Он решил выбраться из порта раньше других, чтобы у него было больше шансов перехватить наемный экипаж где-нибудь по пути в город и направился туда кротчайшим путем по тропинке.
Обойдя лодочную станцию и миновав какое-то длинное кирпичное здание, а затем невысокий деревянный забор, он выбрался на площадь, от которой до города было рукой подать. Здесь было не так людно, однако Ретт, оглядевшись по сторонам, также не увидел ни одной кареты.
В это время послышался звук гитары, сливавшийся с веселыми голосами поющих людей и тут же из-за угла многоквартирного двухэтажного дома показалось несколько женщин, разряженных в цветастые ситцевые платья, которые раскатились по площади словно разноцветные горошины, приплясывая в каком-то нелепом задорном танце под звуки неумелого аккомпанемента. Следом за ними важно вышагивали двое мужчин, один из которых играл на гитаре, а другой исполнял веселый любовный романс, надрываясь изо всех сил, словно хотел в одиночку перекричать шумный, вечерний город. Ретт не успел оглянуться, как вся эта дружная компания моментально очутилась возле него, обступив плотным кольцом и одна из девушек, черноглазая, с распущенными темными волосами, очевидно, самая смелая, потянула его за рукав.
– Потанцуйте с нами, сэр, нам как раз не хватает кавалера! – игриво воскликнула она, пытаясь вовлечь его в свой танец.
– Что Вы, милая дама, ваш танец мне совсем не знаком, да и вообще мне сейчас не до танцев.
Девушка приостановилась и сквозь вечерние сумерки вгляделась в его лицо.
– Мистер, да Вы и впрямь какой-то грустный и замученный. – Сказала она. – Да как можно грустить в такой вечер! Вас непременно следует развеселить! – И она, схватив его за обе руки, с силой потащила на себя.
Ретт встал как вкопанный, с усмешкой поглядывая на бесцеремонную девушку, которой, несмотря на все свои усилия, ни на йоту не удалось сдвинуть его с места.
И через некоторое время она, чувствуя тщетность своих попыток, выпустила, наконец, его руки. Однако ее притязания на этом не закончились и она, достав из кармана цветной дешевый веер, протянула его Ретту.
– Купите, сэр, мой веер, он принесет Вам счастье, если Вы конечно будете хранить его как талисман. А хотите, мы Вам погадаем? – Вдруг оживилась она, поглядывая на своих подруг.
– Эй, Селина, иди-ка сюда и погадай мистеру.
Ретт покопался в бумажнике и вытащил оттуда несколько центов.
– Я возьму Ваш веер и заплачу за него – сказал он девушке, благодарно улыбаясь, сраженный ее необузданным темпераментом – но только уймите своих гадалок, мне это совсем ни к чему. Однако девушки уже к нему подбежали и одна из них тут же потянулась к его руке. Он машинально отдернул руку и попытался спрятать ее за спину.
– Ну что Вы, сэр, от гадания Селины еще никто не отказывался! – вновь затараторила черноглазая девушка – это большая удача.
И Ретт поняв, что ему просто так не отделаться от их разнузданного веселья, требующего немедленного выхода наружу, покорился и протянул Селине руку.
Чиркнула спичка, и одна из девушек, стоящая за его спиной, запалила карнавальный факел, который тут же и передала в руки Селины.
Гадалка была уже немолода, и это сильно отличало ее от своих, совсем еще юных спутниц. Она была смугла, черноглаза, и все еще красива. Ее густые иссиня-черные волосы были заплетены в косу, уложенную в незатейливый пучок, выгодно оголяя тонкую матовую шею и чеканный, красивый профиль скул, а тонкие, длинные пальцы, нежно скользящие по ладони, вызывали приятную дрожь, которая распространялась по всему телу, заставляя Ретта расслабиться. Первые несколько минут Селина молчала, и девушки, окружившие ее, тоже молчали, затаив дыхание, и только звук вконец расстроенной гитары их неугомонного попутчика нарушал эту создавшуюся тишину.
– Линия жизни большая, без надрывов – сказала, наконец, Селина, скорее для своих подруг, чем для Ретта. – Бугор Венеры ярко выражен, а это значит, что человек он пылкий, страстный, умеющий любить, а вот и линия любви. Ба, да она прямая, совсем без извилин, да он однолюб! А ты, Матильда, пыталась затянуть его в свои сети!
Девушки захихикали, и кто-то из них театрально вздохнул, окончательно выведя Ретта из себя.
Какой чушью я тут занимаюсь – подумал он – только для того, чтобы угодить этим разнузданным дурочкам и потешить их!
– Ну хватит! – сказал он и выдернул руку из ладони Селины. – Я не стану платить Вам за Ваше гаданье, мадам, а вот если Вы подскажите мне, где сейчас можно раздобыть наемный экипаж, так и быть, получите еще доллар.
И девушки, видя, что их шутка потерпела неудачу, указали ему направление, по которому можно было выйти на широкую мощеную дорогу и поймать какую-нибудь карету, а потом словно стая воздушных разноцветных бабочек разом вспорхнули и бросились догонять своих веселых попутчиков с гитарой.
Да, им было весело, и тем разряженным, что шли по портовой площади, тоже было весело, и вообще весь город был объят каким-то беспечным весельем и в воздухе чувствовалось его пьянящее присутствие. Это веселье было следствием карнавальных гуляний, взбудораживших весь Новый Орлеан и бесцеремонно нарушивших его размеренный образ жизни. Город был объят этим весенним празднеством, и его неугомонный дух царил повсюду, заставляя людей от всей души предаваться потехам, шуткам, танцам и прочим увеселительным мероприятиям. Всех, но только не его, Ретта, шагавшего сейчас с понурой головой, которая была полна подозрительных страхов и сомнений.
А ведь сейчас и Скарлетт со своим поклонником также весело проводит время где-нибудь в городе – думал он – и ему, может, не удастся застать их дома. Кто знает, возможно ему сегодня и вовсе не придется с ними встретиться, ведь карнавальные празднества порою длятся до самого утра. И что же он тогда будет делать? Ведь сейчас в Новом Орлеане трудно попасть в гостиницу из-за большого наплыва людей, которые приехали отовсюду на карнавал. Черт возьми, и как он сразу не подумал о том, что ему сегодня будет необходимо где-то переночевать! Ведь не рассчитывал же он остаться на ночлег у Гирда! О, господи, да разве он мог думать о чем-то еще, кроме встречи со Скарлетт!
Ничего, ничего – сказал он себе – безвыходных положений не бывает и можно будет остановиться у кого-нибудь из своих давних дружков, да хоть у Марка Грина, или у Боба Паркенса.
Он прошел через переулок, который, к его радости, оказался пустынным и вышел на мощеную широкую дорогу, о которой говорили девушки. И тут до его слуха вновь долетела музыка, и он устремил взгляд туда, откуда лились ее звуки. Недалеко от серого башенного домика прямо на тротуаре разместился небольшой оркестр, состоящий их трех музыкантов-негров, которые слаженно играли на гитаре, банджо и трубе. Они зарабатывали себе на жизнь и на табурете, стоящим рядом с ними, находилась плетеная корзинка, в которой было несколько монет. Ретт подошел к играющим бросив монету в их корзинку, немного постоял, дожидаясь, пока музыканты не закончат исполнять мелодию, чтобы спросить у них, где можно найти хоть какой-нибудь экипаж. И тут с противоположной стороны донесся цокот копыт. Ретт обернулся и увидел, что недалеко от него, напротив какого-то низкого одноэтажного здания, остановилась карета и кучер, спрыгнувший с облучка, помог выйти из нее двум дамам в монашеской одежде, после чего, проворно забравшись на свое место, стал разворачиваться. Ретт свистнул ему несколько раз и побежал к карете, которая остановилась-таки на его удачу.
До дома Гирда было около получаса езды, и Ретт, облокотившись на узкий подлокотник сидения, уныло наблюдал за праздничным вечерним Новым Орлеаном, невольно высматривая в толпе людей Скарлетт, хоть и понимал, что она, уж если и находится на карнавале, то не здесь, среди простолюдинов, а где-нибудь на балу, которые сейчас повсеместно устраивают богатые жители города.
Но уж нет! – сказал он себе, бесполезно продолжая всматриваться в мелькающие лица женщин – я слишком сильно желаю ее сегодня увидеть, и увижу! Пусть мне даже придется просидеть под забором этого Гирда до самого утра.
Подъехав к дому, указанному в адресе, кучер остановил лошадей, и Ретт, расплатившись с ним, проворно спрыгнул с перекосившейся подножки кареты. Затем подошел к металлическому забору, окружавшему дом Эдварда Гирда, и постоял с минуту около калитки, чтобы собраться с духом и позвонить.
Через некоторое время за калиткой послышались торопливые шаги, и она распахнулась перед гостем.
– Что Вам угодно, мистер? – спросил его чернокожий юноша лет шестнадцати, пытливо вглядываясь в лицо незнакомца, окутанного совсем уже сгустившимися сумерками.
– Это дом мистера Гирда?
– Да, сэр.
– Я желаю его увидеть. Надеюсь, он дома? – Спросил Ретт, вовсе на это не надеясь.
– Дома. Проходите сэр и скажите, как о Вас доложить.
– Скажи, что меня зовут Ретт Батлер.
– Пройдите в дом, сэр, и подождите в гостиной, пока я доложу о Вас мистеру Гирду – учтиво сказал паренек и распахнул перед Реттом входную дверь.
Эдвард Гирд не заставил себя долго ждать и через несколько минут спустился в гостиную из верхних комнат, застегивая на ходу ворот рубашки, в которую он только что облачился, поспешно сняв домашний халат.
– Добрый вечер, мистер Батлер! – приветливо сказал предполагаемый соперник Ретта и протянул ему руку. – Я рад Вас видеть, присаживайтесь, пожалуйста, а я распоряжусь насчет ужина.
– Добрый вечер, мистер Гирд, а где моя жена, мне необходимо ее срочно увидеть. – сказал Ретт, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения.
– Она уехала домой еще вчера.
– Уехала?! – удивленно воскликнул Ретт.
– А что случилось? – спросил Эдвард Гирд, встревожившиь. – Я надеюсь, у нее дома все в порядке, или…? – Он внезапно умолк, пытливо вглядываясь в напряженное лицо Ретта.
– Нет, никакого несчастья у нас не случилось, если Вы это имеете в виду. – И тут лицо Ретта перекосила злоба. Теперь, когда Скарлетт не было, ему незачем было ходить вокруг да около своих подозрений, и он не намерен был удерживать бушевавшие в нем гневные чувства, немедленно решив призвать к ответу этого господина.