подчинение этики жестким идеологическим или политическим влияниям, превращающим мораль и науку о морали в орудия борьбы между социальными группами, партиями и другими общественными силами. Мораль является относительно автономным социальным явлением, способным ограничивать политику и идеологию в соответствии с фундаментальными представлениями о человеке и его месте в мире, определяющими исторический тип культуры. Соч.: Podslawy nauki о moralnosci. Warsz., 1947; Oceny i normy. Warsz., 1949; Motywy postepowania. Warsz., 1949; 0 pewnych przemianach etyki walki. Warsz., 1957; Zagadnienia powszechnie uznanych norm moralnych. Warsz., 1957; Socjologia moralnosci. Warsz., 1963; Normy moraine. Proba systematyzacii. Warsz., 1970; Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М., 1987. В. Н. Пору с
ОССОВСКИЙ (Ossowski) Станислав (22 мая 1897, Липно, Польша — 7 ноября 1963, Варшава) — польский социолог, культуролог, методолог социального познания, представитель Львовско-Варшавской школы. Профессор Лодзинского университета (1945—47), Варшавского университета (с 1947), руководитель отдела культуры и общественных изменений Института философии и социологии Польской академии наук (1956—62), вице-президент Международной психологической ассоциации (1959—62), организатор и президент Польского социологического общества (с 1956). Был одним из участников семинара по этнологии в Лондонской школе экономики под руководством Б. Малиновского (1933—35). Эстетические воззрения Оссовского основывались на идее возрастающей роли искусства в духовной жизни человечества. Теория культуры включает типологический анализ эстетических ценностей и оценок в их историческом развитии. Эта типология основывается на фундаментальном соотношении между понятиями красоты в природе и красоты, созданной человеком. Оссовский подверг критике расово-антропологическое направление в социологии, раскрыв не только его методологические недостатки, но и порочную идеологическую мотивацию, ставшую особенно очевидной в годы 2-й мировой войны. Он показал социальные механизмы, при посредстве которых мифы «крови и расы» функционируют в обществе. Оссовский был активным участником общественных движений против антисемитизма, а во время войны участвовал в польском Сопротивлении. Общественно-политические взгляды Оссовского были близки социал-демократии. Он полагал, что плановая экономика должна сочетаться с частной инициативой, идеалы общественной справедливости не противоречат культурному и социальному плюрализму. Оссовский анализировал различные пути социальной стратификации и ее теоретического обоснования. Общественные науки (в первую очередь—социология и культурология), согласно Оссовскому, суть науки с твердыми эм-
169
ОСТВАЛЬД лирическими основаниями. Методология этих наук не может быть сведена к простейшим индуктивным процедурам, а требует широкой исторической и антропологической перспективы. Специфика общественных наук заключается в том, что их методологические проблемы должны рассматриваться сквозь призму гуманистического мировоззрения и психологических интуиции относительно человеческой природы и судьбы. Соч.: Upodstaw estetyki. Warsz., 1933; The Science of Science. — Mi- nerwa: A Review of Science, Learning and Policy. 1936. Vol. 3, p. 72—82 (совм. с M. Ossowska); Wiez spoleczna i dziedzictwo krui. Warsz., 1938; Ku nowym formom zycia spolecznego. Warsz., 1943; О osobliwosciach nauk spolecznych. Warsz., 1962; Class Structure in the Social Consciousness. N. Y., 1963. В. Н. Пору с
ОСТВАЛЬД (Ostwald), Вильгельм Фридрих (2 сентября 1853, Рига — 4 апреля 1932, Лейпциг) — немецкий химик и философ, преподавал в Рижском политехникуме, затем физическую химию в Лейпцигском университете. Доктор химических наук (с 1878); профессор (с 1881); член-корреспондент Петербургской АН (с 1896); лауреат Нобелевской премии по химии (1909). После смерти Геккеля возглавил немецкий атеистический «Союз монистов». Успехи термодинамики, основанной на рассмотрении различных процессов превращения энергии, и осознанная уже тогда большинством ученых несовместимость старых представлений о материи с новыми научными данными натолкнули его на мысль о том, что именно энергия, а не материя (вещество) является «единственной субстанцией мира», к изменениям которой должны быть сведены все вообще (в том числе психические и социальные) явления. Против «энергетизма» Оствальда и попыток возрождения им натурфилософии выступали Л. Больцман, М. Планк, А. Г. Столетов и др. Соч.: Energetische Grundlagen der Kulturwissenschaften. Lpz., 1909; Die Philosophie der Werte. Lpz., 1913; Die Pyramide der Wissenschaften. Stuttg.—В., 1929; рус. пер.: Несостоятельность научного материализма. СПб., 1896; Философия природы. СПб., 1906; Энергетический императив. СПб., 1913. Лит.: Родный Н. И. и др. Вильгельм Оствальд. М, 1965.
ОСТИН (Austin) Джон (26 марта 1911, Ланкастер — 8 февраля 1960, Оксфорд) — британский философ-аналитик, представитель лингвистической философии. Профессор Оксфордского университета (1952—60). В основе философской концепции Остина лежит мысль о том, что главной целью философского исследования является прояснение выражений обыденного языка. Поскольку значительная часть работы по анализу обыденного языка осуществлялась скорее в устных обсуждениях, чем в печати, постольку у Остина сравнительно мало опубликованных работ. Многие выступления Остина были направлены против неверного, т. е. нарушающего логику «обыденного» языка, употребления слов и целых фраз отдельными философами, но основное внимание Остина направлено на анализ употребления таких терминов, как «знать» и «истинный». Согласно ему, сказать, что я что-то знаю, не значит просто утверждать это что-то. Последнее, строго говоря, означает просто, что я так полагаю, а не то, что я знаю это; так что если человек что-либо утверждает, то его можно спросить, знает он это или нет (Other Minds. — Logic and Language. Oxf., 1953, p. 124). Специфический характер познания выявляется в тех возражениях, с которыми может столкнуться наша претензия на знание. Прежде всего могут быть поставлены под сомнение наш прошлый опыт и наши нынешние возможности. Остин, в частности, подверг критике широко распространенную в аналитической философии теорию «чувственно данного», т. е. содержания ощущения и восприятия, якобы непосредственно постигаемых в познавательном акте. Остин считает, что на самом деле никогда нельзя быть уверенным в своих же собственных ощущениях. Мы не только можем их неправильно назвать или обозначить (How to Talk. — Proceedings of the Aristotelian Society. 1952—53, v. LIII, p. 230—256), но и можем испытывать серьезную неуверенность относительно них (Other Minds, p. 135). Напр., мы можем просто быть недостаточно знакомы с данным ощущением, чтобы позволить себе уверенно судить о нем (там же, р. 137), или мы можем пытаться «распробовать» свое ощущение более полно. Кроме того, добавляет Остин, за термином «знать» обычно следует не прямое дополнение, а придаточное предложение с союзом «что», и если этот факт полностью осознан, различие между знанием об ощущениях и другими видами знания теряет всякое значение (там же, р. 140 ff). Общее философское возражение против всех претензий на знание, согласно Остину, выражается в следующем рассуждении: знание не может быть ошибочным, а «мы, по-видимому, всегда или практически всегда подвержены ошибкам» (там же, р. 142). Но такого рода возражение обнаруживает внутреннюю связь между глаголом «знать* и такими «исполнительными» словами, как «обещать», которая и лишает это возражение его силы. Фраза «я знаю» — не просто «описательная фраза»; в некоторых важных отношениях она является ритуальной фразой, подобно фразам «я обещаю», «я делаю», «я предупреждаю» и т. п. (там же, р. 146 ff). Прилагательное «истинный», по Остину, не должно применяться ни к предложениям, ни к суждениям (propositions), ни к словам. Истинными являются высказывания (statements) (Truth. — Proceedings of the Aristotelian Society, Suppl. 1950, vol. XXIV, p. Ill- 134). Высказывание истинно, когда положение дел, с которым оно соотносится посредством разъясняющих соглашений, однотипно тому положению дел, с которым употребленное предложение соотносится посредством описательных соглашений (там же, р. 116). А всякая попытка сформулировать теорию истины как образа оказывается неудачной вследствие чисто конвенционального характера отношения между символами и тем, к чему эти символы относятся. Остин считает, что многие фразы, рассматриваемые часто как высказывания, вообще не должны рассматриваться как истинные или ложные — напр., «формулы в исчислении... определения... исполнительные фразы... оценочные суждения... цитаты из литературных произведений» (там же, р. 131); признание этого факта дает возможность избежать многих затруднений в теории истины. Др. проблема, находившаяся в центре внимания Остина, — возможность познания «чужих сознаний» и его отражение в языке. Остин надеялся, что в результате его деятельности возникнет новая дисциплина, являющаяся симбиозом философии и лингвистики, — «лингвистическая феноменология». Он полагал, что познание сознания других людей сталкивается с особыми проблемами, но, подобно познанию любого другого вида, оно основывается на предшествующем опыте и наличных наблюдениях. Предположение о том, что это познание переходит от физических признаков к фактам сознания, ошибочно (Other Minds, p. 147 ff). Остин считает, что вера в существование сознания других людей естественна; обосно-
170
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ваний требует сомнение в этом. Сомневаться в этом только на основании того, что мы неспособны «самонаблюдать» восприятия других людей, — значит идти по ложному следу, ибо дело здесь попросту в том, что, хотя мы сами и не наблюдаем чувств других людей, мы очень часто знаем их (там же, р. 158 ff). Важное место в ранних работах Остина занимает введение понятий перформативного и констатирующего высказывания, которое он рассматривает как очередной шаг в развитии