значении этико-прикладной характер носят этико-социологичес- кое, этико-психологическое, этико-педагогическое, этико- медицинское, этико-этническое, этико-этнографическое, этико-экологическое и т. п. исследования. На базе такого взаимодействия возникают междисциплинарные комплексы знаний. С их помощью накапливается необходимая при подготовке и принятии управленческих решений и проведении любых социальных экспериментов диагностическая информация о состоянии нравов, о «болевых точках» и внутренних противоречиях нравственной жизни в различных ее срезах. Эгико-прикладное знание опирается на методы гуманитарной экспертизы и консультирования, в т. ч. на методы игрового моделирования в виде этико-праксеологических игр. Этическая экспертиза обязана вскрыть максимум реальных вариантов выбора, выявив для этого ценностные основания и указав на прецеденты решений в аналогичных ситуациях. Вслед за этим экспертиза должна предложить субъекту выбора алгоритм поиска решении и выработать в диалоге с ним гуманистические ориентации выбора в их аксиологических и праксеологических аспектах. Важную роль при этом играет распространение демократических и меритократических экспертных опросов. Развитием прикладной этики в ряде стран заняты многочисленные кафедры, лаборатории, институты и ассоциации, проводятся соответствующие научные конференции, практические занятия, выпускаются специализированные журналы, учебные пособия, нормативные документы (кодексы, хартии, декларации, методики проведения опросов и этико-праксеологических игр и т. п.). Наиболее активно изыскания ведутся по проблемам педагогической этики, биоэтики, медицинской этики, этики ненасилия, этики бизнеса. Лит.: Прикладная этика и управление нравственным воспитанием. Томск, 1981; Бакштановский В. И., Согомонов Ю. В., Чурилов В. А. Этика политического успеха. М.—Тюмень, 1997; Момов В., Бакштановский В., Согомонов Ю. Приложната етика. София, 1988; Singer P. Praktical Ethics. Cambr, 1993; Encyclopedia of Applied Ethics, ed.R. Chadwick, v. 1-4. L., 1997. В. И. Бакштановский, Ю. В. Согомонов
ПРИНЦИП (лат. principium — первоначало, основа) — 1) исходное, не требующее доказательств положение теории (то же, что аксиома или постулат); 2) внутреннее убеждение, неизменная позиция или правило поведения (то же, что максима или заповедь). В изначальном смысле слова — некая субстанция (вода, воздух, огонь или земля в античной философии) или закон (дао в древнекитайской философии), которые лежат в основе мироздания и из которых можно объяснить все существующее. Первым подобное представление о принципе (назвав его «архэ») ввел Анаксимандр, увидевший подобное начало в «беспредельном, безграничном, бесконечном» апейроне. Для Аристотеля принцип — это первопричина, для Декарта — самоочевидная основа всякого мышления и познания («мыслю, следовательно, существую»), для Канта — конститутивные и регулятивные правила «чистого разума», для Дж. Мура («Принципы этики») — методология этических исследований. О. В. Суворов
ПРИРОДА (греч. фшц лат. natura) — одно из центральных понятий европейской философской мысли и культуры, обладающее широким спектром значений. В наиболее общем смысле природу определяют как «совокупность всего сущего», и одновременно как «противостоящий человеку (субъекту) объективно существующий, развивающийся по своим законам и независимый от него мир». В то же время природа означает сущность той или иной вещи, как напр., в выражении «природа вещей». Но если последнее из указанных значений прослеживается на всем протяжении истории этого понятия, то первые два становятся доминирующими лишь в культуре Нового времени. В Античности и Средневековье под природой понимали нечто существенно иное.
АНТИЧНОСТЬ. Греческое существительное (ртЗотс происходит от глагола фтЗсо, означающего «выращивать», «рождать», «производить на свет», а в медиальном залоге (фдоцш) — «вырастать», «рождаться», «возникать». В последнем значении глагол (ршиш близок к yiyvouai, который в свою очередь связан корнем с лат. (g)natus — natura. Корень фи восходит к индоевропейскому bheu (со значениями «пробиваться», «прорастать», «распускаться»), послужившему в европейских языках основой для глагола «быть» (ш — лат., je fus — франц., to be — англ., ich bin — нем., быти — старослав.). Поэтому греческие существительные с этим корнем тоже несут в себе значение бытия, но не как результативного пребывания, а как происхождения на свет. Отсюда тесное соседство и почти синонимичность фжлс с «сущим» (то ov) и «сущностью» (отхиа) в философском языке. Греческому фтЗац соответствует латинское natura, происходящая от nasci — родиться, возникать.
346
ПРИРОДА Первоначально qwoic как отглагольное существительное означало, по-видимому, процесс рождения, возникновения, роста. Однако в этом значении оно встречается не ранее 5 в. до н. э. У поэтов архаической эпохи его еще нет, а Гомер использует его всего один раз, в том месте, где Гермес объясняет Одиссею некое скрытое свойство (сриоц) колдовской травы «моли» (Од. X, 302—304). Однако уже в сочинениях ионийских историографов Геродота и Гекатея, а также в медицинских текстах Гиппократова корпуса (5—4 вв. до н. э.) сриоц начинает употребляться в самом широком спектре значений. Прежде всего как природа страны, определяющая типичный психофизиологический склад (q> i3mc) ее обитателей; затем как нормальное состояние человеческого тела и его органов; как естественная причина заболевания, как целебная сила лекарственных трав и вообще как способность, действенность той или иной вещи. В последнем значении (puaic зачастую употребляется параллельно с ovvamc (сила, способность). Этнографически—медицинское понимание <ргклс смыкается с тем, которое мы находим в поэзии Пиндара, Эсхила и Софокла. У Пиндара узнать, каков человек, — значит узнать его род и происхождение. То и другое обнаруживаются в момент славы героя, когда раскрывается и становится очевидной его qwa (аналог сргктц у Пиндара) — сила, красота, крепость, свидетельствующие о достоинстве его рода. У Эсхила и Софокла qwaic означает внешний вид, осанку, фигуру находящегося в расцвете сил человека. Т. о., уже на самых ранних этапах своей истории понятие «фжтц» оказывается связанным с понятиями «yeveaic» (возникновение), «owamc» (сила, способность) и «eiSoc» (вид, форма). В дошедших до нас фрагментах ранних греческих философов (ptiatc встречается крайне редко. Несмотря на то, что многовековая доксографическая традиция называет Фале- са, Анаксимандра, Анаксимена, Гераклита и др. авторами произведений «О природе» (Пер\ (puaeax;), в которых, судя по сохранившимся фрагментам, шла речь о началах всех вещей и явлений, сами флософы—досократики никогда не называли стихии (puaecoc — природами. Исключение составляет только Демокрит, который, по свидетельству доксографов, именовал так свои атомы (DK 68.A58). Впервые в философском контексте это слою употребляет Гераклит: «фтЗсц любит прятаться» (DK 22.В123). Обычно эту фразу истолковывают в том смысле, что внутренняя, истинная природа вещей скрывается от поверхностного взгляда и может быть схвачена только в глубокомысленых парадоксах, признанным мастером которых был сам Гераклит. Согласно другому его изречению, мудрость заключается в том, чтобы «говорить истину и поступать согласно природе, осознавая» (DK22.B112). У эле- атов и Пирменида сриоц, наоборот, лишена своего позитивного смысла. Ее сфера — сфера возникновения и роста — принадлежит «обманчивому устройству космоса», которое только кажется существующим «неразумным смертным» и, следовательно, противостоит истинному бытию (DK.28.10; 16). Как рождение и возникновение выступает qwaic и у Эмпедокла. «Смешение и разделение элементов — вот что, по его словам, люди называют рождением (сриоц)» (DK 31.B8). Начиная с 5 в. до н. э. в греческой культуре появляются оппозиции: природа — закон, обычай (vo^oc), природа — мнение (ooCa), природа — искусство (те/уц), природа — обучение, воспитание, природа — имя (ovo|ia) и мн. другие, разрабатываемые, в основном, софистами. Так софист Архелай утверждал, что справедливое и несправедливое существуют не от природы, а по человеческому установлению. В классическом виде оппозицию (ptiaic — nomos сформулировал софист Антифонт: необходимости природы он противопоставлял произвол человеческих установлений. Не следовать природе лая человека безусловно гибельно, тогда как нарушение законов ведет к наказанию только в том случае, если будет обнаружено. Запрещаемое человеческими законами, основанными на соглашении, только кажется вредным, тогда как действие вопреки природе вредит человеку по- настоящему. Противоестественность законов следует хотя бы из того факта, что у разных государств законы разные, тогда как человеческая природа везде одинакова. Младшие софисты Пол, Калликл и Фрасимах, признавая произвольность человеческих законов, считали, впрочем, естественным (т. е. сообразным с природой) право сильнейшего устанавливать законы, руководствуясь собственной выгодой. Другой аспект оппозиции фиспс — vo^ioc, составлявший одну из тем софистических споров, касался человеческой речи: сообразуются ли имена вещей с их внутренней сущностью или же даны им только по договоренности? (Плат. Кратил 383а). Кроме того, перед софистами как «учителями добродетели» стояла проблема соотношения природных задатков человека с обучением и упражнением. В целом они признавали, что добродетели можно научить. Природа сравнивалась с почвой, а воспитание с хорошими семенами (Антифон). «Изменяя человека, учение тем самым формирует его природу», — писал Демокрит (Fr.33). Итак, на первый план у софистов выступает значение (риоц как истинной сущности. В качестве антитезы мнению она становится почти синонимом истины (DK 21 .В32). Платон в своих ранних произведениях тесно примыкает к проблематике софистов. Его диалог «Менон» начинается с вопроса: «Достается ли добродетель человеку от природы или ей можно научиться и достичь путем упражнения?» (Мен. 70а). Добродетель, считает Платон, всегда сопряжена