Небо ложное это. Вейн знал, что бабушка Линда пыталась сказать ему что-то – пыталась дать способ, чтобы защитить себя от того, что Мэнкс и его машина делали с ним. Но он не понимал ее. Похоже, слишком много усилий требовалось для разъяснений. И было слишком поздно для нее начинать давать ему советы. Она точно не напрягала себя, рассказывая что-то полезное, когда была живой. Он подозревал, что ей не нравился его отец из-за того, что тот был жирным.
– Когда ты уснешь, мы снова найдем ее, – сказал Мэнкс. – Чем раньше мы будем там, тем быстрее ты сможешь поездить по снежным американским горкам и поиграть в посох слепого с моими дочерьми и их друзьями.
Они ехали по просеке, разделявшей лес кукурузы. Между рядами сновали машины – черные колоссы, которые возвышались, как дуги авансцены. Вейн подумал, что они могли распылять яд. Они обрабатывали кукурузу особым составом, который предохранял ее от инвазивных видов. В его мозгу прозвучали именно эти слова – «инвазивные виды». Позже кукуруза промывалась химическим раствором, и люди могли есть ее.
– Кто-то хотя бы раз покидал Страну Рождества? – спросил Вейн.
– Когда человек попадает туда, он уже не хочет уходить. Все твои желания исполняются прямо там. В Стране Рождества лучшие игры. Все лучшие аттракционы. Там больше сахарной ваты, чем ты сможешь съесть за сотню лет.
– Но я могу покинуть ее? Если захочу?
Мэнкс бросил в зеркало почти враждебный взгляд.
– Наверное, некоторые учителя считали, что ты изводишь их своими вопросами. Какие у тебя оценки?
– Не очень хорошие.
– Ладно. Ты будешь рад узнать, что в Стране Рождества не существует школ. Я сам ненавижу школу. Я скорее совершу поступок, чем прочитаю о нем. Учителя рассказывают, что изучение – это приключение. Полная чушь! Обучение – это обучение. А приключение – это приключение. Я думаю, однажды ты узнаешь, что сложение, вычитывание и анализ ведут к большим вопросам и проблемам.
Вейн понял, что не сможет покинуть Страну Рождества.
– Я могу выставить какие-то последние требования?
– Послушай. Ты ведешь себя, как приговоренный к смерти. Ты не в камере смертников. Когда мы приедем в Страну Рождества, ты будешь здоровее, чем когда-либо!
– Но если мне оттуда не вернуться – если я должен находиться в Стране Рождества вечно, – возможно, имеются вещи, которые требуется сделать раньше моего попадания туда. Могу я в последний раз пообедать?
– Что ты имеешь в виду? Думаешь, что тебя не будут кормить в Стране Рождества?
– А если пищи, которую я захочу, не будет в волшебной стране? Неужели там можно получить все что угодно?
– В Стране Рождества есть хотдоги, сахарная вата, какао и сосульки на палочках, которые всегда вредят моим зубам. Там есть все, что может захотеть ребенок.
– Мне нравятся початки кукурузы, – вставил Вейн. – С маслом. И пивом.
– Я уверен, что ты получишь кукурузу и… И что ты сказал? Рутбир? Самый луший рутбир на Среднем Западе. Самый лучший сарсапарель.
– Не рутбир. Настоящее пиво. Я хочу «Серебряную пулю» фирмы «Курс».
– Почему ты хочешь пиво?
– Мой папа сказал, что я выпью банку с ним на крыльце, когда мне будет восемнадцать. Мы с ним вмажем по одной на Четвертое июля и будем наблюдать за фейерверками. Я ждал этих моментов. Теперь такого никогда не случится. Еще вы сказали, что в волшебной стране каждый день Рождество. Значит, Четвертого июля не будет. Не очень патриотично для Страны Рождества. Мне нравятся бенгальские огни. В Бостоне у меня был бенгальский огонь.
Они проезжали через длинный низкий мост. Рифленый металл приятно шуршал под колесами. Мэнкс молчал, пока они не доехали до другого края.
– Сегодня ты очень разговорчив. Мы проехали тысячи миль, и сейчас я услышал от тебя больше, чем когда-либо. Давай посмотри, правильно ли я тебя понял. Тебе хочется, чтобы я купил тебе бокал пива на высокой ножке, початок кукурузы и фейерверк на твое личное Четвертое июля. Ты уверен, что больше ничего не нужно? Может быть, ты планировал гусиную печень и икру с твоей мамой, когда тебе исполнится двадцать один?
– Я не хочу свое личное Четвертое июля. Только бенгальские огни. И, возможно, парочку ракет.
Он помолчал, потом сказал:
– Вы сказали, что обязаны мне. После убийства моей собаки.
Последовало мрачное молчание.
– Да, я такое говорил, – признался Мэнкс. – Эта фраза вылетела из моего ума. Я не горжусь своим поступком. Сочтешь ли ты нас квитыми, если я куплю тебе пива, кукурузу и бенгальские огни?
– Нет. Но ни о чем другом я не попрошу.
Он выглянул в окно и посмотрел на луну. Она ощерилась тусклым серебром, безликая и далекая. Не такая импозантная, как луна Страны Рождества. Там все вещи были лучше, предположил Вейн.
– Как вы узнали о Стране Рождества?
– Я отвез туда моих дочерей, – ответил Мэнкс. – И первую жену.
Он помолчал, а затем добавил:
– Моя первая жена оказалась тяжелой женщиной. Ее трудно было удовлетворить. Многие рыжие такие. Она имела длинный список жалоб, выдвигаемых против меня. И ей удалось настроить детей против нашего брака. У нас было две дочки. Ее отец дал мне деньги, чтобы основать свой бизнес, но я потратил их на машину. Эту машину. Я думал, что Кэсси – это моя первая жена – будет счастлива, когда я приеду домой. А она, как всегда, забросала меня упреками. Сказала, что я зря потратил деньги. Я ответил, что собираюсь быть шофером. Она сказала, что я собираюсь быть нищим. А мы такими и были. Эта насмешливая женщина оскорбляла меня перед детьми. Ни один мужчина не выдержал бы такого.
Мэнкс сжал руль с такой силой, что его костяшки побелели.
– Однажды жена бросила мне в спину масляную лампу, и мой лучший плащ загорелся. Ты думаешь, она извинилась? Ага! Подумай еще раз. Она насмехалась надо мной. Был День благодарения. Вся семья собралась за столом, а она, сучка, подожгла меня. И потом начала бегать вокруг, голося, как индюшка. Она махала руками и кричала: выгони меня, выгони меня. Ее сестры угорали от смеха. Я скажу тебе кое-что. У женщин с рыжими волосами кровь на три градуса холоднее, чем у нормальных теток. Это установлено медицинскими исследованиями.
Он искоса глянул на Вейна в зеркало заднего вида.
– Естественно, это делает невозможным проживание с ними. Мужчине трудно оставаться с такими женщинами, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Вейн ничего не понял, но кивнул головой.
– Ладно, – произнес Мэнкс. – Тогда все нормально. Думаю, мы пришли к пониманию. Я знаю магазин, где мы можем купить такие громкие и яркие фейерверки, что ты оглохнешь и ослепнешь, когда они загорятся! Завтра после наступления темноты нам нужно добраться до библиотеки Здесь. Там мы их и опробуем. Когда ты запустишь ракеты и бросишь вишневые бомбочки, люди подумают, что началась третья мировая война.
Он помолчал и потом добавил лукавым тоном:
– Возможно, мисс Маргарет Ли присоединится к нам на фестивале огней. Я не собираюсь поджигать фитиль под ней, но нужно научить ее не совать свой нос в чужие дела.
– Почему она так важна? – спросил Вейн. – Может, просто оставим ее в покое?
Большой зеленый мотылек с мягким стуком ударил о ветровое стекло. После него образовалось изумрудное пятно.
– Ты умный человек, Вейн Кармоди, – ответил Мэнкс. – Читал статьи, собранные ею. Уверен, что если ты немного подумаешь, то поймешь, почему она важна для меня.
Раньше, когда было еще светло, Вейн просмотрел бумаги, которые Мэнкс принес в машину, – статьи, найденные Бингом онлайн. Эта дюжина историй касалась Маргарет Ли. Они рассказывали длинную историю о заброшенности, наркотической зависимости, одиночестве… и странных, необъяснимых чудесах.
Первая статья, датируемая ранними девяностыми, была размещена в газете «Кедровые речные пороги»: Экстрасенс или гадалка? Дикая интуиция местной библиотекарши спасает детей. Далее шла история мужчины по имени Хайес Арчер, который жил в Сакраменто. Арчер усадил двух сыновей в свою новую «Сессну» и полетел под луной вдоль побережья Калифорнии. Но не только самолет был новым. Такой же оказалась и лицензия пилота. Через сорок минут после взлета одномоторная «Сессна» Арчера сделала несколько хаотичных маневров и исчезла с радаров диспетчеров. Высказывалось опасение, что он потерял из виду землю и, пытаясь найти горизонт в сгущавшемся тумане, рухнул в море. История получила некоторое освещение в национальных новостях, поскольку Арчер обладал небольшим состоянием.
Маргарет Ли позвонила в полицию в Калифорнию и сказала, что Арчер и его дети живы и не разбились в море. Они совершили посадку и оказались в ущелье. Она не могла дать точные координаты, но предложила полиции обыскать побережье в той точке, в которой нашли поваренную соль.
«Сессну» нашли в сорока футах над землей, повисшей на высокой секвойе – конечно же – в национальном парке «Соленая точка». Дети не были ранены. Отец сломал спину, но, по словам врачей, его жизни ничего не угрожало. Мэгги сказала, что невероятное прозрение пришло к ней в мгновение ока во время игры в «Скраббл». Статья содержала фотографии перевернутого самолета и Мэгги Ли, склонившейся над костяшками «Скраббла» во время турнира. Надпись под вторым фото гласила: Жаль, что при такой прекрасной интуиции Мэгги предпочитает игру «Скраббл», а не денежную лотерею!
На протяжении нескольких лет случались и другие прозрения: например, ребенок, найденный в колодце, или информация о кругосветном мореплавателе, потерявшемся в море. Но статьи появлялись все реже и реже, все с большим и большим разрывом по времени. Последняя статья рассказывала о том, что Мэгги Ли помогла раскрыть побег из тюрьмы, который произошел в 2000 году. Затем до 2008-го не было ни слова, и дальнейшие статьи затрагивали не чудеса, а нечто совершенно противоположное.
Одна из нейтральных статей говорила о потопе в Здесь, штат Айова, – много ущерба, утонувшая библиотека. Мэгги чуть не погибла, пытаясь спасти книги. Какое-то время она лечилась от переохлаждения. Фонды не смогли собрать достаточно денег, чтобы поддержать восстановление библиотеки, и заведение было закрыто.