… Вместо продолжения зритель получил новые начинания. Отнюдь не такие удачные.
6
Прогресса в искусстве, как известно, не существует, оно накапливает достижения, в отличие от науки не отменяя предыдущих. Что же касается нового искусства уходящего века — ТВ, самого сомнительного и самого массового из искусств, — то и его удачи накопительны. Но здесь так же накопительны и неудачи. Тем более — неудачи агрессивные. Умные — пусть читают умные журналы и книги, а глупые — пусть глотают глупости с нашей интеллектуальной помощью?
Ведь не будем же отрицать, что совокупный телепродукт создается усилиями интеллектуалов — бывших или нынешних интеллигентов. И что всю мощь своего ума и своей культуры они затрачивают на исполнение задачи упрощения. Где-то надо искать точку возврата — иначе упрощение настигнет и самих изготовителей, накроет их волной, вызванной их собственными усилиями.
Такая точка, по всей видимости, ищется во всевозможных ток-шоу, провоцирующих зрителя на участие. На работу сознания.
Ток-шоу тоже развелось во множестве — одни отмирают, не успев закрепиться, другие процветают. Процветают — какие? Отнюдь не те, которые имеют дело с человеческим «верхом», а те, которые задействуют материально-телесный «низ». Скажем, у нас нет ни одной сколько-нибудь успешной периодической передачи, связанной с социальным определением женщины, — зато в программах Юлии Меньшовой, Артура Крупенина и Елены Ханги тот самый «низ» активно обсуждается и, прошу прощения, становится основанием для психологических переживаний и предпочтений. Не удерживаются программы, связанные с профессионализацией, «характерами». Вымывается то, что связано с «национальным интересом». Тиражируется все, что связано с физиологическими потребностями. Героем наших дней стал трансвестит, а не профессионал. Удачливый вор популярнее умного бизнесмена — да и есть ли последний вообще? На экране — отсутствует. Что же, это свидетельство того, во что превратилась вся страна? Ведь кто-то лечит, учит, водит самолеты, поезда и пароходы, редактирует, пишет, обихаживает землю, строит, наконец, спасает! Видим же мы время от времени во всех катастрофических сюжетах — правда, мельком — лица и этих людей. Их — большинство. Они устают на своей работе (чрезвычайно ответственной, между прочим) и дома включают «ящик». И — наблюдают известную картину… Что же делать, многие из них предпочитают отдохнуть и набраться эмоций (а не только бездарно потратить их) у старых фильмов. Что же делать, если цинизм телепроизводителей приводит к тому, что в упоминаниях и предпочтениях зрителей, подуставших от заказных политических киллеров, которые «мочат» по разным каналам взаимоисключающих претендентов, побеждают «Сердца четырех» и «Сестра его дворецкого»!
Теленигдейя — единственная из состоявшихся утопий. Телевидение конца ушедшего века предоставляет производителям всякие разные возможности — эстетические, интеллектуальные, идеологические. Но так уж получается, что из всех возможностей выбирается не то, что золото (потяжелее будет, но и ценнее), а то, что блестит. В Европе действует телеканал «ARTES», в США один из каналов целиком отдан тем, кто предпочитает расслабление интеллектуальному соучастию. Нам остается ностальгически вспоминать почившие в бозе «Российские университеты», по одной из программ которых создала примечательную книгу «Россия 90-х» Татьяна Чередниченко: в ней звучат голоса культурологов, историков, литературоведов, кинокритиков, прозаиков, объединенные заманчивой целью — не конструировать зрителя, а понять страну, в которой живем. Оказывается, такая попытка возможна. На канале «Культура»?
В книге, господа, в книге…
СТАЛИНСКИЙ КИРПИЧ[2]
Советская фотография 30-х стоит бриллиантов царской короны.
Советские разведчики и американский шпион в классической экранизации детектива Юлиана Семенова…
То, что советская культура прекратила свое существование вместе с советской властью, — факт вроде бы очевидный[3]. Но в то же время очевидно и другое: не столько последствия советской культуры, но и след ее протянулся в наше настоящее и, невзирая на общественные и государственные перемены, она не желает быстро покидать историческую сцену[4], как ее покинул — в одночасье — Советский Союз, где все мы родились, выросли, ходили в школу, в университет, учились и работали (в советских, между прочим, учреждениях, которыми были все редакции, все НИИ, все академические заведения, все театры, киностудии и т. д.)[5]. Когда, пересекая границу, я заполняю анкету, то всегда останавливаюсь на мгновенье, прежде чем ответить на такой простой, элементарный вопрос — о стране происхождения.
В одно историческое мгновение оказались гражданами совсем другой страны — России — полтораста миллионов соотечественников и несколько десятков миллионов оказались за ее границей, за ее пределами. Этот исторический момент, исторический перелом в судьбах огромного количества людей был осознан, осмыслен не сразу[6]. Однако с самого «сразу», когда рухнула советская власть, Софья Власьевна, была проведена атака на понятие «советский человек»[7], уподобленный во множестве анекдотов, эстрадных скетчей и газетных заметок «совку» — омониму, обозначающему самое низменное приспособление для собирания мусора. Идентификация советского с совком привела к тому, что «собственная гордость», которой было означено слово «советский», превратилась в самоуничижение. А образованщина стала им пользоваться даже для оскорбления друг друга, не замечая, как смешно это обвинение звучит из уст тех, кто никогда не был не то чтобы диссидентом — не был даже во внутренней оппозиции.
Творческая интеллигенция утрачивала свое положение и нравственное влияние — обнаружилось, как, когда и сколько она сотрудничала с режимом[8].
А если не сотрудничала — то в совершенно новой экономической ситуации ни Сахаров, ни Солженицын с их такими разными идеями и проектами[9] никак не помогали в трудной повседневной жизни.
Победителями стали совсем другие — те, кто вовремя перешел из интеллигентов в управляющие[10] («переквалифицировался в управдомы»). А уже управляющие, менеджмент, начали споро разбираться с собственностью, организовав приватизацию, при которой не забыли ни себя, ни своих близких, ни свой дружеский круг.
Этот процесс одновременно шел в разных областях жизни, в том числе и той, которая раньше была идеологической, и организовывала общество, и приносила немалый доход.
Те, кто перешел из интеллигентов в управляющие, встали как бы над обществом и над культурным сообществом, которое они покинули лицемерно, но без особого сожаления[11]. Разделение стало прежде всего имущественным (когда вся интеллигенция стремительно теряла — в гонорарах, зарплатах и прочих доходах, они — многократно, тысячекратно — приобретали, что диктовало уже теперь совершенно разные, никак не пересекающиеся образы жизни), а отсюда и — социальным. Интересы этих практически не сообщающихся (за исключением премиальных сюжетов, этой кормежки интеллигентов раз в году, да и то настоящие богатые туда не ходят, посылают своих служащих представлять их) групп тоже очень разные: одни хотят просвещать, а другие — подчинять.
В то же время социологические опросы регистрировали тревожное состояние общества, довольно значительная часть которого, не получив ровным счетом никаких преимуществ от установления новых свобод, начала испытывать все большую тоску по советскому[12]. Но поскольку менеджмент хотел, повторяю, не просвещать, но подчинять, он кинул толпе неудовлетворенных и ностальгирующих эту кость — «Старые песни о главном», программу, впервые запущенную на ТВ «Останкино», уже по инициативе управляющего К. Эрнста[13], к новому, 1996 году. Пипл, который хавает (пренебрежительное высказывание топ-менеджмента ТВ, зафиксированное шустрыми газетчиками), с удовольствием слушал советские песни, пел свой любимый репертуар; а интеллектуалы менеджмента и их обслуга на этом стебе, как говорится ненавистным мне языком, словили свой кайф и оттянулись (не говоря уж о гонорарных суммах).
Топ-менеджмент понял, где таится золотая и, может быть, неиссякаемая жила, — в советском прошлом. И занялся его эксплуатацией — в особо крупных размерах. «Старые песни о главном» стали непременным и самым центральным атрибутом каждого новогоднего праздника, в той или иной модификации практически по каждому ТВ-каналу. Но кроме этого пользовавшегося фантастическим успехом у пипла шоу, еженедельную сетку телеканалов запрограммировали:
— «Старый телевизор»[14];
— «Старая квартира»[15];
— «Чтобы помнили»[16];
— «Большие родители»[17];
— «В поисках утраченного»[18]и так далее и тому подобное.