более глубоким слоям символического. Недостаточность структуралистского подхода Рикёр демонстрирует, критикуя представление о языке как о замкнутой системе, как бы независимой от говорящего субъекта. Структурализм, по сути, ограничивается проблематикой «семиологии» (рассматривающей знаки как элементы системы) и не выходит на уровень «семантики» (рассматривающей знаки как элементы дискурса). Будучи «семантикой многозначных выражений», герменевтика, по Рикеру, обладает неоспоримым преимуществом также и перед аналитической философией, пытающейся перестроить живой язык в соответствии с той или иной идеальной моделью. Высшая цель «универсальной герменевтики», построить которую Рикёр намерен на основе синтеза достижений различных частных типов интерпретации, — воссоединение утраченного единства человеческого языка. Современные исследователи пытаются переосмыслить герменевтическое наследие Дильтея, поместив его в контекст философской герменевтики. Так, О. Ф. Больнов продемонстрировал продуктивность идей Дильтея для разработки т. н. «герменевтической логики». Фундаментальным трудом в этой области стала работа X. Липпса «Исследования по герменевтической логике» (Untersuchungen zu einer hermeneutischen Logik, 1938), хотя, как показали новейшие разыскания (Ф. Роди, А. Хаард), пионером в этой области был русский философ Г. Г. Шпет. Именно он, опираясь на Дильтея, в рукописях книг 1916—18 («История как проблема логики» и «Герменевтика и ее проблемы») впервые поставил вопрос о необходимости расширения сферы логического и о включении в эту сферу внедискурсивных и сверхдискурсивных форм артикуляции смысла. Философская герменевтика, будучи составной частью «экзистенциально-феноменологического» направления современной западной философии, сохраняет за собой значительное влияние. Среди многочисленных сторонников философской герменевтики на американском континенте выделяются Ж. Гронден (Канада), Ф. Деллмайер, Т. Кизил, Дж. Ворнке, Р. Пальмер (США). Отдельные положения этого направления оказали ощутимое воздействие на литературоведение (X. Р. Яусс, В. Изер) и искусствознание (Э. Штайгер, Г. Бём). Эвристический потенциал философской герменевтики признается многими мыслителями, не разделяющими ее исходных установок (Ю. Хабермас, К.-О. Алель и др.). Лит.: Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М, 1991; Рикёр^П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М., 1996; Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993; Михаилов А. А. Современная философская герменевтика. Минск, 1986; Bubner R., Kramer К., WielR. (Hg.). Hermeneutik und Dialektik, Bd 1-2. Fr./M., 1976; Grondin J. Hermeneutische Wahrheit? Konigstein, 1982; KorethE. Grundfragen der Hermeneutik: ein philosophischer Beitrag. Freiburg etc., 1969; Poggeler 0. Heidegger und die hermeneutische Philosophie Freiburg—Munch., 1933; Hermeneutics and Modern Philosophy. N-Y, 1986. В. С. Малахов
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ- особенность процесса понимания, связанная с его циклическим характером. Различные модификации герменевтического круга связаны с осознанием взаимообусловленности объяснения и интерпретации, с одной стороны, и понимания — с другой; для того чтобы нечто понять, его необходимо объяснить, и наоборот. В отчетливой форме — как круг «целого и части» — представлен в герменевтике 18—19 вв. (Ф. Шлейермахер, А. Бёк): для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого. Чтобы понять некоторый текст, надо понять отдельные предложения, но для понимания каждого предложения надо уже располагать пониманием текста; чтобы понять предложение, надо понять отдельные слова, но для правильного
514
ГЕРМЕТИЗМпонимания их смысла надо понимать предложение и т. д. Слово есть часть относительно предложения, предложение — асть относительно текста, текст — часть относительно творческого наследия данного автора, тексты данного автора — часть определенной жанровой совокупности и т. д. Шлейермахер, различавший «грамматическую» и «психологическую» интерпретации письменных документов, столкнулся со следующей модификацией герменевтического круга: текст есть фрагмент целостной душевной жизни некоторой личности, и понимание «части» и «целого» здесь также взаимно опосредовано. На другой аспект герменевтического круга обратил внимание В. Дильтей: понимание текста как «проявления жизни» творческого индивида возможно при условии понимания духовного мира соответствующей эпохи, что, в свою очередь, предполагает понимание оставленных этой эпохой «жизнепроявлений». В философии М. Хайдеггера герменевтический круг связывается не с формальными условиями понимания как метода познания, а с онтологическими его условиями как основного определения человеческого существования. Поскольку герменевтический круг выражает взаимообусловленность истолкования бытия человеком и человеческого самоистолкования, постольку задача герменевтики состоит не в том, чтобы выйти из герменевтического круга, а в том, чтобы в него войти. Герменевтический круг имеет, т. о., не методологический, а онтологический характер. В философской герменевтике Гадамера эта трактовка герменевтического круга развивается путем конкретизации хай- дегтеровского учения о понимании. Языковая традиция, в которой укоренен познающий субъект, составляет одновременно и предмет понимания, и его основу: человек должен понять то, внутри чего он с самого начала находится. С проблемой своего рода герменевтического круга сталкивается философия науки: факты, из которых строится теория, всегда концептуально нагружены, их отбор и интерпретация обусловлены той самой теорией, которую они должны обосновать. См. ст. Герменевтика, Герменевтика философская и литературу к этим статьям. В. С. Малахов
ГЕРМЕТИЗМ— религиозно-философское течение поздней античности. Получил наименование от имени Гермеса Трисмегиста (Трижды Величайшего), образ которого является продуктом греко-египетского религиозного синкретизма — отождествления египетского бога Тога с греческим богом Гермесом. Культ Тэта — Гермеса получил широкое распространение в эпоху эллинизма, и с ним связана обширная литература по магии, алхимии, астрологии, народной медицине. В первые века н. э. возникает «философский» герметизм, представленный написанными по-гречески текстами т. н. Герметического корпуса, фрагментами, сохраненными Стобеем, трактатом «Асклепий», дошедшим в латинском переводе, и рядом текстов в составе библиотеки Наг-Хаммади. В сочинениях «философского» герметиз- ма Гермес выступает не как бог, а как древний египетский пророк, обладающий знанием (гносис) благодаря откровению Верховного бога. Трактаты Герметического корпуса неоднородны, реконструировать на их основе единую герметическую систему невозможно. Наряду с влиянием среднего платонизма и стоицизма встречаются библейские реминисценции (хотя в целом герметическая религиозность имеет языческий характер), а также мотивы гностицизма. Эскиз доктрины гностического типа содержится в «Пой- мандре» — первом трактате Герметического корпуса. Эта доктрина включает теологию (учение о божественной триаде: Бог=Ум=Отец=Свет, Сын=Слово, Ум=Демиург); космогонию, согласно которой от Света отделилась и пала вниз Тьма — материя, превратившаяся в четыре первоэлемента: воду, землю, огонь и воздух; антропогонию и антропологию (человек-архетип, образ и творение Бога Отца, влюбившись в собственное отражение в первородной влаге, ниспал в низший мир и соединился с Природой; от этого соития произошли люди, души которых божественны, а тела принадлежат низшему миру); наконец, сотериологию, предпосылкой которой является гносис — знание о своей божественности, а путем осуществления — восхождение души к Богу и слияние с ним. В Средние века герметические учения в Западной Европе, Византии и у арабов служили обоснованием алхимии и астрологии. В 15—17 вв. в Западной Европе герметические тексты пользовались огромным авторитетом и рассматривались как древнейшее божественное Откровение, предваряющее как Моисея, так и Орфея, Пифагора и Платона. Влияние герметизма испытали М. Фичино, Пико делла Мирандола, Агриппа Неттесгеймский, Ф. Патрици, Д. Бруно, Т. Кампанелла и др. Уже после того, как И. Ка- зобон в нач. 17 в. установил, что герметические тексты написаны не ранее 2 в. и не могли принадлежать мифическому Гермесу Трисмегисту к ним проявляли интерес Р. Бойль и И. Ньютон, Герметизм сыграл определенную роль в становлении новоевропейской науки. Источники: Hermetica. The Ancient Greek and Latin Writings which contain religious or philosophic teachings ascribed to Hermes Tris- megistus, ed. with engl, transi, by W. Scott, v. 1—4. Oxf., 1924—36; Corpus Hermeticum, ed. par A. D. Nock, trad. par. A. J. Festugiere, o. 1-4, 4 ed. R, 1983; Hermes en Haute Egypie, par J.-P. Mahe, t. 1 -2. Quebec, 1978—82; в рус. пер.: Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада, сост., пер. К. Богуцкого. Киев—М., 1998 (пер. с франц. и англ. языков); Поймандр, пер. с греч. А. В. Семушкина. — В кн.: Человек как философская проблема: Восток-Запад. М., 1991, с. 249—255; Поймандр. Апокалипсис Аск- лепия, пер. с греч. и лат. Н. В. Шабурова. — В кн.: Знание за пределами науки: мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях 1—14 веков. М., 1996, с. 20—26; Определения Гермеса Трисмегиста Асклепию, пер. с древнеарм. С. Аревшатяна. — «Вестник Матенадарана». Ереван, 1956, № 3, с. 298—314; Ямвлих. О египетских мистериях. М., 1995; Чаша Гермеса. Гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция. М., 1996; Бруно Д. Изгнание торжествующего зверя. Самара, 1997. Лит.: Тураев Б. А. Бог Тот. Лейпциг, 1898; Зелинский Ф. Ф. Гермес Трижды Величайший. — В кн.: Он же. Из жизни идей. СПб., 1907, т. 3, с. 88—152; Шабуров Н. В. Философия и миф в герметическом корпусе' (Corpus hermeticum I, VI, IX). — В кн.: Из истории философского наследия древнего Средиземноморья. М., 1982, ч. 2, с. 120—134; Он же. Откровение Гермеса Трисмегиста. — В кн.: