Витторио был мил и учтив, но я все равно отвечала на каждый его праздный вопрос настороженно. Он не мог не замечать этого и всякий раз презабавно улыбался. Когда мы закончили трапезу, он, не принимая моих возражений, заплатил за нас обоих и оставил официанту щедрые чаевые.
– Хотелось бы мне сказать на прощание, что я надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество, Юрианна Ритци, но боюсь быть неверно понятым, – рассмеялся Витто.
– Тогда давайте понадеемся не враждовать? – подсказала я ему.
– Само собой. Спасибо еще раз, что пришли на помощь Энцо. Я не забуду вашей доброты, и если однажды вам понадобится помощь, не стесняйтесь просить. Это не обяжет вас ни к чему, разве что к скромному ужину.
Дон и его люди сопроводили меня до конторы. Завтра газеты обязательно напишут о моей связи с мафией, а у меня скоро слушание в суде. Это нехорошо!
Без подарка от семьи Коста все же обошлось. Витторио вручил мне свернутую в рулон картину своего брата.
– Энцо не оставил записки, но полагаю, это вам в благодарность. Подозреваю, что полотно с лихвой оплатит ваши вчерашние издержки. Было приятно познакомиться, Юрианна Ритци.
Уже в конторе я развернула холст, на котором увидела себя в обличье Юстиции. Мои глаза были завязаны, в одной руке весы, а в другой печать, оснастка которой стала эфесом направленного вверх меча.
В целом день выдался неплохим. Пусть из Министерства мне еще не прислали ответа, но ближе к вечеру ко мне все же пришли за оформлением нескольких доверенностей. Все они были на лошадей и телеги. Оказалось, даже забавно фиксировать в документах описания животных и данные из купчих на них.
Когда я закончила, то удовлетворенно протянула посетителям реестр для подписей. С не меньшим удовольствием я убрала в сейф плату за свою работу, а потом снова погрузилась в атмосферу тлетворного безделья и перекладывания бумажек из одной стопки в другую. К счастью, это продлилось недолго, и ко мне пришли устанавливать новые окна. Управились рабочие меньше чем за час, и мои недавно заработанные деньги перекочевали к ним в карманы.
Мы снова остались в конторе вдвоем с Септимусом, и, чтобы хоть немного скрасить свое одиночество, я пошла призывать призрачных фамилиаров. Как бы странно это ни звучало, но к ночи мой коттедж наполнялся жизнью. То тут, то там мелькали синие хвосты и крылья, а крысы разбегались с громким писком.
До последнего я тянула с возвращением домой на выходные. Мы так и не помирились с родителями, но мне непременно нужно было заскочить за платьем для похода в театр с герцогом. Самое время призвать загадочного Адольфо. Быть может, он сожрет меня заживо и избавит от тяжелых мыслей и неизбежного свидания с идеальным мужчиной?
Чем же выманить последнего духа? Селесту я призвала, случайно рассыпав крошки. Про Луиджи мне подсказал Немо, а у Флавио был потрепанный мячик. Только у самого большого могильного камня не нашлось ни единой подсказки. Я перерыла все кусты и долго шарила по траве в поисках того, что поможет вытянуть Адольфо с того света.
– Вряд ли это медведь, – вслух рассуждала я. – Зачем нотариусу медведь? Тут должен быть кто-то полезный. Кот ловит мышей, пес охраняет, Селеста доставляет письма.
Кто-то большой…
Я задержала взгляд на морковной грядке, густо поросшей сорняками, а затем вспомнила своих сегодняшних посетителей с доверенностями. Лошадь! В этом определенно есть смысл!
А если я ошибаюсь, и там все-таки медведь? Ах, к черту! Я пережила знакомство с доном Костой и его телохранителями, неужели убоюсь простого призрака?
Я вытянула высохшую морковь из земли и тщательно промыла ее в ручье.
– Если Адольфо конь, то он же любит такое? – спросила я сидящую на водяном колесе Селесту.
Мое отражение вдруг озарилось синим, словно я сама стала призраком. Спины коснулось нетерпеливое фырканье, и я медленно повернулась, надеясь увидеть позади ослика или пони.
Мои надежды не оправдались, огромная лошадиная морда легонько толкнула меня в грудь, но этого оказалось достаточно, чтобы я потеряла равновесие и свалилась в ручей.
Я ойкнула, когда ледяная вода пропитала мою мантию насквозь, а воскрешенный Адольфо, явно чувствуя вину за это происшествие, осторожно подцепил зубами ворот мантии и поднял меня на ноги.
– Ты… – Я задыхалась от восторга и холода. – Ты просто… Ты не медведь!
Все красноречие разом покинуло меня, когда я осознала, что владею таким великолепным скакуном. Теперь я могу не только без проблем ездить на вызовы, теперь моя жизнь определенно станет проще. За сколько он домчит меня до центра города?
Адольфо обнюхивал меня в поисках моркови, и мне пришлось отдать ему не самый сочный овощ. Я опомнилась и быстро нарвала ему яблок. Понятия не имею, чувствовал ли что-то конь, но челюстями он работал исправно, а нетронутые яблоки проваливались через его призрачную шею.
На самом деле питались духи не едой, а пропитанной магией землей возле коттеджа. Печать же придавала им достаточно сил, чтобы они становились осязаемыми для меня.
– Прокатимся? – робко спросила я своего нового друга, а он, будто ждал моего вопроса, рухнул на колени, чтобы я смогла забраться.
Едва я схватилась за сине-фиолетовую гриву, как Адольфо вскочил на ноги и в один прыжок перемахнул клочок сада и забор.
Мы неслись к озеру Агренто. Конь, словно чувствовал мои мысли и вез меня туда, куда рвалось сердце. У самой воды он резко остановился, позволив мне надышаться влажным ночным воздухом и спокойствием.
Благодарно похлопала его по боку и попросила отвезти меня к родителям, когда мои мысли окончательно прочистились. Теперь я была готова поговорить с ними.
По дороге мы заехали в коттедж и забрали упирающегося Септимуса, который и живых-то лошадей не переваривал, а уж поездка на мертвом скакуне повергла его в ужас.
– Хочешь остаться тут один?
Мой друг обреченно выпустил целый букет пузырей и сам протянул мне кожаные ремешки, которыми я пристегнула его аквариум к себе.
Сегодня внимание жителей Фероци вновь было приковано ко мне. Адольфо нарочно не торопился и красовался перед зеваками, прекрасно зная, насколько он красив. Смерть застала его в расцвете сил. Мышцы, перекатывающиеся под лоснящейся шерстью, идеальная вычесанная волосок к волоску грива, высоко поставленный хвост.
Любопытство горожан росло, но никто не смел приблизиться к нам. Не хотелось мне понукать Адольфо, но пришлось, иначе этот самовлюбленный жеребец сам начал бы приставать к людям, чтобы его погладили.
– В другой раз. Хорошо? – пообещала я коню и надавила ему пятками на бока, заставляя ускориться.
У родительского дома я спешилась. Потрепала Адольфо за гриву, а затем прошептала ласково:
– Для первого раза достаточно. Рипосо!
Если мне одобрят ночной график, то работы у лошади будет много.
С легким замиранием сердца я постучала в двери родного дома.
Глава 18
Открыла мне Белла и снова окружила уютной суетой. Она забрала у меня Септимуса, предложила теплые пушистые тапочки, метнулась на кухню поставить чайник. Я немного неловко почесала себе плечо. Подняться к себе или зайти в кабинет отца? Там горел свет, а, значит, он над чем-то работал в этот поздний час. Памятуя о разговоре с Витторио и важности семьи, я решилась и шагнула вперед.
– Папа, можно?
Он быстро отложил в сторону бумаги, повернулся ко мне и даже очки на переносице поправил, словно не веря, что я сама к нему пришла.
– Юри? Все в порядке?
– Ну, если не считать газет, ссоры с Немо, обвинений в осквернении могилы нотариуса и завтрашнего похода в театр с Алессандро Аккольте, то неделя у меня в целом была неплохая.
Про отравленное яблоко и семью Коста я умолчала и попыталась улыбнуться отцу.
Он быстро увлек меня в кабинет, усадил в кресло и выдохнул короткое:
– Рассказывай.
Я поделилась с отцом всем, что не нарушило бы его спокойный сон. За все время нас прервала лишь Белла, принеся чайник и три чашки в надежде составить нам компанию, но папа покачал головой, давай экономке понять, что хочет побыть со мной наедине.
– Уверен, тебя оправдают. Это явная случайность, я поговорю с судьей, – спокойно сказал отец.
– Немо обещал быть моим адвокатом. Мы справимся.
– Юри…
Он так мучительно выдохнул мое имя. Знаю же, что он не видит меня рядом с кем-то по фамилии Тровато.
– Не переживай, папа, Немо сам делает все возможное, чтобы отдалиться от меня.
– И это весьма благородно с его стороны.
Аж тошно от этой постылой благородности.
– Он хороший, – только и сказала я, мечтая собственные сомнения в любимом развеять, но папа слишком быстро согласился.
– Я знаю. За день до твоего совершеннолетия он приходил ко мне. Просил твоей руки.
– Это же было больше года назад? – ошарашенно проговорила я. – Почему я ничего об этом не знала?
– Он так захотел. Сказал, что боялся поставить тебя в неловкое положение. Что ты не отказала бы ему.
Все эти условности, все эти правила… Юстиция, кто придумал их? Точно не ты!
– И что ты ответил ему?
– Я был честен, Юри. Попросил его выяснить, кем были его родители для начала, и вернуться после с ответами.
– Ты был честен, но поступил нечестно. Ты не мог не знать, что носители фамилии Тровато теряют любую кровную связь с родными. Эта задача едва ли была выполнима.
– Если ты станешь Тровато, то и с нами потеряешь эту связь, Юри. Я не мог позволить этому случиться.
– Почему же всем так важна фамилия? Регалии, но не семья. Происхождение, но не настоящее. Ты, Немо, горожане… Разве вы не видите, что нечто истинно ценное ускользает от нас каждый день?
Отец тяжело вздохнул и погладил меня по волосам.
– Когда ты стала такой мудрой, Юри?
– Пришлось, когда все вокруг резко поглупели, – буркнула я себе под нос, а папа улыбнулся.
– Передай Немо, что у него есть мое благословение, и я не буду вам мешать. Ты уже достаточно взрослая, чтобы сделать правильный выбор.