— Фу ты!..
Оказывается, дифер цел, одна шестерня только раскрошилась.
— Ну, это пустяк, сейчас новую поставим!
А в это время Александр Григорьевич Гайнов разбирался с новым подборщиком, который вручили ему прямо в заводской упаковке. По выражению лица комбайнера вижу: сильно чем-то недоволен. Подхожу.
— Да что! — досадливо махнул он рукой. — Опять, ёж их задери (разумеется, покрепче), некомплект! Вон щёк нет! Придется со списанного снимать и ставить… — и давай снимать подряд все щитки.
— Зачем все-то?
— А куда денешься: после заводских сборщиков все гайки надо подтягивать, вон как пружины разболтаны! Думаете, поставил новый подборщик и поехал? Не-ет!.. А это что такое? — на лице удивленно-озадаченное выражение. — Смотри-ка, одной втулки на валу не хватает! Забыли, значит, поставить! Ёж их задери, теперь самое малое полдня проковыряюсь!..
Но у Славы Викулова дела идут еще хуже. В эту уборочную он работает уже полноправным комбайнером на «Колосе», который давно бы пора в утиль, но… гарантийный срок тоже еще не вышел. Как и у стафеевской «Семерки». По итогам вчерашнего дня он замыкал таблицу показателей. И сегодня: только набрал первый бункер, как в подборщике переломился вал граблины. Уже второй раз в этом сезоне. Подборщик, как и комбайн, весь разбитый. Однако другого подборщика в колхозе нет, и сварщик второй раз наложил швы на то же место.
Еще два бункера Слава отгрузил, а на четвертом опять остановился. Парень, смотрю, совсем приуныл:
— Что ж я, всю дорогу так буду маяться!..
— Скоро, поди, новые подборщики получим, — неуверенно пообещал главный агроном.
Но у Славиного комбайна еще и вариатор барахлит, работать можно только на первой скорости. А два дня назад ломался выгрузной шнек…
Комбайнером Славу утвердили не сразу, потому что не исполнилось ему к нужному моменту восемнадцати лет. А когда этот вопрос решился, времени на ремонт комбайна-развалюхи оставалось совсем мало. А какой еще комбайн, как не развалюху, могли вручить самому молодому комбайнеру? И Славе пришлось садиться на такой, какой дали. В результате — поломка за поломкой. И вот я уже не узнаю прошлогоднего Славу — вполне уверенного в себе, никогда не унывающего, никогда не устающего…
…Анатолий Михайлович, глядя на дорогу, по которой в поле тянулись вереницей комбайны, вдруг спросил как бы сам себя:
— А где ж Гайнов-то?
Немного погодя поехали искать гайновский СКД-6. Никуда он не делся: стоял на дороге. Порвалась трубка маслопровода, и все масло вытекло из двигателя на дорогу. Как у Мохнача в прошлом году на совсем новом СКД-6. Два года назад у Гайнова тоже комбайн был совсем новый, и, когда вот так же порвалась трубка маслопровода, лишь чудом не случилось аварии: двигатель работал на малых оборотах, и Гайнов успел его заглушить. А в этот раз…
— Ну, что? — спросил Анатолий Михайлович, когда Гайнов, залив масло, запустил двигатель.
— Прихватывает… — поморщился комбайнер.
— Ах, черт побери!.. — сокрушенно помотал головой председатель.
«Неужели Гайнов целую неделю будет ремонтироваться, как Мохнач в прошлом году?» — мысленно посокрушался и я.
Анатолий Михайлович снял с рации переговорную трубку:
— «Клумба!..» «Клумба!..» Я — Пятьдесят восьмой!..
— «Клумба» слушает… — тотчас возник в эфире меланхоличный голос Светланы Булыгиной.
— Есть двигатели к СКД-6?
— Сейчас узнаю.
Минуты три длилась пауза. И вот наконец:
— Есть, приезжайте, — и вижу улыбающееся лицо председателя.
А с северо-запада уже надвигалась огромная черная туча, вспыхивали в той стороне безмолвные огни зарниц. Но гроза разразилась только на следующий день под утро, и дождь хлестал часов до десяти. Потом ненадолго перестал и в шесть вечера опять хлынул как из ведра. Но уже через полчаса небо очистилось и заголубело.
У колхоза теперь двенадцать комбайнов. Когда в один из дней все они собрались на одном поле да как пошли молотить, зрелище было — глаз не оторвать. Кто-то из шоферов воскликнул:
— Во армада!
И потом еще не раз звучало в поле это «во армада!».
— Еще купим! — сказал Анатолий Михайлович.
— А выгодно держать столько техники? — спросил я.
— Выгодно! Прошлый год нас многому научил. Нечего разводить экономию там, где она потом оборачивается огромными потерями!
Год назад он рассуждал иначе. Убежденно доказывал, что нагрузка на комбайн менее ста гектаров не выгодна ни хозяйству, ни государству. Нынче она доведена в колхозе до этой цифры.
И вот: купим еще!
Под самый вечер один из силосных комбайнов «сжевал» транспортерную ленту. Анатолий Михайлович тут же связался с «Сельхозтехникой». Диспетчер Светлана Булыгина записала точное наименование этой ленты и попросила подождать. Минут через десять последовал вопрос:
— Вы сейчас приедете?
— Да, конечно! Огромное спасибо!
И уже повесив трубку на крючок, спохватился:
— «Клумба!..» «Клумба!..»
— Я — «Клумба!» Слушаю…
— Света, догадайтесь, о чем я только что подумал!
— Ну, уж не знаю…
— Чтоб мы так заканчивали все наши разговоры!
— Поняла!..
Утро 26 августа было пасмурное, что никого не удивило и даже особо не огорчило — привыкли уже.
— Давай-ка, Николай Матвеич, съездим на Горбуниху, посмотрим, как там, — предложил Крестьянников главному агроному. — Может, переведем комбайны на прямой обмолот.
Но только приехали «на Горбуниху», как пошел дождь. Пришлось возвращаться ни с чем. Добрую половину дороги председатель с главным агрономом проехали молча, насупив брови. И вдруг Анатолий Михайлович встрепенулся:
— Давай-ка, Николай Матвеич, подумаем еще разок о стационарной уборке! Сегодня полночи не спал из-за нее, все думал. Что нам нужно? Приспособления для транспортировки валков. Какие? Предположим, сеноподборщиком — брать, а стогометателем — грузить…
— И на установку активного вентилирования, под крышу, — подхватил главный агроном.
— Под крышу?
— Ну, а как?
— Ладно, об этом отдельно подумаем. А чем будем подавать хлебную массу на молотилку? Нужен будет стол метров в тридцать длиной. Транспортерная лента. Комбайн.
Дождь все пуще стегал в ветровое стекло. «Дворник» трудился без устали.
В конторе Крестьянников тут же собрал специалистов-технарей и велел им тоже подумать, нельзя ли уже сегодня что-нибудь предпринять. Хоть что-нибудь, лишь бы не сидеть сложа руки, пережидая нескончаемый дождь. И специалисты с самым серьезным видом принялись обсуждать всевозможные варианты. Анатолий Михайлович принес из диспетчерской большой лист ватмана. Нарисовал что-то наподобие паровозика с высокой трубой.
— Попробуем еще раз. Еще раз попробуем обмануть погоду… Так… Поставили ТАУ…
— Можно и без крыши обойтись, просто накрыть пленкой… — заметил бригадир-один Изюров.
Тем временем председатель пририсовал к паровозику длинный узкий прямоугольник — транспортерную ленту.
— А нельзя пустить «Ниву» Андрюшки Рычкова? Чтоб за ней еще один комбайн шел. И хобот «Нивы» — прямо в жатку того второго комбайна…
— Как ты хобот в жатку-то опустишь?
— Надо подумать.
— Предлагайте, предлагайте! — подзадоривал председатель своих специалистов. — Пустить, говорите, «Ниву»?.. А в этом что-то есть!.. Так… Так… Ну, предположим, запустили Рычкова. Арбу… А дальше?
— Так с арбой, что ли?! — воскликнул Никулин.
— Как вариант, — Крестьянников уже нарисовал два прямоугольника, соединив их линиями. Комбайн с арбой.
— Кто бы комбайн с печкой придумал! — пошутил Изюров. — Чтоб сушил, молотил и выдавал кондиционное зерно…
— Товарищи, не отвлекайтесь от главного! — пресек Крестьянников возникший было смех. — А что, если подавать хлебную массу через измельчитель соломы? У него же имеется транспортерная лента, по ней и пойдет хлебная масса в комбайн…
После совещания разошлись на обед.
— Я моментом, — сказал мне Анатолий Михайлович.
Но вот стою жду на крыльце конторы, а его нет как нет. Полчаса, сорок минут… Уже провезли в поле измельчитель.
Ну вот наконец-то!
— Вы думаете, почему я задержался? — спросил он, подходя. — Поел-то минут за десять, а тут передача «Сельский час», интереснейший разговор про цех механизации. Решил посмотреть-послушать. У них в этом цехе вообще вся техника сосредоточена, а остальные подразделения ее как бы покупают. Скажем, наш начальник цеха растениеводства Никулин покупает технику у Викулова. Или берет в аренду. На эту посевную, говорит, мне нужны пять таких-то тракторов. И Викулов ему говорит: «Вот тебе пять тракторов и гарантирую, что весь сезон они будут работать без поломок. А в случае поломки заплачу неустойку»… Это колхоз имени Калинина в Приморском крае…
— И вы уже загорелись?
— Надо подумать.
Затем поехали в поле «За бором», туда уже доставили измельчитель соломы, этакую круглую, вращающуюся во время работы башню.
Все комбайны стоят, и только «Нива» Рычкова движется под дождем, подбирая мокрый валок. А тем временем откинули транспортерную ленту измельчителя, подвели комбайн СКД-5. Изюров догнал «Ниву», поднялся на мостик и заглянул в бункер.
— Вроде как сыплется зерно, полбункера уже, — сообщил он, вернувшись.
— А полбункера — в арбе, — тяжко вздохнул Крестьянников.
Подвели арбу к измельчителю, стали бросать в него резку. Закрутилась башня, пошла резка по транспортеру на жатку СКД-5…
Ничего не вышло с экспериментом.
— В общем, запускаем АВМ, будем переводить зерно с соломой в гранулы, — распорядился Крестьянников. — Все, нет у меня больше сил смотреть, как гибнет зерно! — он попробовал на зуб зернышко из рычковской «Нивы». — Вроде как влажность допустимая. Пускай молотит дальше. И сейчас же запускаем АВМ!
Глядя на этих отчаянных, самоотверженных людей, ведших неравную борьбу со стихией, я подумал, что если у нас на Среднем Урале стационарный обмолот когда-нибудь войдет в практику хозяйств, то история его внедрения поведет свое начало отсюда, с полей «моего» колхоза.