– Вы отвезете меня в Страну Рождества? – спросил Вейн.
Казалось, что его голос приходил издалека. Он был сонным и глухим.
– Со временем, – ответил Мэнкс, посмотрев на него в зеркало заднего вида.
– Это реальная страна? Или вы называете так место, где можете кого-то убить?
– Странно, что ты думаешь, будто я везу тебя в какое-то место, чтобы убить. Я мог бы расправиться с тобой у дома твоей матери. Но нет! Страна Рождества вполне реальна. Найти ее нелегко. Ты не сможешь попасть туда по обычным дорогам, но имеются другие пути, которых ты не найдешь на географических картах. Они снаружи нашего мира и все же находятся в нескольких милях от Денвера. Некоторые из них существуют в моей голове…
Он постукал пальцем по правому виску.
– Я беру эту часть с собой – везде, куда еду. В Стране Рождества живут спасенные мной дети, но никто из них не удерживается там против воли. Они не станут покидать это место. Однако дети будут рады тебе, Вейн Кармоди. Они хотят быть твоими друзьями. Скоро ты увидишь их… И когда ты попадешь туда, это будет чувствоваться, как возвращение домой.
Под колесами шипел асфальт.
– За последний час ты много волновался, – продолжил Мэнкс. – Поспи немного, дитя. Если случится что-то интересное, я обязательно разбужу тебя.
Не было никаких причин делать то, что говорил ему Чарли Мэнкс. Но вскоре Вейн обнаружил, что лежит на боку, положив голову на пухлое кожаное сиденье. Если в целом мире и имелся какой-то более умиротворяющий звук, чем шелест дороги, то Вейн его не знал.
Колесо рулетки щелкало и щелкало, пока наконец не остановилось. Шар замер на черном.
Вик выплыла на отмель, затем одолела еще несколько футов до песчаного пляжа. Там она перекатилась на спину. Ноги по-прежнему оставались в озере. Она неистово содрогалась в хватке яростных, почти парализующих спазмов и издавала звуки, которые были слишком гневные, чтобы называться рыданиями. Возможно, она плакала. Она не знала точно. Внутренности Вик сильно болели, словно ее сутки рвало.
При похищении все важные события случаются в первые тридцать минут, – подумала Вик. Ее ум повторял то, что она однажды слышала по телевизору.
Вик не думала, что совершит в следующие тридцать минут какие-то важные поступки. Она не думала, что какой-нибудь коп найдет Чарли Мэнкса. Тем не менее она поднялась на ноги, потому что должна была делать все возможное – имело это значение или нет.
Она шла, как пьяница при сильном ветре, – качаясь и следуя тропе, ведущей к задней двери. Там она снова упала. Вик встала на четвереньки и, используя перила, поднялась на ноги. Начал звонить телефон. Вик заставила себя идти дальше, невзирая на очередной приступ колющей боли – настолько острой, что у нее перехватывало дыхание.
Она прохромала через кухню, добралась до телефона и успела ответить на третий звонок – как раз до того, как тот перешел на голосовую почту.
– Мне нужна помощь, – сказала Вик. – Кто это? Вы должны помочь мне. Злодеи забрали моего сына.
– Все нормально, мисс Макквин, – сказала маленькая девочка на другом конце линии. – Папочка хорошо водит машину. Он постарается, чтобы Вейн по-настоящему повеселился. Ваш сын скоро будет здесь. Он приедет в Страну Рождества, и мы покажем ему наши игры. Разве это не прекрасно?
Вик нажала кнопку ОКОНЧАНИЕ ЗВОНКА и набрала 911. Женщина сообщила ей, что она позвонила в службу экстренных событий. Ее голос был спокойным и участливым.
– Какова природа вашей чрезвычайной ситуации?
– На меня напали. Человек похитил моего сына. Я могу описать машину. Они только что уехали. Пожалуйста, пришлите кого-нибудь.
Диспетчер старалась держать тон уверенного спокойствия, но это ей не удалось. Адреналин меняет все.
– Вы ранены?
– Забудьте об этом. Поговорим о похитителе. Его имя Чарли Талент Мэнкс. Он очень старый.
Мертвый, – подумала Вик, но не сказала этого.
– Около семидесяти лет. Выше шести футов ростом, лысый, около 200 фунтов. С ним был другой мужчина, более молодой. Я не рассмотрела его.
Потому что он носил долбаный противогаз. Однако этого она тоже не сказала.
– Сейчас они в «Роллс-Ройсе» «Призрак» тридцатых годов выпуска. Мой сын на заднем сиденье. Ему двенадцать лет. Зовут Брюс, но ему не нравится это имя.
Вик начала плакать, не в силах остановиться.
– У него черные волосы, пять футов роста, и он носит белую майку без всяких надписей и рисунков.
– Виктория, полиция уже в пути. Эти мужчины вооружены?
– Да. У более молодого пистолет. А у Мэнкса какой-то молот. Он ударил меня им два раза.
– Я направлю к вам «Скорую помощь». Доктор осмотрит ваши раны. Вам удалось запомнить номер?
– Это долбаный «Роллс-Ройс» из тридцатых годов. На заднем сиденье находится мой мальчик. Сколько таких машин, по-вашему, разъезжает по дорогам?
К ее горлу снова подступили рыдания. Она прокашлялась и заодно назвала номер:
– Эн о эс четыре а два. Битая пластина. Читается по-немецки как Носферату.
– Что это означает?
– Какая разница? Погуглите сами.
– Я извиняюсь. Понимаю, что вы расстроены. Мы уже подняли тревогу. Сделаем все возможное, чтобы вернуть вашего сына. Я знаю, вы напуганы. Успокойтесь. Пожалуйста, успокойтесь.
У Вик было такое чувство, что диспетчер говорила это самой себе. В ее голосе появились дрожащие нотки, как у женщины, старавшейся не заплакать.
– Помощь уже в пути, Виктория…
– Просто Вик. Спасибо. Извините, что накричала на вас.
– Это нормально. Не беспокойтесь. Вик, если они в такой запоминающейся машине, как «Роллс-Ройс», то дело упрощается. Это пойдет нам на пользу. На заметной машине они далеко не уедут. Если похитители где-то на дороге, их кто-нибудь увидит.
Но их не увидели.
Когда медики «Скорой» попытались эскортировать ее в больницу, Вик растолкала их локтями и сказала, чтобы они держали свои чертовы руки подальше. Полицейский офицер – небольшая дородная индианка – встала между Вик и фельдшерами.
– Вы можете проверить ее здесь, – сказала она, усадив Вик обратно на кушетку.
В ее голосе слышался легкий акцент – ритмичность, которая делала каждую фразу смутно музыкальной.
– Будет лучше, если она не поедет. Что, если позвонят похитители?
Вик в своих мокрых шортах съежилась на кушетке и обернулась в тонкое одеяло. Фельдшер с синими перчатками на руках расположился рядом с ней. Он попросил ее опустить одеяло и снять рубашку. Это привлекло внимание копов, заполнявших комнату. Они начали тайком посматривать на Вик, но та не стала спорить и молча выполнила все требования. Она стянула мокрую рубашку и бросила ее на пол. Бра у нее не было. Она прикрыла грудь одной рукой и сгорбилась, чтобы фельдшер мог осмотреть ее спину.
Тот громко вздохнул.
Офицер-индианка – на ее бейджике было написано ШИТРА – встала по другую сторону и осмотрела спину Вик. Она тоже издала звук – тихий сочувственный возглас.
– Я думала, вы говорили, что он пытался переехать вас, – сказала Шитра. – Но речь не шла о том, что это ему удалось.
– Она должна подписать форму, – сказал фельдшер. – Документ, в котором будет говориться, что она отказалась ехать в больницу. Мне нужно прикрыть свою задницу. У нее могут быть сломанные ребра или разорванная селезенка. При беглом осмотре этого не скажешь. Пусть в документе будет записано мое резюме. Я не уверен, что осмотр в домашних условиях пойдет ей на пользу с медицинской точки зрения.
– Возможно, мне и не пойдет, – ответила Вик. – Но вам это будет во благо.
Вик услышала распространявшиеся по комнате звуки – нечто близкое к смеху – тихая волна мужского веселья. В помещении находилось шесть или семь копов. Они стояли вокруг и притворялись, что не смотрят туда, где выше грудей Вик была татуировка мотора V6.
Напротив нее сел мужчина – первый коп, которого она видела без формы. Он носил синий блейзер, у которого были слишком короткие рукава, и красный галстук с большим кофейным пятном. Его лицо с легкостью победило бы в конкурсе на уродливость: пушистые белые ресницы, ставшие желтыми на кончиках, окрашенные никотином зубы, комично похожий на тыкву нос и выступающий раздвоенный подбородок.
Коп покопался в одном кармане, затем в другом, потом приподнял широкий плоский зад и нашел записную книжку в заднем кармане. Открыв ее, он уставился на страницу с видом полного недоумения, словно его просили написать эссе на пятьсот слов о картине импрессиониста.
Именно этот пустой взгляд больше всего остального подсказал Вик, что он не Тот парень. Он просто занимал чужое место. Важной персоны, которая займется поисками ее сына – с координацией ресурсов и обобщением информации, – еще не было.
Она отвечала на его вопросы. Коп начал правильно: с Вейна. Возраст, высота, вес, одежда, имеется ли свежее фото. В какой-то момент Шитра вышла и позже вернулась с большим свитером, на котором было написано ПОЛИЦИЯ ШТАТА НЬЮ-ГЭМПШИР. Вик натянула его на себя. Он доходил ей до колен.
– Отец? – спросил неприглядный мужчина.
Его звали Далтри.
– Живет в Колорадо.
– Разведены?
– Никогда не состояли в браке.
– Как он относился к тому, что мальчик был под вашей опекой?
– Он не под моей опекой. Вейн просто… Мы с Луи не имеем разногласий относительно сына. Тут нет никаких вопросов.
– Дайте номер, по которому мы можем отыскать его.
– Я дам, но сейчас Луи в самолете. Он прилетал к нам на Четвертое июля. А этим вечером отправился назад.
– Вы уверены в этом? Откуда вам известно, что он на борту самолета?
– Я знаю, что он никак не связан с похищением, если вы об этом спрашиваете. Мы никогда не ссорились из-за сына. Мой экс-мужчина самый безобидный и добродушный человек, которого только можно встретить.
– Лучше не говорите об этом. Я встречал многих добродушных парней. В Мейне был мужчина, который вел групповую терапию на основе буддизма. Учил людей, как с помощью трансцендентальной медитации управлять своим нравом и привычками. Этот парень потерял самообладание единственный раз, когда его бывшая жена принесла ему ограничительное распоряжение. Забыв весь свой дзен, он выпустил две пули в ее затылок. Та группа буддистов, которую он вел, довольно популярна в тюрьме Шоушенка. Там многие люди не справились с собственым гневом.