– Когда оно работает, то ловит даже громкие мысли, – сказал мужчина с наушником. – Проблема в том, что техника слишком чувствительна. Она поймала звук выстрела, с которым не смогла справиться. Возможно, полетел конденсатор.
Шитра достала спортивную сумку и достала баллончик репеллента «Дремучий лес».
– Спасибо, – сказала Хаттер, беря его у офицера полиции.
Она посмотрела на Далтри.
– Хотите?
Они вместе поднялись, чтобы она могла опрыскать его с головы до ног. Стоя, Хаттер могла видеть склон за домом – возвышенность, поднимавшуюся до линии деревьев. Два четырехугольника янтарного света лежали на траве – свет от окон в задней части дома.
Она нажала на верхнюю часть баллончика, разбрызгивая белый туман. Далтри закрыл глаза.
– Знаете, что я думаю о громком звуке в наушниках? – спросил он. – Этот жирный ублюдок нагнулся, чтобы почесать лодыжку. Спасибо, мне хватит.
Табита перестала распылять репеллент. Он открыл глаза.
– Вы будете нормально себя чувствовать, если он упадет замертво?
– Он не должен сбежать, – ответила Хаттер.
– Тогда не позволяйте ему этого.
Далтри мрачно усмехнулся.
– Именно вы поощряете беднягу.
Хаттер почувствовала настойчивое, ясное и простое желание: распылить репеллент в глаза детектива.
Так вот кем был источник ее дискомфорта – ее тревог и беспокойства. Луи Кармоди казался слишком доверчивым, со слишком хорошим чувством юмора, слишком встревоженным за своего ребенка, слишком добрым со своей прежней возлюбленной. Он не мог быть связан с исчезновением Вейна. Хаттер считала его невиновным, но она позволила ему приехать сюда, чтобы посмотреть, куда это приведет. Она не думала, что он может умереть от сердечного приступа. Если Луи свалится от удара, будет ли это на ее совести? Она полагала, что будет.
– Нам нужно узнать, что он делает. Запомните, дело не в его благополучии. Нас заботит благополучие мальчика.
– Знаете, почему вы мне нравитесь, Хаттер? – спросил Далтри. – Реально нравитесь? Вы еще большая бестия, чем я.
Табита подумала – не в первый раз, – что она ненавидела многих копов. Мерзкие слабовольные пьяницы, верившие, что они хуже всех других людей. Она закрыла глаза и разбрызгала репеллент себе на голову, лицо и шею. Когда Хаттер сделала это и выдохнула, сдувая яд, она увидела, что огни в задней части дома погасли и исчезли с лужайки. Она не заметила бы их пропажи, если бы продолжала сидеть внизу под ветками.
Хаттер перевела взгляд на переднюю комнату. Она видела коридор, ведущий в заднюю часть дома, но никто по нему не шел. Табита взглянула на переднюю спальню, ожидая, что кто-то включит там свет. Никто этого не сделал. Далтри присел вместе с другими копами, однако она осталась стоять. Через минуту детектив взглянул на нее.
– Притворяетесь, что вы дерево?
– Кто из наших людей наблюдает за задней частью дома? – спросила она.
Второй коп, который до этого не говорил, посмотрел на нее. Его лицо было бледным и веснушчатым. С его рыжими волосами он чем-то напоминал Конана О’Брайена.
– Никого. Но там ничего и нет. Мили леса без всяких тропинок. Даже если они обманут нас, им некуда бежать.
Хаттер уже уходила от них – руки вытянуты вперед, защищая лицо от ветвей. Шитра быстро нагнала ее. Ей приходилось спешить, чтобы держаться рядом. Наручники звенели на ее поясе.
– Вы чем-то озабочены? – спросила она.
Позади они услышали хруст ветки. Чьи-то ботинки перемалывали мертвую листву. Наверное, это был Далтри, следовавший за ними без особой спешки. Он оказался таким же навязчивым, как москиты. Табите требовался репеллент, чтобы отделаться от него.
– Нет, – сказала Хаттер. – Вы находитесь на правильной позиции. Бессмысленно ее менять. Если они уйдут, то из передней двери. Что вполне разумно.
– Тогда…
– Я озадачена.
– Чем?
– Почему они сидят в темноте? Макквин выключил свет в задней части дома, но не перешел в спальню. Значит, они сидят на кухне с выключенным светом. Это не кажется вам чем-то особенным?
При следующем шаге ее нога погрузилась в холодную воду в три дюйма глубиной. Она ухватилась за тонкий ствол березы, стараясь уравновесить себя. Через пару ярдов Хаттер оказалась в воде по колени. Та ничем не отличалась от земли – черная поверхность, усыпанная сверху листьями и ветками.
Далтри шел паралельно. Он погрузился воду по бедра и, покачнувшись, упал.
– Мы можем использовать свет, – сказала Шитра.
– Или акваланг, – проворчал Далтри.
– Никакого света, – приказала Хаттер. – Можете возвращаться назад, если вам не нравится быть мокрыми.
– Что? Пропустить всю забаву? Я скорее утону.
– Вряд ли наши надежды сбудутся, – ответила Хаттер.
Макквин сидел вместе с ними в темноте. Он держал на коленях сумку с детонаторами и сжимал один из них в руке. Луи без всякой радости смотрел на взрыватель, который, кстати, совершенно не походил на те хайтек-устройства, которые использовались для подрыва взрывчатки в фильмах «24» или «Миссия невыполнима». Вместо этого детонаторы были маленькими черными таймерами из «Хранилища» с любопытно знакомыми, торчащими из них медными проводами.
– Мистер Макквин? – спросил Луи. – Дружище? Это выглядит, как таймер, который я использую для переключения рождественских огней, когда становится темно.
– Это он и есть, – ответил отец. – Лучшее, что можно было разработать в короткие сроки. Пакеты подготовлены – а значит, смесь внутри пропитана дизельным топливом и подключена к небольшому заряду. Теперь нужно включить таймер в сеть – так же, как ты присоединяешь его к своей рождественской гирлянде. Черная стрелка говорит тебе, сколько времени сейчас. Красная стрелка показывает, когда включится твоя гирлянда. Или, в данном случае, будет взрыв в двадцать тысяч фунтов силы. Каждый пакет сносит стену трехэтажного здания, если правильно разместить заряд.
Он замолчал и посмотрел на Вик.
– Не подключай их, пока не доберешься до места. Ты же не хочешь болтаться на байке в гуще этих проводов.
Луи не знал, что пугало его больше – рюкзак, полный АНФО, или то, как Кристофер Макквин смотрел на дочь. Его бледно-голубые глаза были такими прозрачными и спокойными, словно не имели цвета.
– Я хранил это для «Аль-Каиды», – сказал Крис и бросил таймер обратно в торговую сумку. – Это нарушало государственные требования, но хорошо помогало нам в Багдаде. Говоря другими словами, арабские подонки десятилетиями привязывали эту дрянь к своим телам и без проблем подрывали себя в любое время. Ничто не уносило вас к Аллаху быстрее, чем АНФО. Стопроцентная гарантия.
– Я понимаю, – сказала Вик.
Она потянулась к рюкзаку, опирась на стол, чтобы встать.
– Папа, мне пора уходить. Здесь небезопасно для меня.
– Я знаю, что ты не пришла бы, если бы имелся другой способ, – произнес он.
Она склонилась и поцеловала его щеку.
– А я знала, что ты прикроешь мне спину.
– Всегда, – сказал он.
Он поддержал ее за талию. Его взгляд напоминал Луи горные озера, которые выглядели кристальными и чистыми, потому что в них все убил кислотный дождь.
– Минимальное безопасное расстояние при взрыве на открытом воздухе – то есть если вещество находится на уровне земли, – примерно сто футов. У всех, кто окажется ближе ста футов, внутренности превратятся в желе от ударной волны. Ты видела это место? Страну Рождества? Ты знаешь, где разместить заряды? Возможно, потребуется пара часов, чтобы подключить провода и настроить взрыватели.
– У меня будет время, – сказала она.
Луи знал по тому, как Вик выдержала взгляд отца – по идеальному спокойствию на ее лице, – что она врет.
– Я не дам ей убить себя, мистер Макквин, – произнес Луи, поднимаясь на ноги.
Он потянулся к сумке, полной таймеров, и поднял ее с колен Кристофера Макквина, прежде чем мужчина успел двинуться.
– Можете поверить мне.
Вик побледнела.
– О чем ты говоришь?
– Я поеду с тобой, – сказал Луи. – Вейн и мой ребенок тоже. В любом случае, мы уже договорились, помнишь? Я чиню байк, ты берешь меня с собой. Ты не уедешь и не сделаешь этого без меня. Я же позабочусь, чтобы ты не взорвала нас обоих. Не волнуйся. Я поеду на заднем сиденье.
– А что насчет меня? – спросил Крис Макквин. – Может, я поеду за вами через магический мост на моем грузовике?
Вик тихо вздохнула.
– Нет. Я хочу сказать… Просто нет. Никто из вас не поедет. Я знаю, вы хотите помочь, но никто из вас не поедет со мной. Послушайте. Мост… Он реальный. Вы сами увидите его. Он появится здесь – в нашем мире. Но в то же время – некоторым образом, который я не понимаю, – он также существует в моей голове. И его структура небезопасна. Он был ненадежным еще в моем детстве и может рухнуть под весом другого ума. Кроме того, я должна вернуться с Вейном. Наверное, придется ехать этим путем. Если он будет на байке, где ты будешь сидеть?
– Я могу последовать за вами пешком, – ответил Луи. – Ты думала об этом?
– Плохая идея, – сказала она. – Если ты увидишь его, то поймешь.
– Ладно, – произнес Луи. – Пойдем посмотрим.
Вик бросила на него болезненный и умоляющий взгляд. Словно она сражалась с желанием заплакать.
– Мне нужно посмотреть на него, – пояснил Луи. – Мне нужно убедиться, что он реален. Не потому, что я тревожусь о твоем рассудке. Но из-за того, что мне нужно верить в возвращение Вейна.
Вик встряхнула головой, повернулась на каблуках и, хромая, направилась к задней двери. Сделав пару шагов, она начала клониться в сторону. Луи схватил ее за руку.
– Посмотри на себя, – сказал он. – Детка, ты едва на ногах стоишь.
От исходившего от нее жара ему становилось плохо. Однажды с Вейном было такое: он подцепил грипп, спал по восемнадцать часов, и его жар чувствовался при входе в спальню.
– Я в порядке, – ответила она. – Это скоро закончится.
Но в ее глазах оставалось тусклое сияние чего-то худшего, чем страх, – возможно, отчаяние. Ее отец говорил, что арабские дети обвязывали себя АНФО и взрывались, служа Аллаху. Луи теперь понял, что это грубо повторяло ее план.