– Что тут написано, миссис Скарлетт? – нетерпеливо дернула ее за руку Присси, указывая на яркий, красочный плакат, прикрепленный к высокому деревянному столбу.
– Это реклама зубных врачей.
– А что там написано? – не унималась любопытная негритянка.
– Они пишут, что приглашают всех желающих посетить их лечебницу и указывают адрес, понятно?
– Понятно! – кивнула Присси, удовлетворив свое любопытство.
Скарлетт огляделась вокруг и с удивлением обнаружила, что в порту реклама действительно была напичкана повсюду и назойливо обращала на себя внимание, заставив даже такую невнимательную личность как Присси, заинтересоваться ею. Объявления и плакаты, размерами в несколько саженей красовались на столбах, на стенах общественных зданий, на невысоких деревянных постройках, служащих временными билетными кассами, и даже на заборах. И тут, словно в подтверждение ее наблюдений, к ней подошел разносчик газет, небольшой худенький подросток лет пятнадцати, который разгуливал по окрестностям порта с большой брезентовой сумкой на плече и бесплатно вручил ей газету с рекламными объявлениями.
– Леди, Вы, видно по всему, гостья в нашем городе – сказал он громким, отработанным для таких случаев голосом, заставив Скарлетт вздрогнуть, и при этом любезно улыбнулся, обнажив свои белые, неровные зубы.
– Разрешите предложить Вам эту газету, чтобы Вы, заглянув в нее, смогли более приятно и с хорошим расчетом для себя провести время в Нью-Йорке.
И, прежде чем Скарлетт смогла собраться с мыслями и что-то ему ответить, сунул газету ей в руку и был таков. А ей ничего не оставалось, как тут же раскрыть ее и почитать, чтобы скоротать ожидание.
С того времени, как Клаус отправился на поиски кареты, прошло уже с четверть часа. Скарлетт, устав топтаться на одном месте, оставила Присси, усевшуюся верхом на чемодан в условленном месте и решила немного прогуляться.
– Я пройдусь к реке и тут же вернусь – сказала она, – а если мистер Брукс появится, ты спустишься за мной вот по этой тропинке и окликнешь.
– Хорошо, миссис Скарлетт – кивнула Присси и опершись на локоть, устало прикрыла глаза.
– Да смотри, не усни, а не то все наши сумки уволокут!
Скарлетт спустилась к мутной реке по загрязненной набережной, на
которой то тут, то там валялись всевозможные предметы – сломанное каретное колесо, посеревшее от времени и речной влаги, деревянные бревна и палки, прибитые течением к берегу, обрывки газет, старый металлический котелок с дыркой, зияющей на дне и всевозможные пищевые отходы.
Да, не очень-то приглядной картиной встречает меня Нью-Йорк – подумала она и неспеша принялась прохаживаться вдоль берега. Справа от нее, на портовой стоянке виднелось несколько иностранных кораблей с незнакомыми флагами на мачтах и один, довольно уродливый с виду, многоэтажный пароход. Издалека, дымя своей высокой трубой, приближался к берегу небольшой паровой катерок, хрипло просигналивший всем о своем намерении причалить. Лодки, на длинных цепях и толстых канатах, привязанные к металлическим крюкам, вбитым в землю, были спущены на воду и покачиваясь из стороны в сторону, побрякивали лежащими на дне веслами. Не усмотрев ничего интересного в этой картине, Скарлетт прошлась еще немного и повернула обратно, и в это время услышала шум очередного, приближающегося к пристани парома.
Нужно немедленно возвращаться назад! – подумала она. – А не то лавина людей, которая схлынет сейчас с этой громадины, настигнет меня, прежде чем я успею добраться до Присси, и она, если появится Клаус, ни за что не отыщет меня среди этой толпы.
Как только Скарлетт поднялась на берег, то сразу же увидела Присси, несущуюся к ней со всех ног.
– Миссис Скарлетт, миссис Скарлетт – крикнула негритянка, увидев хозяйку и замахала рукой. – Миссис Скарлетт, идите скорей, он приехал.
Когда Скарлетт подошла к карете, Клаус уже укладывал сумки, и взглянув на нее с укором, подал руку, чтобы помочь взобраться на подножку.
Карета была роскошной и изящной, с открытым верхом, и как только она тронулась с места, Скарлетт тут же ощутила необыкновенную легкость, с которой она понесла своих пассажиров. Да, Скарлетт особенно поразилась не внешнему виду кареты, а именно легкости, с которой она передвигалась. Ни в Атланте, ни в других местах ей еще не приходилось кататься в такой карете, там кареты были неуклюжими, тяжелыми, громоздкими, и зачастую поскрипывающими на поворотах. Эта карета вела себя совсем иначе. Ее равномерное движение, несомненно подкрепленное и умелым правлением кучера, было приятно телу, ее не подбрасывало на ухабах, не качало из стороны в строну на неровной поверхности, и не заносило.
Выбравшись из порта, карета выехала на десятую авеню. День был безоблачный, светило яркое солнце, приятный освежающий ветерок дул в лицо и развевал волосы Скарлетт, игриво забираясь под шляпку. После душного вагона и шумного суетливого парома, в карете с открытым верхом дышалось легко и привольно. Стояла середина сентября, и это время года было особенно любимо ньюйоркцами, уставшими от невыносимой летней жары. Они радовались бодрящей прохладе утра и теплым послеполуденным дням, равно как и гости города.
Скарлетт, откинувшись на спинку, с интересом разглядывала город с его широкими улицами, окутанными извилистыми веревочками рельсов, по которым мелкой рысью бесконечно сновали вагоны конных железных дорог, увозящие огромное количество пассажиров в самые отдаленные кварталы города, соревнуясь с небольшими омнибусами и каретами. Частные дома и общественные строения, попадающиеся им на пути, не отличались особой пышностью и величием, и это в какой-то мере разочаровало Скарлетт. Многие из них были построены из обычного красного кирпича и представляли собой двух и трехэтажные здания с окнами, выходящими фасадом на улицу, без больших ворот во двор и редко с просторными дворами. Однако тротуары, выложенные широкими квадратными плитами, вдоль которых повсеместно росли ветвистые деревья, создающие приятное тенистое затишье, являли взору довольно живописную картину. Через несколько минут они повернули в самую деловую часть города – узкую Уолл-стрит, находящуюся в южном конце, близ гавани. Эта улица была визитной карточкой Нью-Йорка. Она, как никакая другая, носила отпечаток того, что он представлял собой – всемирный торговый город. На Уолл-Стрит витал дух предпринимательства и купеческой спекуляции не только миллионного населения города, но и всего севера и запада Америки, а также и других народов, стекающихся сюда со всех частей света. Здесь переплетались корни почти всех банкирских династий, промышленных корпораций и страховых компаний. Здесь находились биржи, почтамты, банки, и всякого рода учреждения, где деловой купеческий мир Нью-Йорка вершил свои великие дела. У Скарлетт рябило в глазах от всевозможных названий учреждений и частных вывесок над зданиями, от красочной рекламы и газовых фонарей, предназначенных для ее освещения в ночное время, а от невиданного масштаба царящего здесь бизнеса, такого близкого и желанного ей по своей сути, прямо-таки, захватывало дух!
Главная, и самая большая улица Нью-Йорка – Бродвей, на которой через некоторое время они оказались, была очень длинной и пересекалась поперечными улицами и скверами внушительных размеров, которые разделяли ее на несколько частей. В отличии от других улиц на Бродвее не было железнодорожных рельсов и шум проходящих вагонов не резал слуха. В этой части города дома выглядели уже богаче, а некоторые из них были даже построены из мрамора в самом величественном стиле. Особенно же обратило на себя внимание Скарлетт большое роскошное здание, построенное целиком из металла, и она, из любопытства, спросила у кучера, кому оно принадлежит.
– Это дом одного из самых богатейших людей Нью-Йорка, мадам – купца Стюарта. – Сообщил кучер, горделиво вскинув голову, блистая своей осведомленностью перед приезжими. Однако на главной улице города, ровно, как и на других, не наблюдалось каких-нибудь особенных достопримечательностей. История города была еще слишком молода и по большому счету, пока не успела обзавестись историческими памятниками, а те немногие, которые стояли на некоторых площадях, не представляли собой ничего особенного.
Дом мистера Полтнера старшего находился на авеню Сентралпарк, Вест, и вскоре карета свернула на эту улицу. Они проехали по ней совсем немного и оказались у означенного в адресе здания.
Это был кирпичный четырехэтажный дом, без признаков какой-либо величественной архитектуры, правда, довольно внушительных размеров, поставленный на высоком, добротном фундаменте и обрамленный по углам круглыми сливными трубами из блестящего металла. Небольшой двор был красиво выложен бетонными тротуарами, а также широкими подъездными дорожками из прямоугольных плит и обнесен невысоким металлическим забором из резных ограждений. Въездные ворота и калитка были выполнены из сплошного металла, покрытого серебряной краской в тон забору, а сверху затейливо обрамлялись резными металлическими кружевами с маленькими пиками, возвышающимися над ними.
Скарлетт немало удивилась, увидев такой незатейливый дом. По ее представлению у богатого отца Фила Полтнера дом должен быть непременно новым, и уж, конечно, современным, включающим в себя такие новомодные компоненты в строительстве, как металл, бетон и стекло.
Когда наемная карета подкатила к воротам, гостей уже поджидал дворецкий. Он повел их в дом по серой бетонной дорожке и поднявшись по широкой каменной лестнице парадного входа, обрамленной такими же каменными перилами, они прошли в гостиную, обставленную дорогой мебелью из красного орехового дерева. Мебель была настолько роскошной и комфортной, что тут же заставила Скарлетт забыть о неудачном впечатлении, которое произвел на нее внешний вид дома, и убедиться в том, что в этом доме живут, несомненно, очень богатые люди.
Глава 26
Мистера Полтнера старшего в это время дома не оказалось и их встретила его жена Мериэм Полтнер. Эта гостеприимная, живая женщина произвела на Скарлетт ошеломляющее впечатление, покорив с первых минут своим темпераментом.