право, не «юридическое» в естественно-правовом или легистском толковании, а либертарно понимаемое право в его различении или совпадении с законом (позитивным правом), т. е. «юридическое» — в смысле приведенной трактовки принципа формального равенства. В рамках либертарного (формально-юридического) подхода удержаны, учтены в преобразованном виде и развиты дальше моменты как естественно-правового юридизма, так и легистского формализма. Представители легистского право- понимания, односторонне (хотя зачастую и верно) критикуя недостатки естественно-правового подхода, отвергают в принципе неприемлемые для них положения и достижения естественно-правовой мысли. Сторонники естественно-правового подхода в свою очередь в силу противопоставления естественного и позитивного права концентрируют внимание прежде всего на своей трактовке непозитивного и антипозитивного (естественного) права и на критике позитивистского правопонимания, во многом игнорируя его контрдоводы (в т. ч. и резонные) и достижения. Либертарно-юридическая теория различения (соотношения, расхождения, совпадения) права и закона и соответствующего правопонимания свободна от антагонизма между легизмом и юснатурализмом и включает в себя (в качестве трансфор- мированныхмоментовформально-юридическогоправопони- мания) достижения обоих подходоз. Эта теория, отвергая как легистское сведение права к закону, так и разделение права на естественное и позитивное, вместе с тем признает и учитывает познавательно значимые положения и позитивистских, и естественно-правовых учений о праве и законе. По- своему преодолевая недостатки этих учений и удерживая их достижения, либертарная теория трактует различение права и закона как необходимое основание для адекватного понимания смысла их соотношения и в конечном счете их надлежащего синтеза в искомой форме правового закона (т. е. по* зитивного права, соответствующего объективному смыслу и принципу права). Такая формально-юридическая концепция правового закона, сформулированная с позиций либертариз- ма, недостижима с позиций легизма или юснатурализма, которые по своим исходным основаниям закрыты для подобного синтеза и соответствующего синтетического (юридически содержательного и вместе с тем строго формального) право- понимания. В рамках юридико-либертарной концепции правопонимания внутреннее единство юридической онтологии, аксиологии и гносеологии обусловлено тем, что в их основе лежит один и тот же принцип формального равенства, понимаемый как исходное начало юридической онтологии (что есть право?), аксиологии (в чем ценность права?) и гносеологии (как познается право?). При этом существенно то обстоятельство, что абстрактно- всеобщая равная мера, свобода и справедливость только в их формальном (формально-правовом) выражении и значении, т. е. только в качестве особых форм выражения и проявления общего смысла принципа формального равенства (и не противореча ему), могут войти в единое, внутренне согласованное и непротиворечивое понятие права и быть составными компонентами, свойствами и характеристиками всеобщей правовой формы общественных отношений. Основанные на либертар- ном правопонимании различные определения понятия права представляют собой разные направления конкретизации смысла принципа правового равенства и выражают единую (и единственную) сущность права. Причем каждое из этих определений предполагает и др. определения в общесмысловом контексте принципа правового равенства. Отсюда и внутренняя смысловая равноценность таких внешне различных определений, как право — это формальное равенство; право — это всеобщая и необходимая форма свободы в общественных отношениях людей; право — это всеобщая справедливость. Ведь всеобщая формально-равная мера так же предполагает свободу и справедливость, как последние — первую и друг друга. Эти определения права через его объективные сущностные свойства выражают в целом природу, смысл и специфику права, фиксируют понимание права как самостоятельной сущности, отличной от других сущностей. Как эти объективные свойства права, так и характеризуемая ими сущность права относятся к определениям права в его различении с законом, т. е. не зависят от воли законодателя. К этим исходным сущностным определениям права (или к определениям сущности права) в процессе т. н. позитивации права, его выражения в виде закона, добавляется новое определение — властная общеобязательность того, что официально признается и устанавливается как закон (позитивное право) в определенное время и в определенном социально- политическом пространстве. Но закон (то, что устанавливается как позитивное право) может как соответствовать, так и противоречить праву, быть (в целом или частично) формой официально-властного признания,нормативнойконкретиза- ции и защиты как права, так и иных (неправовых) Требований, дозволений и запретов. Только как форма выражения права закон (позитивное право) представляет собой правовое явление. Благодаря такому закону принцип правового равенства (и вместе с тем всеобщность справедливости и равной меры свободы) получает государственно-властное, общеобязательное признание и защиту, приобретает законную силу. Лишь будучи формой выражения объективно обусловленных свойств права, закон становится правовым законом. Право-
308
ПРАВО вой закон — это и есть право, получившее официальную форму признания, конкретизации и защиты, словом, законную силу, т. е. искомое позитивное право, обладающее объективными свойствами права. Правовой закон — это адекватное выражение права в его официальной признанности, общеобязательности, определенности и конкретности, необходимых для действующего позитивного права. Реальный процесс «позитивации» права, его превращения в закон, наряду с необходимостью учета отмеченных объективных свойств и требований права, зависит от многих др. объективных и субъективных факторов (социальных, экономических, политических, духовных, культурных, собственно законотворческих и т. д.). И несоответствие закона праву может быть следствием правоотрицающего характера строя, антиправовой позиции законодателя или разного рода его ошибок и промахов, низкой правовой и законотворческой культуры и т. д. В борьбе против правонарушающего закона в процессе исторического развития свободы, права и государственности сформировались и утвердились специальные институты, процедуры и правила как самой законотворческой деятельности (и в целом процесса «позитивации» права), так и авторитетного, эффективного контроля за соответствием закона праву (система сдержек и противовесов в отношениях между различными властями, общесудебный, конституционно-судебный, прокурорский контроль за правовым качеством закона и т. д.). В общеобязательности закона (позитивного права) есть два различных, но взаимосвязанных момента — официально- властный и правовой. Первый момент состоит в том, что закон как установление официальной власти наделяется ее поддержкой и защитой, обеспечивается соответствующей государственной санкцией на случай нарушения закона и т. д. С этой точки зрения кажется, будто общеобязательность закона — лишь следствие произвольного усмотрения власти, обязательности его велений, приказов, установлений. Здесь же лежат корни легизма. Второй момент состоит в том, что закон наделяется общеобязательностью (принудительной силой) только потому, что он выступает именно как право, а не просто как какое-то иное общеобязательное, но неправовое установление и явление. Ведь власти (и легисты) говорят не только об общеобязательности закона, но одновременно утверждают, что это и есть право. В этой претензии закона быть правом проявляется то принципиальное обстоятельство, что у закона (позитивного права) нет своей собственной сущности, отличной от сущности права. Согласно либертарно-юридическому подходу, общеобязательность закона обусловлена его правовой природой и является следствием общезначимости объективных свойств права, показателем социальной потребности и необходимости властного соблюдения, конкретизации и защиты принципа и требований права в соответствующих официальных актах и установлениях. И именно потому, что, по логике вещей, не право — следствие официально-властной общеобязательности, а, наоборот, эта обязательность — следствие права (государственно-властная форма выражения общезначимого социального смысла права), такая общеобязательность выступает как еще одно необходимое определение права (а именно права в его совпадении с законом, права в виде закона) — в дополнение к исходным определениям об объективных свойствах права. Смысл этого определения состоит не только в том, что правовой закон обязателен, но и в том, что общеобязателен только правовой закон. Основное различие между приведенными исходными определениями права, фиксирующими его объективные свойства, и этим дополнительным определением состоит в том, что объективные свойства права не зависят от воли законодателя, тогда как общеобязательность правового закона, подразумеваемая и диктуемая объективной природой права, зависит и от воли законодателя (от официально-властного опосредования между требованиями права и формой их конкретного законодательного выражения, от властных оценок и решений), и от ряда объективных условий (степени развитости социума, наличия условий, объективно необходимых для появления и действия правовых законов и т. д.). Применительно к праву в его совпадении с законом (т. е. к правовому закону, к позитивному праву, соответствующему принцип) и объективным требованиям права) все названные определения права (право в его различении с законом и право в его совпа-денни с законом) имеют субстанциальное значение, раскрывают различные моменты сущности правового закона и, следовательно, входят в его общее (и единое) понятие. Сочетание различных определений права в его совпадении с законом (т. е. правового закона, позитивного права, соответствующего объективным требованиям права) в одном понятии означает объединение этих определений (их совмещение, уплотнение, синтез, конкретизацию) по одному и тому же