подверг критике учение Канта об априорности категорий, подчеркнув роль лишь одной категории — причинности. В послекантовской философии произошел существенный сдвиг в анализе категорий — предметом исследования стали не способы предицирования, представленные в суждениях, а идеи разума, формы спекулятивных умозаключений, взаимоотношение которых выражается уже не категориями, а принципами (тождества, противоречия, его снятия в синтезе). При этом категории трактовались вне связи со структурой языка, а как нечто сущее само по себе и реализующееся в природе и человеческом духе. Фихте вьщвинул в качестве оснований науки не категории, а принципы, имеющие безусловный характер, а среди них — принцип тождества Я=Я. Выдвинув идею генетического выведения категорий, Фихте связывает их формирование с ограничением деятельности продуктивной способности воображения и рефлексией, осуществляемой разумом. Шеллинг, исходя из идеи тождества субъекта и объекта, рассматривает развитие двух рядов категорий — категории природы, связанные с определениями объективности и разворачиваемые в натурфилософии, и категории субъективности, связанные с актами самосознания интеллигенции (ума). Категории и представляют собой способы действия интелли-
231
КАТЕГОРИИгенции (ума), репрезентируемые бессознательно в природе и рефлексивно в развитии духа. Гегель развертывает учение о категориях в «Науке логики», выделяя категории бытия, где мышление мыслит 1) нечто определенное и представлено в таких категориях, как качество (бытие, наличное бытие, для-себя-бытие), величина (количество, определенное количество, количественное отношение) и мера (специфическое количество, реальная мера, становление сущности), 2) в соотношении с собой — рефлексивные категории (видимость, рефлексивные определения, основание, явление, действительность), 3) в единстве субъективности и объективности, которое и есть абсолютная идея. Абсолютная идея — это совокупность и система всех категорий, воплощающихся и в природе, поскольку абсолютный дух отчуждается в природу, и в конечной субъективности, освобождающейся от предметности и достигающей подлинного самосознания. В западноевропейской философии 19 в. явно прослеживаются тенденции к построению замкнутой системы категорий, и к дифференциации систем категорий в соответствии с различными областями бытия и научного знания. При этом происходит нередко смешение онтологического, психологического и гносеологического понимания категорий, возрастает интерес к генезису и истории категорий, хотя нередко возникновение категорий объясняется сугубо психологически. Так, Гербарт видит в категориях психические регулярности опыта, в которых использованы понятия. Категории выполняют функцию стабилизации душевных актов. Наряду с категориями внешнего мира (вещь, свойство, отношение, единое) он выделяет и категории психических процессов (восприятие, знание, воля, действие). По сути дела Гербарт отождествляет категории с общими понятиями, которые используются в естествознании и в психологии. Эта линия психологизации категорий представлена и в учении Файхингера, для которого категории — это субъективные представления, выполняющие мнемоническую функцию и служащие способом рубрикации чувственно данных. Категории, согласно Файхингеру, — это понятийные логические фикции, которыми руководствуется мышление и по сути представляющие собой аналогии, позволяющие достичь познания объектов. А. Тренделенбург, проанализировав историю учения о категориях, проводит различие между реальными и модальными категориями: первые — это формы, благодаря которым мы постигаем сущность вещей и которые представлены в категориях математики, физики, биологии, этики, вторые — понятия, формирующиеся в актах познания и характеризующие наше познавательное отношение и его ступени (цель и др.). Э. фон Гартман рассматривает категории как бессознательные интеллектуальные акты, имеющие надындивидуальный характер безличного разума. Он выделяет категории чувственности и категории мышления (отношение, пять видов рефлектирующего мышления и категории спекулятивного мышления). Применение категорий осуществляется благодаря категории цели. Ч. Пирс, характеризуя типы фундаментальных отношений (монада, диада, триада), выделяет три категории — качество, отношение и репрезентация, и в соответствии с ними — типы научных знаний. В неокантианстве учение Канта о категориях в противовес психологизму логизируется. Для Г. Когена категории — это выражение закономерностей чистого мышления, которое соотносится благодаря суждениям с предметом. Сами суждения различны в математике, математическом естествознании, методологии. Будучи способом утверждения суждений, экспликацией их единства, категории получают у Когена статус законов мысли. В познании нам дано лишь то, что категориально оформлено, получило форму категорий. Творческое мышление и вообще опыт невозможны без категорий. Суждение создает категории, которые являются целью суждения. Категории характеризуют синтетическое единство опыта (его конструирование, или генезис). Для Э. Кассирера формы суждения развиваются в ходе человеческого познания и предполагают новые формы категорий. П. Наторп, подчеркивая открытость системы категорий, видит в категориях стратегию конструирования предметов мысли и развертывания форм мысли, жизни, бытия. Если вначале он ограничивал категории законополагающими структурами опыта, формами мыслительного единства, то позднее Наторп трактует категории как элементы жизнеформирования и творчества. В. Виндельбанд проводит различие между рефлексивными и конститутивными категориями: первые характеризуют соотнесенность нашего сознания с предметами (различие, равенство, количество), а вторые — определяются действительными соотношениями между вещами (субстанция, причина, пространство). Если первые категории связаны со значением, то вторые — с существованием. Категории для Внндельбанда — это способы соотнесения чувственно данного или с мышлением, или друг с другом. Г. Риккерт в своем учении о категориях исходит не из анализа форм суждения и предицирова- ния, а из предмета познания, который конструируется в актах познания. Тем самым он существенно расширяет область категориального синтеза, рассматривая категории не как чистые понятия рассудка, а как принципы трансцендентального конструирования предметов познания. Категории обеспечивают переход от долженствования к сущему, постигаемому благодаря категориальному оформлению чувственно данного. Риккерт проводит различие между конститутивными и методологическими категориями. В отличие от Виндельбанда, который связывал предметы естествознания и истории с конститутивным категориальным синтезом, Риккерт объясняет предметы познания естествознания и истории как формы методологического категориального синтеза. Так, причинность есть конститутивная категория, а закон — методологическая категория. Различение конститутивных и методологических категорий пытается преодолеть Й. Кон, вводя понятие постулата: методологические категории выполняют функцию постулата, важного для познания действительности, конститутивные категории — постулатов, обладающих реальной значимостью (постулаты сравнимости, субстанциальности, каузальности). Действительность не может быть категориально осмысленна целиком, всегда остаются иррациональные области в познаваемых предметах. В философии конца 19 в. происходит расширение области анализа категорий. Предметом категориального анализа становятся не только суждения и научное знание в его различных формах, но и область долженствования, т. е. этика и эстетика. Э. Ласк проводит различие между областью долженствования и сущего и, соответственно, между двумя видами категорий — категориями долженствования и категориями бытия. К. В. Христиансен использует категории при анализе оценки в искусстве, характеризуя категории как принципы возможности эстетической оценки. В философии жизни центральным понятием становится категория «жизни», понимаемой как целостность отношений и процессов, отдельные односторонние моменты которых и характеризуют категории. Сущность жизни, заключающаяся во временности, или дли-
232
«КАТЕГОРИИ» тельности, неподвластна категориям рассудка, а предполагает такие формы, как переживание (В. Дильтей), интуицию (А. Бергсон), понимание (М. Вебер, Г. Зиммель). При этом в структуре переживаний, поскольку они имманентны мыслительным актам, Дильтей выделяет ряд формальных категорий (единство, множество, равенство, различие, отношение), соотносимых с реальными категориями, дифференцируемыми по областям природы и культуры. Для понимания жизни существенным оказываются модусы времени — настоящее, представленное в ценности; будущее, выраженное в цели; и прошлое, связанное с категорией «значение». В философии жизни происходит радикальная трансформация учения о категориях — на первый план выдвигается категория «значение», которая объясняет высказывания о жизни и истории. Тем самым категории историзируются, лишаются своей вневременной формы и локализуются в конкретно-исторических формах жизни. Подобная трактовка категорий существенно подорвала логическую значимость и универсальность категорий, усилила тенденцию к регионализации категорий, к выделению региональных онтологии со своими категориями. Эта линия нашла свое выражение в феноменологии Э. Гуссерля, который различает формальную и материальную онтологию, рассматривает категории как независимые от особенностей предмета познания априорные структуры. Различия между категориями значения и формальными предметными категориями (предмет, единство, отношение и др.), он определяет как чистые логические понятия, которые выражают безусловно необходимые и конститутивные определения предмета как такового. В основе категорий лежит «созерцание сущности». М. Хайдеггер проводит принципиальное различие между категориями и экзистенциалами. Если категории — это априорные определения сущего, то экзистенциалы эксплицируют структуру понимающего бытия (Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997,