– А где он?
– Я точно не знаю, но он сказал, что вернется сегодня поздно.
– И что же, он не сказал куда пошел?
– Да он, наверное, на фабрике, или в каком-нибудь из магазинов, где ж ему еще быть.
– На фабрике?! В магазинах?!
Уэйд внимательно посмотрел на изумленное лицо своего отчима, который от удивления чуть не выронил сигару изо рта.
– Да! Он ведь теперь занимается делами вместо мамы.
– Она, что поручила ему заниматься ими на время своей поездки в Новый Орлеан?
– Да нет, уже давно.
Ретт ухмыльнулся, а потом, еще больше поразив Уэйда, начал громко смеяться и качать головой.
Да, это Скарлетт! Ну какая еще женщина способна на такое? Это ж надо! Бедный Фердинанд! Заграбастать его со всеми потрохами в свои прелестные цепкие лапки, да еще и за мой счет! Да, это Скарлетт, и этим все сказано!
– Так что, Уэйд, вы теперь не занимаетесь с Фердинандом?
– Занимаемся, но гораздо реже, а сейчас, когда мама уехала, у него совсем не хватает на это времени.
– Надо думать!
– Дядя Ретт, а Вы надолго приехали?
Ретт посмотрел на ребенка и увидел в его любящих кротких глазах немую надежду.
Он встал, подошел к камину, на котором стояла хрустальная пепельница и аккуратно затушил в ней сигару, а потом подошел к мальчику и озорно потрепал его волосы.
– Я приехал надолго, Уэйд, на очень, очень долго!
И тут он вспомнил о велосипеде, который оставил за порогом, когда звонил в колокольчик и который еще до сих пор стоял там.
– И ты знаешь, Уэйд, я ведь привез тебе подарок. А ну-ка, угадай, что я купил?
Заинтересованный взгляд мальчика упал на чемодан, который выглядывал из прихожей в гостиную одним своим краем. Что мог привезти ему отчим в этом тяжелом чемодане. – Все что угодно, но только не обещанный велосипед, о котором он мечтал, и который уж точно нельзя было запихнуть даже в такой большой чемодан.
Он смущенно пожал плечами.
– Ну, я не знаю, дядя Ретт, наверное, какую-то игрушку.
– Да, игрушки я тоже привез, но только не для тебя, а для Эллы, и они как раз лежат в моем чемодане, на который ты только что посмотрел. А свой подарок, Уэйд, ты найдешь за дверью.
Мальчик посмотрел на Ретта как на волшебника, готового сиюминутно одним взмахом своей палочки совершить чудо и в его глазах засветилась надежда.
– За какой дверью, дядя Ретт? – взволнованно спросил он, ничего не понимая.
– За входной! Я оставил там твой подарок, чтобы сделать тебе сюрприз! А ну-ка сбегай посмотри, что там!
Уэйд опрометью бросился к двери, чуть не сбив с ног Джимма, который как раз в это время вносил в гостиную чемодан хозяина, и спустя минуту до Ретта донесся счастливый возглас мальчика.
– Велосипед! Велосипед!
После обеда, который ему пришлось провести в обществе с детьми, Ретт решил немного вздремнуть, чтобы скоротать время до прихода Фердинанда, приказав Порку разбудить его сразу же, как только гувернер появится. И старый слуга, хлопотливо суетившийся вокруг своего хозяина во время обеда, тут же поспешно окликнул Эмили и приказал ей постелить в комнате мистера Ретта.
Не надо, Эмили, я прилягу в спальне миссис Скарлетт. – сказал Ретт девушке, явившейся на зов, Порка.
У Эмили от этих слов округлились глаза, а Порк, от удивления выпятил свою нижнюю черную губу как обезьяна и чуть не уронил поднос с тарелками, который держал в руках.
Все слуги в доме давно привыкли к тому, что их хозяева уже много лет спят раздельно, догадываясь о тайной, холодной войне, царившей между ними, и заявление Ретта о том, что он намерен не только войти, но и лечь спать в комнате жены, не могло не шокировать их своей неожиданностью. А Ретт, глядя на их удивленные лица, сделал вид, что ничего не заметил и преспокойно отправился в ванную комнату, улыбаясь себе в усы.
Он вошел в спальню Скарлетт и прежде, чем лечь в постель, окинул эту недоступную для него столько лет комнату жаждущим взглядом человека, невостребованные чувства которого дали о себе знать. Здесь, в этой комнате все принадлежало ей, его Скарлетт, здесь каждый предмет хранил ее след, а воздух был наполнен ароматом ее тела, волос, губ… Обуреваемый жаждой встречи и не получивший того, чего хотел, он не мог не придти в эту комнату.
Скарлетт! Любимая! – кричало его истосковавшееся сердце, а глаза жадно вбирали в себя каждую мелочь, каждый предмет, которого еще совсем недавно касалась ее рука. Он подошел к трюмо, где Скарлетт обычно приводила себя в порядок и опустился на стул. И тут же всевозможные шпильки, расчески, заколки, и другие мелкие предметы женского туалета, которые Скарлетт хранила в небольших выдвижных ящичках трюмо, впервые предстали перед ним в полной своей откровенности.
Массивная малахитовая шкатулка с резным затейливым орнаментом, в которой хранили ее драгоценности, стояла на подзеркальном столике трюмо, а рядом с ней красовался небольшой флакон розовой воды из зеленого стекла и совсем маленький квадратный флакончик духов, тех самых, что когда-то ему так нравились. Он взял флакончик и вдохнув их аромат, закрыл глаза от удовольствия.
Надо же, а Скарлетт не изменяет своим вкусам! – Он, еще раз вдохнул из флакончика, прежде чем поставить его на место. Затем он придвинул к себе шкатулку, подумав о том, что сейчас, разглядывая драгоценности Скарлетт, постарается вспомнить, что и к какому платью она когда-то надевала. Он открыл тяжелую крышку и тут его внимание привлек небольшой розовый конверт, который среди всего прочего почему-то находился в этой шкатулке. Он взял его в руки и сразу же взглянул на графу адресат, увидев адрес Эдварда Гирда из Нового Орлеана, и тут же почувствовал, как у него бешено заколотилось сердце. Он моментально вытащил письмо из конверта и начал его читать, машинально приложив руку к сердцу, чтобы унять его бешеный стук.
Так вот в чем дело! Значит, Скарлетт уехала в Новый Орлеан к этому типу! Его руки стали липкими от пота и на лбу выступила испарина. Он вспомнил Гирда, и усмотрев в нем сильного соперника, запаниковал.
Боже мой, что же делать?!
«Я так и вижу Вас на этом карнавале царицей Клеопатрой в белом хитоне с длинным голубым шлейфом» – перечитал он еще раз строчки, поразившие его в самое сердце.
Я убью его! Я немедленно поеду туда и убью его, если только он посмел к ней прикоснуться! Вторую неделю! Джимми сказал, что Скарлетт находится там уже вторую неделю! Неужели я опоздал! Скарлетт! Нет!
Он резко вскочил со стула и в бешенстве отпихнул от себя шкатулку, так, что она с грохотом ударилась об один из выдвижных ящичков и из нее посыпалось содержимое, раскатываясь по всему столу. Он схватил конверт вместе с письмом и выбежал из комнаты.
– Порк! Порк!
Слуги в это время обедали на кухне, и Порк, услышав тревожный, взволнованный зов хозяина, шустро выскочил из-за стола.
– Что случилось, мистер Ретт? – спросил он, увидев, что хозяин вне себя.
– Порк, вели немедленно заложить карету, я уезжаю! – приказал Ретт.
– Но, мистер Ретт, экипаж ведь не на месте, его взял Фердинанд.
– У нас в доме что, всего только один экипаж имеется?
– Нет, но миссис Скарлетт выезжала только на этом, а другие не трогала, так может они и не исправны, старые-то?
– О, господи! Мне что уже и до вокзала добраться не на чем?
– Может запрячь старую двуколку миссис Скарлетт, она-то легка на подъем!
– Вели запрячь двуколку и побыстрей!
…За время, пока ему пришлось добираться до Нового Орлеана, его душевное состояние достигло предельного накала, и он уже не справлялся со своими расходившимися нервами. В таком напряжении он не мог нормально спать, есть, или хоть чем-то занимать себя во время путешествия.
В самый первый момент после того, как он обнаружил письмо Эдварда Гирда и его охватила ревнивая паника, ему ничто не приходило в голову, кроме мести, и он рисовал себе картины расплаты с этим ненавистным господином, которые нескончаемой чередой бороздили его возбужденный рассудок. Однако после того, как ревнивый порыв, повлекший за собой необузданность чувств, все же прошел, он напряг всю свою волю и обратился к разуму.
Какая чушь, все эти мысли о мести – сказал он себе – поддаться гневному порыву, значит признать свое поражение, и не только в глазах этого Гирда, но и самой Скарлетт. Он представил себе, как будет смешон, если накинется на него с угрозами при ней. – Нет! Ему наоборот следует запрятать все свои гневные чувства куда-нибудь подальше и прежде, чем принять решение, как следует разобраться в ситуации.
Чувства Гирда его совсем не волнуют! То, что он влюблен в Скарлетт, ему совершенно ясно, а вот ее чувства к нему, это совсем другое дело! Главное выяснить насколько он сумел расположить Скарлетт к себе, и, если это так, как далеко зашли их отношения?
А если их отношения зашли далеко? Что он тогда сможет сделать? Что если Скарлетт, окинув его презрительным взглядом, упрекнет за то, что он сам отказался от ее любви и укажет ему на порог?
Боже мой, две недели! За две недели такой человек как Гирд может многого добиться от женщины и даже укротить такую строптивую лошадку, как Скарлетт. Он опытный дипломат, а она сейчас так одинока, что может попасться на крючок и не такому.
Ах, Скарлетт, Скарлетт! – он снова вспомнил ее страстный взгляд, спровоцированный его полуобнаженным телом во время своих занятий на балконе. И тут же представил, что возможно, в этот самый момент, Скарлетт одаривает таким же взглядом Эдварда Гирда, после чего закрыл глаза, и от бессилия заскрежетал зубами.
Вечером корабль прибыл в Новый Орлеан, и пассажиры, сошедшие на берег, смешались с толпою веселых разряженных людей. Карнавальные гуляния, которыми был охвачен весь город, добрались и сюда на портовую площадь, и люди, разодетые в самые невероятные костюмы, расхаживали по ней, распевая песни под аккомпанемент банджо и гитар.
Выбравшись из толпы разряженных людей, Ретт оглянулся по сторонам в надежде увидеть наемный экипаж, чтобы добраться до места, указанного на конверте. Однако поблизости не было видно ни одной кареты. – Черт бы побрал всю эту разряженную публику – подумал он – заполонили площадь, разогнав отсюда все кареты.