд повторил вопрос еще более жестким тоном:
— Что ты там делал?
— Ничего.
— Ничего?
Наверно, он думал, что это важно.
Для меня ничего важного в данный момент не было.
Я думал о Марселе Фьелль, урожденной Донаско, которую я никогда не встречал.
Лицо Морюда оказалось на уровне моего. Наверно, он присел на корточки. Я почувствовал на плече руку. Незнакомую руку. Но я ее не сбросил. Это был жест доброты.
— Что ты там делал? — спросил Морюд. На этот раз мягче. — Что ты делал там и здесь до нашего приезда?
Под его напором я стал оседать назад. Возможно, я всплеснул руками. Морюд встал.
— Искал телефон, — объяснил я. — Этот псих вырвал все телефонные провода из розеток.
— А потом прогулялся?
— Да.
— По дому и в коровнике?
— Да.
— Зачем?
— Не знаю.
— Что-нибудь нашел?
— Нет.
— Что же ты искал, раз ничего не нашел?
— Не знаю.
— Но ты что-то искал?
— Ничего определенного.
Морюд смотрел на меня. Долго. Четверо или пятеро его коллег осматривали развороченный дом.
Человек, проникший сюда, поработал основательно.
— Зачем вы с Марио Донаско отправились сегодня сюда? — спросил Морюд.
— Из любопытства.
— Потому что ты считаешь, будто между самоубийством Бьёрна Уле Ларсена и убийством Кольбейна Фьелля есть какая-то связь?
— Да.
— Ты нашел что-нибудь, что может подкрепить эту версию?
— Нет, — настойчиво отвечал я. Возможно, слишком настойчиво. По лицу Морю да я видел, что он мне не верит.
— Зачем ты пошел в коровник?
В голосе его опять прозвучали жесткие нотки.
— Там стоит пустой сейф, — объяснил я. — В закуте для телят. Пустой сейф, которым до недавнего времени пользовались. Я хотел посмотреть, не осталось ли следов того, что там хранилось.
— Нашел?
— Нет.
— А что в этом сейфе такого интересного?
— Не знаю. То, что он именно там стоит. Под кучей старого хлама. С открытой дверцей. А внутри пыли нет. И Леонарда о нем не знала.
— Понятно.
Может быть, он и вправду это понял.
— Подожди здесь, — сказал старший следователь Морюд.
Он вышел из комнаты. Я услышал, как он поднимается по лестнице. Я знал, что он там увидит. Полнейший разгром. И разбитый вдребезги персональный компьютер «Эрикссон».
Кто-то забрался в дом, взломав входную дверь. Внутри этот человек не только пошарил по всем шкафам и ящикам, но и разбил и разорил все, что только можно было разбить и разорить.
Марио, к несчастью, столкнулся с ним в дверях, когда тот уже убегал.
Я представил себе Марселу, которую видел только на фотографиях. Вспомнил ее глаза. Черные, на улыбающемся лице. Я вспомнил искусной работы кулон — золотого дракона на тонкой цепочке вкруг стройной шеи.
Морюд возвратился назад.
— Пожалуй, тебе придется поехать со мной в Управление, — сказал он.
— Это вежливое приглашение или намек на то, что меня могут арестовать? — спросил я.
— Понимай как знаешь.
Без дальнейших рассуждений я последовал за ним к выходу.