Фари искренне заинтересовалась расставленными на каминной полке фигурками, а учитывая, что с мозгами у юной хафлы всегда всё было в порядке, нужные выводы из увиденного она сделала моментально. И насела на меня с просьбой сделать ей несколько «таких же куколок, но не из железа или дерева, а из красивого камня».
– Деда обязательно… и братца тоже, – щебетала Фари. – Камень я тебе подыщу. Есть у меня на рынке знакомец, он сиддскими вещицами торгует. Вазочки там разные… посуда. Всё из разноцветного камня. Ну и о цене договоримся, разумеется. А можно ведь… Грым, а ты узорчатые пуговицы сможешь сделать? Я бы их на торг выставила…
– Он будет возражать, конкуренты никому не нужны, – подал голос Падди, ткнув пальцем в медную фигурку бийского леммана, которую Фари в этот момент как раз крутила в руках.
– Так ведь я могу с ним договориться о поставках, как там по-франконски… эксклюзивных, да! – улыбнулась хафла. Нежно так… по-акульи. И я отчего-то сразу ей поверил. Эта договорится. Но уже через секунду Фари стёрла пугающую улыбку с лица и, повернувшись ко мне, хлопнула ресницами, изображая ангелочка. – Ну, так как, Грым… сможешь?
– Надо попр-кхробовать, – пожав плечами, проперхал я в ответ, и белобрысая егоза, просияв, ухватилась за принесённую ею с собой небольшую кожаную сумку, в которую мгновенно же и зарылась.
А пока Фари была увлечена поисками чего-то там, в наш разговор вмешалась Дайна.
– Подождите, вы хотите сказать, что все эти статуэтки сделаны Грымом? – переведя взгляд с игнорирующей её хафлы на Падди, спросила орчанка.
Внук старого Уорри в ответ пожал плечами и, пыхнув трубкой, окутался облаком ароматного дыма.
– У синего талант, – пробубнил хафл, но договорить свой «панегирик» не смог. Фари, наконец, нашла, что искала, и, вынырнув из своей сумочки, гордо воздела над головой сжатый кулачок.
– Нашла! – воскликнула она и, сунув руку мне чуть ли не под нос, разжала ладошку, на которой оказался небольшой, почти идеально ровный шарик обсидиана. – Вот, Грым! Сможешь сделать пуговицу из такого?
– Это же вулканическое стекло, – нахмурилась Дайна. – Оно хрупкое, расколется.
– Попр-робкхую, – кивнул я, не сумев устоять перед просящим взглядом Фари. Эта мелочь из меня верёвки вьёт!
Взяв протянутый мне чёрный шарик, покатал его в ладони, привыкая к материалу, и, сжав в пальцах, осторожно подал на него первый телекинетический импульс. Обсидиан дёрнулся, но уже через мгновение послушно потёк под моим воздействием, лишь слегка нагреваясь по мере изменения формы. Разжав ладонь, я протянул Фари готовую пуговицу. Круглую, с аккуратным ушком и незатейливым узором-косичкой, обрамляющим плоскую лицевую поверхность, доведённую мною до зеркальной гладкости. Хафла довольно пискнула, но её тут же перебил кашель поперхнувшегося дымом своей трубки Падди и громкий возглас Дайны.
– Но как?! – Она вскочила с кресла и, вмиг обогнув широкий обеденный стол, вдруг оказалась перед Фари, уже успевшей смахнуть пуговицу с моей ладони и теперь с подозрительным прищуром уставившейся на застывшую перед ней орчанку. Поймав этот взгляд и поняв, что выглядит странно, Дайна глубоко вздохнула и, справившись с собой, договорила уже куда менее экспрессивно: – Гейни Фари, позвольте мне взглянуть на эту… вещь? Пожалуйста.
– Дейни[32], с вашего позволения, – вздёрнула носик хафла, но тут же легко улыбнулась и протянула ей пуговицу, – держите, де-ейни Да-айна.
Орчанка осторожно взяла отданную ей пуговицу, внимательно её осмотрела и подняла на меня растерянный взгляд.
– Это… это что, фокус какой-то, да? – с жалобными нотами в голосе спросила она.
Тут и Падди, наконец, откашлялся и, аккуратно взяв с раскрытой ладони орчанки несчастный кусок обсидиана, принялся его осматривать с не меньшей внимательностью, чем Дайна минутой ранее. Даже лупой вооружился, пижон.
– Не похоже, – заключил он, резко захлопнув складное увеличительное стекло и, водрузив пуговицу на стол перед собой, принялся сосредоточенно разжигать погасшую было трубку. И ведь даже почувствовав на себе взгляд Дайны, не стал отвлекаться от этого несомненно «важного» занятия.
– Что на что не похоже? – решила задать свой вопрос вслух орчанка, явно недовольная тем, что хафл её игнорирует.
Тот вздохнул и, выпустив струю густого дыма в потолок, пожал плечами.
– На фокус не похоже, – произнёс Падди и, чуть подумав, добавил, ткнув длинным чубуком трубки в мою сторону: – И на телекинез твой тоже не похоже.
– Да в чём проблема-то? – воскликнула Фари, переводя взгляд с отрешённо смотрящего куда-то вдаль брата на пребывающую в растерянности орчанку.
Падди тяжко вздохнул.
– Обсидиан, сестрёнка, очень непослушный материал, – пробормотал он, всё так же глядя в никуда. – Теоретически очень полезный в артефакторике, как почти идеальный стабилизатор, способный выравнивать потоки самых разных сил, но предельно тяжёлый в обработке. Нет, обсидиан совсем не прочный, наоборот, он очень хрупкий из-за внутреннего напряжения и наполненности энергией создавшей его магмы, и в этом проблема. Обсидиан даже шлифовать следует с предельной осторожностью, чтоб не треснул и не раскололся. Об огранке и придании какой-либо правильной геометрической формы, кроме разве что шара, и вовсе речь не идёт. Но именно форма шара нам, артефакторам, не интересна. Слишком маленькие контактные площади и… Впрочем, это уже неважно. Совсем неважно. М-да…
Падди бросил взгляд на лежащую на столе пуговицу и тяжко-тяжко вздохнул. В унисон с Дайной.
– А что важно-то? – буркнула нахмурившаяся Фари.
Но ответ последовал не от её братца, а от моей гостьи. Она выбрала из вороха артефактов некий механизм и, щёлкнув его по шустро закрутившемуся маховику, сделанному из какого-то зелёного полупрозрачного камня, положила зачарованную вещицу рядом с пуговицей моего производства. Разноцветное содержимое двух колбочек, соединённых с осью крутящегося маховика тонкими жгутиками проволоки, взбурлило, и закреплённая под ними стеклянная линза засветилась не ярким, но очень ровным, отчётливо видимым жемчужным светом.
– Вот это – ювелирный монокль, он служит для поиска дефектов в драгоценных камнях. В левой колбе находится ртуть, в правой – алхимическое золото. Вместе они стабилизируют… эм-м… выравнивают пульсирующий поток энергии от маховика-накопителя. Проволока, соединяющая их с маховиком, сделана из платины. Сам маховик выточен из лиамского змеевика. Общая стоимость материалов, пошедших на изготовление этого артефакта, – около пяти франдоров[33]. Это не считая стоимости линзы и работ по зачарованию. И все эти детали, кроме линзы, разумеется, теоретически может заменить один правильно зачарованный обсидиановый кубик объёмом в зерно, заключённый в серебряную проволоку, соединяющую его с линзой, – проговорила Дайна лекторским тоном.
Я почесал затылок.
– А пять фр-ркхандор-ров – это сколько? – выдавил я.
– Примерно четыре соверна, – задумчиво протянула Фари, не сводя взгляда с пуговицы. – А этот шарик обошёлся мне в пару панов. Гры-ым…
– Не-не-не! – Я аж руками замахал на мелкую, только бы не слышать того, до чего она додумалась. – Ни за что!
– Но почему? – сложила бровки домиком белобрысая зараза. Хорошо ещё, Падди, выпавший было из разговора, вовремя очнулся.
– Грым прав, Фари, – кивнул он. – Торговать ЭТИМ без солидного прикрытия не стоит.
– Согласна, – решительно кивнула Дайна. – Маги вообще конкурентов не любят. А уж артефакторы… нас убьют раньше, чем мы хотя бы десяток «цацек» продадим.
– Цацек? – не понял хафл.
– Грым так артефакты называет, – сдала меня орчанка, и Падди зло прищурился. Ну да, алхимик же, а без них какие могут быть артефакты? Из чего?
– Так, может, деда спросим? Он точно поможет и с прикрытием, и с торговлей! – вскинулась Фари, которой возможная прибыль явно не давала покоя. И я её понимаю. Сам с удовольствием поучаствовал бы в таком деле. Это ж какие деньги можно срубить! Артефакты-то дешёвыми не бывают по определению!
– Придётся, – вздохнул Падди и вдруг недовольно фыркнул. – Но с ним же делиться надо будет!
– И со мной тоже, – неожиданно промурлыкала Дайна и, продефилировав мимо нашей удивлённой компании, грациозно опустилась в кресло. Окинула взглядом начинающих закипать хафлов и, подмигнув мне, улыбнулась. – Что? Я в деле. Или у вас имеются свои собственные профессиональные артефакторы?
– Например, я сам, – сердито глядя на орчанку, рыкнул Падди.
И это было забавно. Ну, с его-то ростом рычать на орчанку, что выше хафлинга настолько же, насколько я сам выше неё, то есть на две головы… Я еле сдержал ухмылку.
– Алхимик, не дури мне голову, – фыркнула в ответ Дайна, демонстративно постучав себя длинным пальчиком по носу. – Ты, может быть, неплохо разбираешься в началах артефакторики: классификация, применение, принципы работы… Верю. Это всё же основы. В материаловедении должен быть хорош, иначе какой ты алхимик? Но в схематике зачарований… сильно сомневаюсь. А это, как тебе, коллега, должно быть известно, львиная доля работы над артефактом.
– А сама-то! – запальчиво воскликнула мелкая, вступаясь за брата.
– А я – подмастерье артефакторики, к твоему сведению, – гордо вздёрнула носик орчанка. – Дипломированный.
– Так! – я хлопнул ладонью по столу, отчего лежавшие на нём побрякушки звякнули, а сидящие вокруг готовые вспылить гости моментально угомонились. – Пр-редлагаю отложить эту тему до завер-ркхшения оценки нашей с Дайной добычи!
– И правда, – пряча глаза от испытующего взгляда сестрёнки, кивнул Падди. – Давайте закончим работу с артефактами, а потом уже обсудим другие вопросы – вроде возможного сотрудничества и странных умений Грыма.
«И чего он ко мне прицепился?» – думал я, наблюдая за тихо бубнящими магами и краем глаза следя за исследующей комнату Фари. На всякий случай.