– Куда уходить? – Грег потер глаза. – Что тебе не спится?
– Шурш знать безухий ч’эловек. Весь народ Вж знать. Безухий ч’эловек герой. Не распылять дым над деревня.
Грег опять застонал, но на этот раз не от боли. Его будто головой макнули в прошлое: сразу вспомнились и суд, и приговор, и последующая нищета. Стоило всё это пары сотен инопланетных самок с яйцами и детенышами, которых потом все равно придушили?
В паху продолжало гореть. Хотелось подтянуть колени к животу, скрючиться эмбрионом, попробовать снова провалиться в спасительный сон, к Дженни. Грег нахмурился:
– Чего ты приперся?
– Ч’эловек хороший. Должен лететь на железный жук.
– Куда лететь?
– На свой место. К самка. Делать личинка.
– Я не могу.
Электянин смотрел сквозь него. В глазах – беспросветная тьма.
– Есть самка. Личинка будет. Много хороший личинка…
Грег почувствовал, как изнутри вулканической магмой поднимается все то, что тихо кипело последние несколько недель. С тех пор, как он получил результаты спермограммы.
– Идиот! У меня не может быть личинка! Ни одной, ни много, нисколько! Понимаешь, тупое ты насекомое!?
– Крылатый Вж смотреть на нас. Делать личинка. Растить личинка…
– Пшел к черту, – прорычал Грег и завернулся в спальник. Шурш ушел. Слышно было, как перекатились под его конечностями несколько мелких камней, и снова все стихло.
Грег еще долго не мог заснуть. Лежал, дыша ртом и чувствуя, как постепенно намокает под щекой пропахшая инопланетной пылью ткань спальника.
Утром дымка слегка рассеялась, и с горы стал виден храм – два ровных, как шляпки шампиньонов, белесых купола, в каждом из которых матовыми желтоватыми бликами отражались два солнца.
Группа заметно приободрилась. Ночной лагерь спешно свернули, позавтракали и двинулись по тропинке вниз. Скалы сменились сначала сухим кустарником, потом кое-где стала появляться сочная зелень, и постепенно едва заметная тропинка снова оказалась в самой чаще влажных джунглей. Впереди ковылял электянин, за ним Купер, Ник и Майлз. Грег замыкал процессию. Шли споро, время от времени матерясь, когда под ноги попадались выпирающие из земли корни. Купер орудовал по сторонам длинной палкой, со смачным хрустом срывая радужную леску утренней паутины. Конечная цель экспедиции, хоть и ненадолго, но оказалась в поле зрения, и тот факт, что до сих пор никто больше не погиб, придавал сил. Грег и сам поддался этому иррациональному куражу. Кто бы ни сидел там, над облаками – бог, Вж или другой равнодушный к своему народу хозяин, они его таки поимели. Вон, над верхушками деревьев уже виднеется просвет, а значит…
Позже, покадрово анализируя ситуацию, Грег успокаивал себя тем, что шансов у него все равно не было. Все произошло молниеносно: как какой-нибудь архетипичный мушкетер, Купер сделал короткий выпад, с силой ткнув палкой Шурша в спину, а тот взмахнул передними конечностями, словно бы собирался сдаться, и завалился в кусты.
По барабанным перепонкам резануло, будто врубили допотопную церкулярку. Однажды услышав, этот визг ни с чем не спутаешь. Грег за свою жизнь навидался всякого, и ему не требовались услуги переводчика, чтобы распознать этот крик – полный страха и отчаяния вопль раненого живого существа. Крик о помощи.
Захлопав крыльями, по кустам зашарахались невидимые птицы. Грег оттолкнул с дороги Майлза и кинулся вперед, на ходу вырывая из кобуры «Тайссон».
Шурш верещал и бился, с головы до ног оплетаемый хищными змеями ярко-салатовых лиан. Стрелять по ним было опасно – слишком высока вероятность ранить, а то и убить электянина. Грег замер с пистолетом, лихорадочно высматривая, где гигантская росянка прячет свой зев.
– Что, козявка, как тебе встреча с естественным врагом? где-то рядом истерично выкрикнул Купер.
В буйстве беспрерывно движущейся зелени мелькнуло что-то нежно-розовое, похожее на щенячий язык. Шурш заверещал и задергался пуще прежнего.
Грег прицелился. На указательном пальце, ближе к подушечке, ощущалось хорошо знакомое сопротивление спускового крючка. Нажать не успел – пистолет выбили из рук, и Грег задохнулся от удара в живот.
– Даже не думай, Андерсон! – Руку заломили за спину, под челюсть ткнулся острый металл.
– Ты совсем с катушек съехал, Купер? – прохрипел Грег. Перед глазами была покрытая мхом земля, по которой плясали алые мушки. – Он же проводник…
– Был проводник да сплыл! Выберемся без него, вон выход из леса!
– Под суд захотел? – Грег повел плечом и сразу почувствовал, как кольнуло кожу и по шее за воротник сбежала горячая капля. – С чего бы? Несчастный случай! Или ты, паскуда, сдать меня хочешь? Что, думаешь, никто не в курсе, за что тебя в рядовые… Майлз, ты что творишь, твою мать!..
За спиной сухо щелкнул курок, мелькнули марганцовочного цвета всполохи. Росянка зашипела, словно ее обдали кипятком. Майлз шагнул ближе и выпустил еще пару зарядов прямо в зев. Обмякшие стебли дернулись в судороге и стали сползать на землю безжизненными кольцами. Шурш мигом содрал с себя остатки, кузнечиком скаканул обратно на тропинку и принялся суетливо оглаживать туловище руками-щетками.
– Нож на землю, – металлическим голосом скомандовал Майлз.
Грег смотрел на него и не узнавал. От жизнерадостного парня, который несколько дней развлекал всю группу байками про баб и выпивку, не осталось и тени: сжатые в тонкую нитку побледневшие губы, проступивший рельеф скул и равнодушно-спокойные глаза. Глаза, которые отлично гармонировали с черным дулом лазерного «Тайссона».
– Тебе все равно крышка, Купер. Отпусти Андерсона и отойди, не бери еще один грех на душу.
– Идиоты! – Купер все же убрал нож, и следом Грег получил ощутимый тычок в спину. – Вы, вы все! Вы что, так и не поняли? Почему всегда погибаем мы, люди? Ни одной местной твари не погибло в этих сраных экспедициях…
– Нож на землю, – оборвал его истерику Майлз.
В наступившей тишине слышно было лишь тихое стрекотание зализывающего раны Шурша.
– Ты же это не серьезно, малыш? – изменившимся голосом спросил Купер.
Майлз молчал. Молчал до тех пор, пока не стукнулся о землю металл ножа.
– Два шага назад.
Купер шумно сглотнул. И шагнул: один… два.
Глаза у Майлза чуть сузились, указательный палец на спусковом крючке едва заметно побелел.
– Стой! – Грег выступил вперед, частично прикрывая собой Купера, и поднял руки в примиряющем жесте. – Не надо. Опусти пушку. Лейтенант Купер все понял.
Он развернулся и от всей души впечатал кулак в красивый подбородок. Видимо, от неожиданности Купер качнулся, ноги у него заплелись, и он рухнул на задницу.
Грег потер кулак.
– Ты понял?
– Пошел ты… – потирая челюсть, промямлил Купер.
Майлз ещё несколько секунд постоял, словно раздумывая, а потом медленно опустил руки, поднял предохранитель и как ни в чем не бывало протянул пистолет Грегу:
– Не роняй больше. И лучше держи этого говнюка на прицеле, – он кивком указал на сидящего на земле, двигающего челюстью Купера, – пока не доберемся.
– Господь помог, – дрожащим голосом пробормотал стоящий в сторонке Ник. – Почти добрались.
От самых маковок храм был покрыт лианами, каким-то бурым лохматым плющом и больше напоминал два трухлявых гриба, растущих из одного основания. В том месте, где обычно располагается вход, курчавая зелень была аккуратно острижена небольшой аркой. За ней зияла пустая, как глаза электян, чернота. Вверх ко входу вела лестница с широкими и высокими, явно не рассчитанными на гуманоидов ступенями.
Внушительных размеров площадь перед храмом была вытоптана до мельчайшей пыли. С противоположной стороны от леса, на обочине, стоял допотопный армейский фургон и два красных экскурсионных автобуса. Рядом с автобусами прохаживались утомленные долгим переездом туристы. Разминали ноги, лили на руки воду из пластиковых бутылок, любовались маковками храма, придерживая шляпы на запрокинутых к небу головах.
Беззвучно шевеля губами, Ник опустился на колени и быстро пополз к ступеням, оставляя после себя в пыли гладкую, как от гигантской гусеницы, дорожку. Купер цыкнул сквозь зубы что-то вроде «крысы продажные» и тоже ушел, впечатывая рифленые армейские подошвы в «гусеничный» след.
– Эй, а как же прощальные объятия? – крикнул им вслед Майлз. – Я еще не успел рассказать про дочку фермера…
Грег мялся, не зная, что ему сказать напоследок.
«Прощай»? Слишком пафосно. «Увидимся»? Вряд ли Майлзу захочется встречаться. «Выздоравливай»? За все время в пути про болезнь никто и слова не сказал. Словно боялись накликать. И Грег не чувствовал себя вправе нарушать это неписанное правило.
Майлз первый протянул ему руку. Рукопожатие у него было приятное, крепкое и сухое.
– А ведь я бы его убил, если б не ты, – сказал он, снова становясь лет на десять старше. – Не знаю, что на меня нашло.
– Не стоит брать на себя чужую работу, – ответил Грег. Предоставим смерти обходиться своими силами.
Он чертыхнулся про себя: прощание вышло пафосным и натянутым.
– Ну тогда пока, что ли… – пробормотал Майлз, высвобождая руку. – И тебе пока, муравей! – обратился он к стоящему рядом электянину. Тот остался безучастным, и Майлз вдруг порывисто обнял Грега. – Даже не верится, что больше не увижу эту рожу! – горячо прошептал он на ухо. – Прикинь, уже сниться мне начал. Будто сплю я, а это чучело приходит ко мне, наклоняется и смотрит, смотрит. А потом и говорит, мол, уезжай-ка ты, Майлз, домой. Здесь не твой место. Жуть!
Он вдруг рассмеялся, легко и свободно, словно внутри у него лопнула наконец стягивавшая нервы резинка. Похлопал Грега между лопаток, закинул за спину рюкзак и побежал к храму, по дороге подпрыгнув, как ребенок, получивший на день рождения подарок, которого и не ждал.
Грег обернулся к электянину.
– Он ведь выздоровеет.
Это не было вопросом, но Шурш шевельнул жвалами: