Всё изменилось в момент, когда чернокнижник подумал о том, что этот приграничный городишко можно считать относительно безопасным местом. В ту же секунду его сердце сдавила невидимая длань, а чуждая миру смертных воля потребовала от Аура идти на снижение. К счастью, внизу распростёрлось множество частных домов, среди которых чернокнижник, уже слабо соображая, отыскал тот, в котором не было никого живого. Он не знал, на какой срок затянется «общение» с богом, и потому старался подстраховаться хоть в чём-то. Ведь сил даже на поддержание жалкого подобия невидимости не было, а предел поглощения чужой энергии Ауром был достигнут ещё в момент применения божественного ритуала. Фактически, могущественный тёмный маг, нашедший управу на главную болезнь человечества – смерть – даже не летел, а парил, тратя на это всю ману, восполняемую естественным образом. И только мягкое приземление, снявшее с него это бремя, позволило Ауру свободно вздохнуть.
При дальнейшем осмотре небольшой частный домишко оказался скорее провинциальной, будто бы расположенной в глуши дачей, на что намекали ровные штабеля дров, выложенные вдоль восточной стены, посредственные замки на дверях, отсутствие электричества с водопроводом и, пожалуй, то, что можно назвать необжитостью. Всерьез здесь никто не жил, и в этом Аур, с большим трудом отыскавший среди восьми комнат одну-единственную с кроватью внутри, был уверен. От строения прямо-таки веяло заброшенностью, и единственной мерой безопасности, к которой прибегнул смертельно уставший чернокнижник, стало запирание вскрытого замка на входной двери, да значительно ослабленное заклинание, приглушающее сторонние звуки. После этого Аур позволил физическому телу провалиться в грубое подобие сна, а сознанием потянулся на встречу к «воле бога», как называли этот феномен в древности. Ни на диалог, ни на нормальное обсуждение предстоящий «разговор» походить не мог по определению, ибо разница в восприятии человека и бога была равносильна разнице между частицей пуха и научившейся добывать огонь мартышкой. Говоря проще – эту разницу просто нельзя было описать, так как и пух, и мартышка находились в разных весовых категориях.
Но вот, наконец, окружающий мир размылся, потерял краски – и преобразился, став напоминать нечто на стыке восприятия человека и «воли бога». Своеобразный переходник, зона, находящаяся в месте, у которого не было даже названия, но которая давала возможность присутствующим в ней существам, сколь бы отличны друг от друга они ни были, хоть как-то общаться.
Аур собрал воедино всё то, что посчитал нужным сказать богу. Предельно нейтральные эмоции и образы, подобранные в соответствии с написанными кровью правилами общения с высшими сущностями.
- «Вопрос. Понимание. Сожаление. Необходимость. Выбор».
Бог ответил тем же способом, что и две тысячи лет назад, и ответа этого хватило бы, чтобы моментально убить мага, не прошедшего должную подготовку и не укрепившего свой разум. Всего несколько образов сопровождало такое количество энергии и побочных, неясных обрывков мыслей, что на усвоение этого массива у Аура ушло несколько минут.
- «Установленная цена. Обман. Недовольство. Требование. Жизнь».
А следом Аур, поддавшись наитию и отчётливому звону интуиции, на полшага отошёл от правил. Истинные боги забыты в современном мире, а какие-то культы, если они и есть, слишком ничтожны и незначительны – информацию об их существовании не удалось найти даже в предоставленных императором базах. А боги… Они всегда с одобрением принимали попытки смертных им угодить молитвами и мольбами, которые, если верить учениям древних жрецов, подпитывали богов силой, определяя тем самым их место в пантеоне. Но в то, что общеизвестный пантеон соответствовал реально существующему Аур никогда не верил, ибо ему не раз удавалось лично лицезреть божественные ритуалы разного калибра. И всюду, куда ни взгляни, проскальзывала узкая специализация божеств: Мардук предпочитал ритуалы, связанные с ведением войны; Инанна лучше всего показывала себя, когда требовалось исцелять или даровать землям плодородие; Нанна, бог знаний, при соответствующем вкладе мог подтолкнуть смертного к верному решению той или иной проблемы…
Не существовало универсального, абсолютного божества. Даже глава пантеона, Ан, верховный судья и покровитель царей Вавилона, не мог лечить или убивать с той же эффективностью, с которой это делали его «коллеги». Равное подношение – и совершенно разный результат, на который, к сожалению, жрецы прошлого смотрели совершенно необъективно. Можно ли сравнить подъем боевого духа и явление аватара Мардука на поле боя с исцелением тысяч раненых, а когда и воскрешением недавно погибших людей? С расцветом природы на тысячах гектар? А мысль, ниспосланная в голову лежащего на смертном одре мудреца за то, что тот с детства и до самой смерти служил Нанну? Тот же Мардук спасал искренне верующих в него на поле брани, даруя им огромную мощь. Что такое одна мысль в сравнении с этим?
Так же, как не были равны люди, не были равны и боги. Жрецы высекли в камне собственное видение пантеона, ибо богам были, есть и будут неинтересны такие мелочи. Но если между богами существует разница, то есть и конкуренция, подвигающая их к наблюдению за принадлежащими им культами. На этом строилась необдуманная, пришедшая в голову только сейчас задумка, кажущаяся чем-то совершенным. Не так часто тёмный маг позволял себе действовать по наитию, но если это всё-таки случалось, то последствия его решений становились впечатляющими.
- «Предложение. Чужие души. Алтарь. Восхваление. Возрождение».
- «Неравный обмен». – Аур невольно вздрогнул, но следующий поток мыслей удивил его столь сильно, что на мгновение он ослабил контроль, отчего его физическое тело выгнулось дугой из-за прошедшей по нервам боли. С трудом, но чернокнижник сумел вернуть контроль, переведя всю нагрузку на эфемерное сознание. – «Покровительство. Благословление. Больше людей. Доверие».
- «Согласие. Готовность. Сначала результат. Благословление после».
Несмотря на все усилия Аура, его физическое тело всё ещё колотила мелкая дрожь. Человеческому сознанию было слишком трудно создать образ, который бог мог воспринять в виде двух слов. Даже расшифровка такого послания сильно била по ментальной составляющей смертного. Но иных вариантов у чернокнижника не было: к долгам он относился со всё тем же презрением, даже если должен он будет богу, который может найти его где и когда угодно, независимо от принимаемых мер.
- «Доверие. Наблюдение. Могущественный смертный. Угроза».
Аур с удовольствием бы принял помощь незримого, но необычайно могущественного союзника, если бы под могущественным смертным подразумевался кто-то кроме его собственного учителя. В глазах Аура Зерхан был умнее, сильнее и опытнее его самого даже не оттого, что тот прожил в десятки раз дольше. Зерхан был его учителем, тем, кто выковал характер Аура, сделал его тем, кто он есть. Всё чаще чернокнижник ловил себя на мысли о том, что он просто не хочет выступать против наставника. И то ли таким образом в его душе отдавались негласные правила ученичества, то ли человечность, которой у чернокнижников не должно быть вовсе, самовольно поднимала голову, оказывая влияние на принимаемые решения. Рациональность и мощь разума – бесконечно могущественные вещи, порою ломающиеся о совершенно незначительные эмоции и привязанности. Аур это понимал, и потому старался держать эти присущие всем людям недостатки под контролем – ровно так, как завещал учитель…
- «Благодарность. Сожаление. Отказ. Самостоятельность. Традиции».
- «Понимание. Маленький дар. Ожидание. Прощание».
- «Прощание»…
Последний «образ» Аур произнес вслух, когда почувствовал разливающееся по телу тепло. Досадные раны, оставшиеся после сражения, никуда не пропали, но общее самочувствие мага слегка улучшилось. Как минимум, сердце больше не заходилось в безумном перестуке, а лёгкие то и дело не сводило судорогой, заставляя Аура беспомощно хватать ртом воздух. Обычный маг в том состоянии, в котором оказался чернокнижник, просто потерял бы сознание, будучи не в силах поддерживать активность мозга, и очнулся бы лишь после восстановления как минимум четверти резерва, но Аур был весьма искусен в том, что принято называть перенапряжением. Часто, очень часто ритуалы требуют большего, чем ожидалось, и тогда перед магом встаёт выбор: или сдаться, лишившись когда материалов и времени, а когда и жизни, или бороться, превозмогая и демонстрируя крепость своего духа. Это обстоятельство оказало отнюдь не малое влияние на становление Аура, а сейчас в который уже раз сохранило ему жизнь. Всё-таки не каждый может сначала провести бой на пределе своих деградировавших сил, а после побеседовать с богом, вдовесок обзаведясь весьма приятным бонусом.
Ещё каких-то два года субъективного времени назад Аур рассмеялся бы в лицо тому, кто предположил бы, что он, тёмный маг, которому зачастую приходилось жестоко убивать жрецов и последователей богов, сам станет жрецом. И не каким-то, а высшим, держащим связь с господином напрямую…
«Пожалуй, такое служение нельзя назвать постыдным» - последовала мысль следом за тем, как Аур назвал Энлиля господином. Маг уже очень давно зарёкся поступать в услужение кому-либо, но текущая ситуация не вписывалась в понятие нормы. Это была настоящая аномалия, чудо или насмешка судьбы – назвать сие можно было как угодно, суть всё равно не изменится. Ведь, так или иначе, вероятность подобного развития событий была столь низка, что Аур в своих прогнозах даже близко к ней не приблизился. Окупиться от бога душами смертных, принести ему в жертву кого-то или что-то, выполнить некое поручение – это было предсказуемо. Но восстановление культа…?
«Что я делаю со своей новой жизнью, учитель? Разве об этом мы мечтали, разговаривая о бессмертии человеческом…?».
***
Аур крайне редко предавался сожалениям о том, что уже произошло и успело покрыться пылью времени. Как рационалист и маг, он считал, что будущее предопределяет только текущий момент, из чего следовало закономерное правило: каждую секунду драгоценного времени человек должен тратить на что-то полезное и нужное. Но критерий полезности в отношении этого правила отличался от человека к человеку, ибо то, что важно и нужно одному, могло оказаться чем-то незначительным для другого. Лишь одно исключение из правила объединяло всех разумных существ, и имя этому исключению – эмоции.