когда он может лишь констатировать наличие своих способностей, а сам искажен страстями, но когда он преобразуется благодатью, являя подобие внутрибожественной жизни. Обращаясь к поискам свидетельств о Боге в собственно интеллектуальной сфере (это высшая, непосредственно предшествующая экстатическому единению с Богом ступень продвижения ума к Богу), Бонавентура предлагает вариант онтологического доказательства бытия Бога. Он задается вопросом: может ли разум, просветленный верой, иметь представление о чистом бытии, бытии как таковом, которое присуще только Богу? Чистое бытие, утверждает он, и есть собственный объект нашего интеллекта; это первое, ближайшее, что доступно разумению: всякое частное бытие понимается только потому, что нам известно бытие как таковое. Но наш ум не сознает этого, подобно тому как глаз, различающий при свете цвета, формы и т. п., самого света видеть не может. Доктрина творения Бонавентуры характеризуется эк- земпляризмом — представлением, что все сотворенное имеет в Боге свои прообразы (exempla), идеи, существующие во втором Липе Троицы, в Боге Слове. Поскольку Отец рождает Сына в вечном акте самопознания, то Сын может быть назван мудростью Отца, через Слово (Логос) проявляются все творческие возможности Бога. О Логосе как принципе устроения мира учили и философы, но полностью Логос открывается в начале Евангелия от Иоанна, где он появляется как тот, через которого созданы все вещи (т. е. как причина-образец) и кто просвещает всякого человека, приходящего в мир: «Со своего трона на небесах Христос учит нас изнутри» (In Hexaemeron, I, 13). Через Христа осуществляется и возвращение всех творений к Богу. Это возвращение (reductio) в случае низших творений достигается в человеке и через человека, воздающего хвалу Богу за творение, стоящее ниже его. Возвращение самого человека, в свою очередь, становится возможным во Христе. Ибо человек возвращается к Богу, живя праведной жизнью (т. е. когда он находится в правильном отношении к Богу), что выполнимо только благодатью Христа. Ум человека является правильным (rectus), когда он обрел истину, и прежде всего вечную истину. Его воля правильна, когда она любит то, что действительно есть благо. Проявление его силы правильно, когда оно является продолжением управляющего могущества Божия. В результате первородного греха челозек утратил эту троякую правильность. Его интеллект, увлеченный пустым любопытством, запутался в бесконечных сомнениях и бесплодных противоречиях; его волей правят алчность и вожделение, в реализации своих сил он стремится к автономии. Но хотя человек утратил состояние изначальной справедливости, он все-таки жаждет ее. Это стремление к бесконечному благу проявляется в его беспрестанных поисках удовольствий. Посредством веры и любви (при благодатном содействии Христа) человек может возвратиться к Богу. Согласно Бонавентуре, когда мы знаем некий внешний объект, наш ум одновременно бывает просветлен, так что он правильно судит об этом объекте, и потому находится в согласии с собственной мыслью Бога об этом предмете. Бонавентура считает, что интеллект может обращаться и внутрь, размышляя о душе и ее стремлениях. Анализируя подлинную природу объекта этих устремлений, ум открывает Бога и себя самого как образ Бога. Используемый при этом процесс рассуждения не является ни дедуктивным, ни индуктивным; его Бонавентура и называет «редукцией». В ходе редукции происходит все более глубокое усмотрение Божественного присутствия в самом нашем стремлении к истине и совершенному счастью. Всякая область знания — дар свыше, от «Отца светов», и может быть поставлена на службу теологии. Это тема трактата Бонавентуры «О возвращении наук к теологии» (De reductione artium ad theologiam). Божественные идеи, существующие в Боге Слове, суть знание Бога, и в этом смысле некое подобие Бога, — но в этом знании провидятся и формы, умопостигаемые сущности всего имеющего быть сотворенным; это Божественное провидение несет в себе и творческую энергию, действующую силу, которой творится мир. Богом создается и подобающая материя, своя для телесных субстанций, своя для умопостигаемых. Материя не является абсолютно неопределенной и лишь пассивно принимающей определяющую ее форму. В материю в акте творения вложены семенные разумные причины, как бы непроявленные зародыши будущих форм. Поэтому в материи есть предрасположенность к форме. Всякая вещь — результат действия не одной, а ряда форм, последовательно определяющих материю. Внутренним стержнем учения Бонавентуры о мире и о познании является доктрина Божественного просвещения. Форма вещи, т.е. ее рациональный строй, делающий ее постижимой для человеческого ума, обнаруживает присутствие в ней «логоса», начала, сообщающего порядок и определенность и познаваемого посредством умосо- зерцания. Как глаз видит свет, так ум созерцает умопостигаемые светы — логосы вещей. Но формы вещей являются лишь отсветами того формообразующего умопостигаемого Света, который сияет в Божественных идеях. Частные светы — формы вещей — суть отражения, которые устремляют ум человека к Логосу, Свету всех светов. В трактате «Breviloquium» Бонавентура, объясняя видимую вселенную, использует учение о свете Роберта Гроссете- ста. Он различает свет (lux), сияние света (lumen) и цвет. Первый есть основа субстанциальных форм; он делает и земные, и небесные тела способными к существованию и является источником их внутреннего динамизма. Lumen — это невидимое излучение, источник которого преимущественно в небесных телах, таких, как Солнце, оно распространяется в промежуточной прозрачной среде. Благодаря своей чистоте и сходству с духовным это субстанциальное излучение предрасполагает тела к получению формы жизни и действует как своего рода посредник
298
БОНХЁФФЕР между душой и выводит они существуют как «семенные причины». Соч.: Opera omnia, 10 vol., Qunracchi, 1882-1902; Collationes in Hexaemcron. Quaracchi, 1934; Questions disputees «De cantate», «De novissimis». P., 1950; в рус. пер. — Путевддителъ души к Богу. М, 1993; О возвращении наук к теологии. Путеводитель души к Богу. — «ВФ», 1993, №8. Лит.: Bissen J. M. L'exemplarism divin scion s. Bonaventure. P., 1929; Veuthey L. Sancti Bonaventurae philosophia Christiana. Rome, 1943; De Benedictis M. M. The Social Thought of St. Bonaventure. Wash., 1946; Gilson E. La philosophie de saint Bonaventure, 2 ed. P., 1953. Spargo E. /. M. The Category of the Aesthetic in the Philosophy of St. Bonaventure. N.Y., 1953; Prentice R. P. The Psychology of Love According to St. Bonaventure. N.Y., 1957; Ratiinger J. Die Geschichtstheologie des hl. Bonaventura. Munch.—Z., 1959; Bougerol J. G. Introduction a l'etude de s. Bonaventure. P., 1961; Idem. S. Bonaventure et la sagesse chretienne. P., 1963; Guardini R. Systembildende Elemente in der Theologie Bonaventuras. Leiden, 1964; Wiegels M. Zum Gedanken der Schopfung bei Bonaventura. Freiburg — Munch., 1969; Quinn J. F. The Historical Constitution of St. Bonaventure's Phuosophy, 1973; Weber E.-H. Dialogue et dissensions entre s. Bonaventure et s. Thomas d'Aquin a Paris (1252-73). R, 1974; S. Bonaventura 1274-1974, ed. J. G. Bougerol, 5 vol. Roma, 1972-74. В. П. Гайденко
БОНАЛЬД(Bonald) Луи-Габриель-Амбруаз (2 октября 1754, Муна — 23 ноября 1840, там же) — французский философ и публицист. Выходец из дворянской семьи. В 1791 эмигрировал из Франции в Гейдельберг и затем в Констанц, где в 1796 опубликовал 3-томную «Теорию политической и религиозной власти в гражданском обществе» (Theorie du pouvoir politique et religieux dans la societe civile, v. 1—3). Возвратившись во Францию, был избран депутатом в период Реставрации, членом Французской академии (1816), а в 1823 назначен пэром Франции. Бональд придал консервативному традиционализму схоластическую форму. В отличие от Ж. де Местра с его теорией «экспериментальной политики», основанной на наблюдении и исторических фактах, Бональд считал возможным рационалистическое построение политической философии, отвергая теории договора общественного и руссоистскую гипотезу о естественном состоянии общества, в котором человек якобы был счастлив и добр. Общество имеет божественное происхождение, оно сотворено Богом, человек создан для общества и полностью реализуется только в нем. Индивидуализм — смертельная опасность для общества, которое является реальностью трансцендентной по отношению к индивиду. Человек должен укореняться в традиции, передаваемой из поколения в поколение, такой традицией •для Бональда является социальное христианство — религия общества, а не индивида. В противоположность многочисленным проектам и претензиям человеческой воли на создание лучшего социального и государственного устройства Бональд утверждает существование одной-единственной организации общества, которая выражает собой божественную волю и не может быть кодифицирована в писанных людьми законах и конституциях. Исходя из этих принципов, Бональд отрицает идею прав человека, провозглашенную Французской революцией. По его мнению, единственным правом человека является право быть управляемым, а король имеет только одно право — право управлять. Философия индивидуализма, характерная для просвещения, приводит, по его мнению, лишь к ато- мизации общества и разрушению его естественных оснований. Именно такое общество породила Французская революция. Первоочередной задачей для послереволюционной Франции является, по Бональду, воссоздание органической общности «мы», что было унаследовано «старым порядком» из средневековья. «Мы» — это прежде всего семья, затем производительные (ремесленные) корпорации и, наконец, государство. Власть целиком исходит от Бога и только делегируется государю, она абсолютна по своему характеру, но в то же время подчиняется законам. В отличие от де Местра Бональд не признает власти Церкви над государством, хотя и допускает привилегированное положение духовенства. Бональд заложил основы органицистской и традиционалистской теории общества, отголоски которой можно найти в творчестве Э.