Ю. А. Философия религии. М., 1998; Eliade M., Kitagawa J.M. (Hrsg.) Grundfragen der Religionswissenschaft. Salzburg, 1963; Ferre F. Basic Modern Philosophy of Religion. N. Y, 1967; Banton M. (ed.) Antropologi- cal Approaches to the Study of Religion. L., 1968; EisterA. F. (ed.) Changing Perspectives in the Scientific Study of Religion. N. Y, 1974; Lancz- kowski G. (Hrsg.) Selbstverstandnis und Wesen der Religionswissenschaft. Darmstadt, 1974; Gladigow В., Kippenberg H. G. Neue Ansatze in der Religionswissenschaft. Munch., 1983; WaardenburgJ. Religionen und Religion. Systematische Einfuhrung in die Religionswissenschaft. В., 1986; Stolz F. Grundzuge der Religionswissenschaft. Gott., 1988. Журе.: Zeitschrift fur Religionswissenschaft (c 1898); Numen (Leyden, с 1954); Kairos. Zeitschrift fur Religionswissenschaft und Theologie (Salzburg, с 1959); Symbolon (Basel, с 1960); Journal for the scientific Stady ofReligion(N.Y,cl961). Энциклопедии: Encyclopaedia of Religion and Ethics, v. 1 — 13. N. Y, 1951—1955; Die Religion in der Geschichte und Gegenwart, 3. Aufl., Bd. 1—6. Tubingen, 1957—1962; Encidopedia delle religioni. ed. Alfonso di Nola et al., 1970; The Encyclopaedia of Religions, ed. M. Eliade а. о., 1987. В. И. Гараджа
РЕЛИГИЯ (этимология термина остается спорной. Чаще всего его выводят из лат. religio — «благочестие, святыня, предмет культа»; Цицерон (I в. до н. э.), однако, связывал его с лат. reli- gere — «собирать, вновь обдумывать, благоговеть, соблюдать», аЛактанций (IV в.), Фейербах, Энгельс с religare — «связывать, соединять»). Обычно религию определяют как мировосприятие, свод моральных норм и тип поведения, которые обус-
436
РЕЛИГИЯ ловлены верой в существование «иного», сверхъестественного мира и существ — духов, богов или Бога, разумно сотворивших и творящих все материальные и духовные формы бытия, а также совокупность/ш/ягудлов и магических действий (культ религиозный), обеспечивающих связь человека с потусторонними силами, и соответствующие (церковные) организации и объединения верующих. При видимой многосторонности и полноте такая дефиниция во многом остается формальной, не передающей ту многообразию роль, которую религия играла и играет в жизни как ее последователей, так и общества в целом. Можно даже констатировать, что адекватное формально-логическое определение религии дать вообще невозможно; ее сущность постигается лишь в результате выявления ее конкретных многообразных форм и существенных характеристик. Поэтому стоит указать на возникающие здесь сложности.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ РЕЛИГИИ. Каждый крупный мыслитель (и светский, и религиозный), как правило, предлагает собственное, так или иначе отличающееся от уже имеющихся определение религии, неявно включающее исходные предпосылки, навеянные общим социальным и культурным контекстом. Причины понятны. История становления европейской культуры отмечена конфронтацией защитников религиозного и светского сознания (символом последнего прежде всего выступала наука), что неизбежно породило бесконечное множество дефиниций религии, поскольку развитые конфессии включают свойственное объяснение своего происхождения, несовместимое с секулярным. Так, убежденный христианин воспримет приведенное выше определение как сугубо внешнее, поскольку для него религия — это сама суть его бытия, основа всей духовной жизни, а именно реальная и постоянная связь, единение с Богом. Из этого исходит и теология (богословие), которая не только концептуализирует массовый религиозный опыт, но вырабатывает и защищает его «истинную» (ортодоксальную) форму. Больше того, теологи утверждают, что человек, не разделяющий религиозную веру, заведомо не способен «со стороны» понять и содержательно определить сущность религии. Однако и среди теологов на этот счет существуют различные мнения. «Религия»—это абстракция. Реально существуют лишь «исторические религии» — конкретные (особые) сообщества, обычно неприязненно и даже враждебно относящиеся друг к другу. Тогда приходится признать, что тот или иной верующий может передать суть (причем даже не объяснить, а лишь изъяснить) только собственной религии, которую почитает за единственно подлинную. Христианские богословы, напр., обычно отвергают понимание христианства как «одной» из религий, а крупнейший протестантский теолог современности К. Барт отрицал, что христианство вообще является «религией», не говоря уже о Д. Бонхёффере, отстаивавшем известную концепцию «безрелигиозного христианства». Расхождения станут еще более очевидными, если мы выйдем за рамки теизма, поскольку в бесконечном множестве культурных феноменов, именуемых «религиозными», различные черты (вт. ч. и перечисленные выше) играют неодинаковую роль, а некоторые и вовсе отсутствуют (напр., понятие Бога — в буддизме и конфуцианстве, церкви—в исламе и т. д.). Не меньшая разноголосица царит среди философов, отвергающих теологическое объяснение религии (см. Философия религии). Понятие «философия» столь же многозначно, как и понятие религии, и каждый философ формулирует ее определение в соответствии с собственной системой. Так, для Ф. Шлейермахера религия — это прежде всего специфическое чувство зависимости от бесконечного; Кант понимает идею Бога как необходимый постулат чистого практического разума, не связанный с обстоятельствами земной жизни человека; в учении Гегеля религия выступает как предшествующая философии, еще несовершенная ступень развития Абсолютного Духа и т. п. Подобных дефиниций множество: «вера в сверхъестественный мир», «различение священных и мирских объектов», «система верований и обрядов, ориентированных на «священное»», «моральный кодекс, санкционированный богами», «молитва и другие способы единения с Абсолютом», «социальные группы, объединенные единой верой» и т. д. Каждая историческая религия выступает не просто как мироощущение и вера, это социальный феномен, который проявляется в эмпирически фиксируемом поведении, в специфических межличностных взаимоотношениях и деятельности особых религиозных сообществ, которые служат объектом изучения религиеведения — совокупности научных дисциплин, каждая из которых определяет свой предмет и применяет собственные методы исследования. Сточкизренияантрополо- гии и психологии, напр., религия может быть определена как установка человека, который, идентифицируя себя с высшей реальностью, удовлетворяет потребность в обеспечении собственной безопасности и надежности существования. Однако апелляция к сугубо личным мотивам не дает ключа к пониманию всего разнообразия конкретных религий, поскольку потребности индивида зависят от исторически неповторимого социально-культурного контекста и сам индивид выступает как представитель определенного класса или социальной группы. К тому же определение религии здесь подменяется рассуждениями об исторических и психологических причинах ее появления. В развитии религиозного сознания, разумеется, сохраняется определенная преемственность. Однако найти одинаково содержательные характеристики верований первобытного человека и современных религиозных представлений едва ли возможно. Очевидно и другое: критическое отношение к религии вовсе не гарантирует от одностороннего и даже поверхностного ее понимания. Таковы были, напр., взгляды воинствующих французских материалистов 18 в., приравнивавших религию к «обману». И напротив, в рассуждениях наиболее авторитетных и убежденных защитников религии (скажем, в патристике и схоластике, не говоря уже о современных теологах) зафиксированы многие действительно сущностные черты религиозного сознания. Попытка дать некое универсальное и исчерпывающее определение религии наталкивается еще на одно препятствие. Паскаль проницательно различал «Бога философов и ученых» и «Бога Авраама, Исаака и Иакова», иными словами, религию, как она выступает для «теоретика» (и философа, и церковного мыслителя), и религию, так сказать, in vivo: как содержание «живого» опыта массового сознания. В глазах рядового верующего религия— нечто большее, чем совокупность отдельных элементов, поддающаяся рациональному обобщению, а именно прежде всего сугубо личное, внутреннее переживание Бога, в котором эти элементы только и обретают свой специфически «религиозный» (т. е. отличающийся от светского) смысл.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ РЕЛИГИИ не может быть объяснено ни изъянами в познании или невежеством людей, ни злонамеренным обманом со стороны «попов и тиранов». Между тем в религиеведении в явном или скрытом виде до сих пор присутствует образ любознательного, но невежественного
437
РЕЛИГИЯ дикаря, который, будучи не способным ни объяснить, ни практически подчинить себе природные стихии, испытывал чувство страха, ужаса, приходил к выводу о существовании иного, сверхъестественного мира и стремился особыми действиями предотвратить их губительное вмешательство. В итоге религиозная практика (культ) неправомерно расценивается как вторичное, производное образование — как следствие возникновения представлений о могущественных сверхъестественных силах. Начало человеческой истории образуют роды и племена — «древние общественно-производственные организмы» (Маркс), которые могли воспроизводиться лишь в результате преобразовательной деятельности людей. Условием выживания таких внеприродных («культурных», а можно сказать: «искусственных» и даже «сверхъестественных») анклавов была способность упорядочивать, нейтрализовывать катастрофическое воздействие природных стихий, т. е. создавать органы и механизмы саморазвития, способные гармонизировать, «очеловечивать» внешний хаос, что означало появление качественно новой реальности (реальности культуры, «социума»), подчиняющейся особым, внеприродным законам. Именно это противостояние стихийности «первичной» и упорядоченности «вторичной» природы составило социально-онтологическую основу удвоения реальности, обусловившее закономерность появления уже в древние времена магических действий и постепенно выделяющихся из них представлений об ином, потустороннем, «сверхъестественном» мире.