изображение своих философских взглядов. Слову «метафизика» он придает не традиционный смысл рационально-логического учения о бытии и познании, а интуитивно-жизненный в духе неклассического, экзистенциального типа философствования. Другая особенность его взглядов заключается в том, что он развивает не просто экзистенциальную, а эсхатологическую метафизику, рассматривая все вопросы в свете конца мира. Книга состоит из 4 частей: 1) проблема познания и объективация, 2) проблема бытия и существования, 3) бытие и творчество, 4) проблема истории и эсхатология. Из историко-философского анализа Бердяев делает вывод, что метафизика возможна не как система понятий, а лишь как символика духовного опыта. За конечным скрыто бесконечное, дающее знаки о себе, о целых мирах, о нашей судьбе. Цель философского познания — не в отражении действительности, а в нахождении ее смысла. Бердяев исходит из того, что время есть разное: космическое, историческое и экзистенциальное. Последнее не исчисляется математически, его течение зависит от напряженности переживаний, от страдания и радости, от творческих подъемов. Экзистенциальная трактовка свидетельствует о том, что время — в человеке, а не человек во времени, в нем нет различия между будущим и прошлым. История имеет смысл только потому, что она кончится. Ее смысл не может быть имманентным, он лежит за пределами истории. Бесконечная история бессмысленна, и если бы в ней обнаруживался непрерывный прогресс, то он неприемлем, ибо означал бы превращение каждого живущего поколения в средство для будущих поколений. Смысл конца мира и истории означает конец объектного бытия, преодоление объективации. Нельзя мыслить конец мира в историческом времени по сю сторону истории. И вместе с тем нельзя его мыслить совершенно вне истории, как исключительно потустороннее событие. Это антиномия. Конец мира — не опыт развития, а опыт потрясения, катастрофы в личном и историческом существовании. «Иной» мир есть наше вхождение в иной модус существования. Конец мира — не фатум, тяготеющий над грешным миром и человеком, а свобода, преображение, в котором человек призван активно участвовать. Противоречия человека в мире окончательно преодолимы лишьэсхатологически. Бог нуждается в ответном творческом акте человека, который не только грешник, но и творец. Эсхатологическая перспектива не есть лишь перспектива неопределимого конца мира, но и перспектива каждого мгновения жизни. На протяжении всей жизни нужно начинать новый мир как царство Духа. Поэтому конец, по Бердяеву, следует понимать как преображение, переход человечества к новому измерению своего существования, к новому зону — эпохе Духа, где центральное значение получит любовь — творческая и преображающая. Мучительные противоречия жизни и страдания, которые под конец усилятся, перейдут в радость и любовь в результате развития активности и творчества человека. «Опыт эсхатологической метафизики* принадлежит к завершающим, наиболее зрелым философским произведениям Бердяева. Лит.: Бердяев Н. А. Самопознание. Опыт философской автобиографии. М., 1991; Зеньковский В. В. История русской философии, т. 2, Ч.2.Л., 1991. А. Г. Мысливченко
ОРГАНИЦИЗМ — философско-методологическая и общенаучная концепция, кладущая в основу объяснения широкого круга природных явлений понятия организации и организма. Термин «органицизм» ввел в 1918 английский биолог Дж. С. Холдейн, создавший концепцию, направленную против господствовавшихвтеоретическойбиологии20в.механистичес- ких и неовиталистических взглядов. Однако концепции, лежащие в русле органицистских идей, выдвигались задолго до этого. В несколько более широком плане идеи органицизма в 1920—30-х гг. были конкретизированы Дж. Вуджером, давшим им формально-логическую интерпретацию. Органицистский принцип был развит Берталанфи в предложенной им обшей теории систем. Вместе с тем органицизм испытал сильное влияние гештальтпсихологии, «органической философии» А Уайтхеда, эмерджентной эволюции С. Александера и К. Л. Моргана и холизма Я. Смэтса и А. Мейер-Абиха. Выступая против редукционизма и механистического подхода к феноменам биологической и социальной организованности, сторонники органицизма разрабатывали концепцию уровней организации и анализировали взаимоотношение части и целого (в особенности — обоснование примата целого перед частями и иерархии частей в органической целостности). Вместе с тем для органицизма характерно преувеличение роли фактора организованности и целостности в структуре объективной реальности и целостности в структуре объективной реальности. В последние десятилетия концепции, развивавшие идеи органицизма, практически прекратили существование, поскольку на первый план выдвигается исследование популяций и популя- ционистский способ мысли. Лит.: Афанасьев В. Г. Проблема целостности в философии и биологии. М, 1964; Кремянский В. И. Структурные уровни живой материи. М., 1969; Проблема взаимосвязи организации и эволюции в биологии. М., 1978; Карпинская Р. С. Лисеев И. К, Огурцов А. П. Философия природы: коэволюционная стратегия. М., 1995, с. 31— 316; Ritter W. Е. Unity of the Organism, or the Organismal Conception of Life. 1—2. Boston, 1919; Glad D. D. «Mind» as an organic Integration. -Theories of the Mind. L.-N.Y, 1962. Б. А. Старостин
162
«ОРГАНОН»
ОРГАНИЧЕСКАЯ ШКОЛА — вульгарно-социологическая концепция, популярная в России (П. Ф. Лилленфельд и др.) и в Западной Европе (А. Шеффле, Р. Вормс, А. Эспи- нас и их многочисленные эпигоны на рубеже 19—20 вв.). Уподобляя общество биологическому организму, а отдельные его части и функции — аналогичным органам и деятельности животного, последователи органической школы объективно стремились наукообразно оправдать существовавший тогда общественный строй, включая его социальную структуру, неравенство в распределении благ, привилегированное положение определенных слоев общества и т. п. тем соображением, что они выполняют жизненно важные функции, обеспечивающие выживание и процветание всего общественного организма. Вообще говоря, сходные сопоставления человеческого общества с биологическими организмами имели место и прежде: в античной философии (Платон), в проводимых социальными философами Нового времени (Ф. Бэкон, О. Конт и Г. Спенсер) сопоставлениях социологических процессов с биологическими, когда процессы высших форм движения материи подвергались редукции, сводились к низшим. Однако, как правило, вплоть до появления органической теории все уподобления такого рода носили метафорический либо слишком абстрактный характер, вписывающийся в логику иерархии наук. Органическая же школа в социологии пыталась придать подобным сопоставлениям закономерный характер и перейти от обших сравнений общества с биологическим организмом к их подробному, псевдонаучному функциональному сравнению. Напр., пищеварение при этом уподоблялось промышленности, кровообращение — торговле и транспорту, финансовая система отождествлялась с передачей важной для общества информацией, а деятельность высшей нервной системы — с управлением всем обществом. В соответствии с таким распределением обязанностей выстраивалась и вся социальная иерархия, воспринимаемая как естественно предопределенное, вполне оправданное положение различных членов общества с их функциями и привилегиями. Одним из вариантов органической школы было также уподобление функционирования общества с поведением, присущим естественным сообществам животных (стаям птиц, стадам и колониям определенных животных). Однако все подобные сопоставления были лишены научного содержания, ибо примитивизировали и даже просто искажали как жизнедеятельность животных, так и сложную социальную организацию человеческого общества. В большинстве случаев постулаты органической школы социологии объективно носили апологетический характер по отношению к существующему строю. Отрицание органической социологии, разумеется, не следует воспринимать как отрицание всякого организующего начала в любом обществе. Однако речь при этом идет о социальных, а не биологических формах организации. Э. А. Лраб-оглы «ОРГАНОН» (греч. opyavov, лат. Organum — орудие, инструмент) — общее название логических сочинений Аристотеля. Принято считать, что поздняя античность усвоила это название вслед за первым издателем и комментатором Аристотеля Андроником Родосским (1 в. до н. э.), который поместил в своем издании логические сочинения в начале корпуса и назвал их «инструментальными книгами» (opyaviKa ?ij&ia), опираясь на то, что Аристотель подчеркивал пропедевтическую функцию логики относительно других наук (Тор. 108Ь9; Met. IV, 3, 1005ЬЗ-5; IV, 4, 1006а5-7). Композиционным принципом Андроника было расположение трактатов соответственно увеличивающейся сложности их содержания: в «Категориях» Аристотель анализирует отдельное слово, в «Герменевтике» — простое предложение, в «Первой аналитике» представлено учение о силлогистическом выводе, во «Второй аналитике» — о научном доказательстве, в «Топике» описывается диалектический диспут, а заключительные слова последней книги (IX, 34,183а37—184Ь9) относятся ко всему «Органону». В настоящее время считается установленным, что (1) все трактаты «Органона» подлинны; (2) все они — частично авторские записи к лекциям, частично конспекты лекций, составленные слушателями, но просмотренные, исправленные и дополненные самим Аристотелем; (3) все трактаты неоднократно переделывались с учетом новых результатов, полученных Аристотелем, т. е. содержат разновременные хронологические пласты. Существует несколько различных схем относительной хронологии сочинений «Органона». Однако наиболее вероятным представляется, что «Органон» был написан в академический период жизни Аристотеля в последовательности: «Категории», «Об истолковании», «Топика» (II—VII, VIII, I, IX) и «Аналитики». Возможно, что работа над некоторыми главами разных сочинений велась параллельно. Известно около 250 средневековых греческих рукописей «Органона» (полных или частичных), а также латинские, арабские, сирийские и армянские переводы. Editio princeps