с. 44). Категории и экзистенциалы — две возможности определения бытия. Категории — это высказывание бытия в логосе сущего, причем этот способ определения бытия неадекватен жизни, а экзистенциалы — способ бытия в мире. Экзи- стенциал оказывается здесь уже смыслопорождающей структурой даже по отношению к познанию. Тем самым в фундаментальной онтологии и философской герменевтике трансцендентальная логика, которая и была учением о категориях, прекратила свое существование и превратилась в экзистенциальную герменевтику самопонимающего бытия. В марксистской философии сложилась традиция анализа категорий как отражения объективной действительности, как обобщения предметов, процессов и отношений, как формирующихся и развивающихся всеобщих форм бытия и мышления, как ступеней познания мира, как исторических форм процесса познания. Категории трактуются в ней как элементы системы, причем подчеркивается открытый характер системы категорий, дополняемых вместе с каждой новой ступенью человеческого познания. В отечественной литературе широко представлен анализ различных категорий — качества, количества, меры, субстанции, материи, пространства, времени, движения и др., однако решающей трактовкой категорий была трактовка их как всеобщих форм бытия. Эта натуралистическая онтологизация категорий приводила к тому, что учение о системе категорий превращалось в мировую схематику, в описание форм бытия как такового безотносительно к его познанию. Такого рода схематика навязывалась естествознанию и гуманитарным наукам, развитие которых подчинялось несвойственной им логике. Эта наивно-реалистическая трактовка категорий обусловлена тем, что не был осмыслен фундаментальный смысл учения о категориях — связь категорий с формами предицирования и с типами категориального синтеза в познании. Лнг.: Аристотель. Категории. М., 1939; Кант И. Критика чистого разума. — Соч., т. 3. М., 1965; Гегель. Наука логики, т. 1—3. М., 1970—1972; Тренделенбург А. Логические исследования. М., 1868; Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903; Библер В. С. О системе категорий диалектической логики. Душанбе, 1958; Розенталь M. M. Принципы диалектической логики. М, I960; Котин П. В. Логические основы науки. К., 1968; Кедров Б. М. Проблемы логики и методологии наук. М., 1990; Trendelenburg А. Geschichte der Kategorienlehre, 1846; Cohen H. Kants Theorie der Erfahrung. В., 1871; Natorp P. Die logischen Grundlagen der exakten Wissenschaften. В., 1910. А. П. Огурцов «КАТЕГОРИИ» (Katrryopim, от капгуоре© —- высказывать; лат. Praedicamenta) — первый трактат в составе «Органона» Аристотеля. Одно из самых ранних его сочинений (работа над ними велась параллельно с «Топикой», с которой они связаны содержательно). Заглавие трактата не принадлежит Аристотелю, в своих сочинениях он ссылается на него как на охпцята тт|с кстууорихс (формы высказывания). Согласно хронологии написания текст делится на две части: Kat. 1-9, до 11Ь8 (более ранняя) и Kat. 10-15, 11Ь9-15Ь32 (относительно самостоятельные главы, т. н. postpraedicamenta). То, что это более позднее добавление, показывает переходная формула 11Ь8—15. По сообщению Симпликия, уже Андроник Родосский, первый издатель Аристотеля, рассматривал эту часть как дополнение. Ряд крупных аристотелеведов 19—20 вв. считали неподлинными или весь трактат (А. Брандис, В. Розе, Р. Шпенгель, К. Прантль, А. Герке, Э. Дюпреэль, В. Йегер), или только главы 10—15 (Ф. Вайтц, Э. Целлер, Г. Гомперц). Со времени дискуссии между И. Хусиком и У. Д. Россом в «Journal of Philosophy» 36 (1936), pp. 427—433 новые аргументы приведены не были, и вопрос о подлинности можно считать решенным положительно. Сторонники подлинности трактата: Л. Минио-Палуэлло, И. Хусик, У. Д. Росс, Дж. Экрилл, И. Дюринг. Текст трактата представляет собой анализ слов (в качестве определений понятий) и семантической функции различных типов слов. Фон для «Категорий» составляет платоновский анализ понятия «бытие» (eivm): бытие как «существование» и бытие каким-то образом или в каком-то качестве (eivm в функции связки — копулы — в предложении); ср. различения между ovoia, noiov и лрос тл в «Пармениде» и «Софисте». Противопоставление бытия самого по себе (ка0' агяо) и бытия относительного (ярбс т!) играло значительную роль в философских дискуссиях 370—350-х гг. «Бытием самим по себе» для Платона были «идеи», для Аристотеля им стала «сущность» (ouaia), а «бытие в отношении» стало отправной точкой для создания учения о различении значений слов. Выбор слова «категория» в значении «высказывание» (представленное у Платона в таком значении только один раз) показывает, что Аристотель сознательно дистанцировался от онтологических спекуляций своих старших товарищей по Академии, подчеркивая, что речь идет о языковом семантическом анализе. Аристотель избегает также платоновского метода диэрезы: ни одна из категорий не может быть выведена из другой. Метод Аристотеля таков: он рассматривает отдельного человека и спрашивает, какие осмысленные высказыва-
233
КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВния можно сделать об этом человеке? Так он выделяет 10 категорий: 1) он человек («сущность ri eon, oikria, лат. essentia); 2) он такого-то роста («количество», nooov, quantitas); 3) он образован («качество», noiov, qualitas); 4) он старше/младше другого («отношением, лрос ri, relatio); 5) в Ликее («место», яог>, ubeitas); 6) сегодня («время», лоте, quandeitas); 7) сидит («положение», KeioGat, situs); 8) у него есть сандалии («обладание», exeiv, habitudo); 9) он говорит («действие», 7roi?iv, actio); 10) о нем говорят («претерпевание», rcaoxsiv, passio). T о., категории представляют собой типы предикатов, которые могут быть высказаны о каком-либо предмете. Содержательно текст делится на 3 части. (1): главы 1—3. Вводные терминологические замечания. Здесь важно разделение сущности (огхшх) на первую (конкретная единичная вещь) и вторую (вид и род). Напр., конкретный человек и понятие «человек». Общее (род и вид) обладает только логическим существованием, объективным же существованием обладают единичные вещи. (2): главы 4—9. Анализ первых четырех категорий. Все качества разделяются на устойчивые и неустойчивые, т. е. такие, при потере которых объект перестает быть самим собой, и такие, которые легко теряются без ущерба для объекта (в «Топике» и «Метафизике» за ними закрепился термин «привходящие» — oi)u?e?T|KOTa, accidens). Учение о категориях получает дальнейшее развитие в «Метафизике», кн. XII, где исследуется структура сущего. Термины, имеющие в «Категориях» исключительно логико-семантическое значение, там приобретут онтологический смысл (см., напр., Met. XII, 1, 1069а20). (3): главы 10—15 (в схоластике получили название postpraedicamenta). Собрание статей, содержащих: анализ четырех видов противолежания (получает развитие в Тор. II, 7—8; Met. V, 10), различение пяти видов предшествования (получает развитие в Met. V, 11), анализ понятия «одновременно» (aua) (ср. Phys. V), анализ видов движения (ср. Phys. III-VI) и понятия «обладание» (ср. Met. V, 23). «Категории» — чрезвычайно популярный у античных комментаторов текст; сохранились комментарии Порфирия, Дексиппа, Аммония, Симпликия, Олимпиодора, Иоанна Филопона и Анонимный комментарий. Текст: лучшее издание греческого текста: L. Minio-Paluello (1956); англ. пер. с комментарием: J. L. Ackrill (1963). Рус. пер.: А. В. Кубиц- кого (1939, редакция 1978 менее удачна). Лит.: Ryle (7. Categories. — Idem. Collected Papers, vol. 2. L., 1971; Frede M. Categories in Aristotle. — Idem. Essays on Ancient Philosophy. Oxf., 1987; Husik I. The Categories of Aristotle. — Idem. Philosophical Essays. Oxf, 1952; Rijk L. M. de. The Place of the Categories of Being in Aristotle's Philosophy. Assen, 1952; Frede M. Titel, Einheit und Echtheit der Aristotelischen Kategorienschrift. — Zweifelhaftes in Corpus Aristotelicum, eds. P. Moraux, J. Wiesner. В., 1983. E. Г. Парфенова
КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ- в этике Канта синоним морального императива, обозначение нравственной нормы как формально независимой в своих основаниях от каких бы то ни было фактических условий человеческого воления и потому безусловно обязательной к исполнению при любом составе наших фактических целей. Ему противоположен гипотетический императив как условная форма воления, при которой нравственная обязательность данного действия основана на предпосылке фактического или возможного желания субъекта. В отличие от гипотетического императива категорический императив выражает чистое нормотворчество морального разума. Критерий законности желания состоит поэтому в возможности для этого желания стать необходимым принципом воли вообще и ни в чем более: должно быть возможно желать субъективного принципа своей юли как закона всякой воли разумного существа. Этический формализм Канта состоит в акценте на форме воления; «формулой» же этой приемлемой формы воления является именно категорический императив, но не закон морали. Категорический императив запрещает ставить ценность воления в зависимость от его содержания, но тем самым отнюдь еще не ставит воления в зависимость от его же собственной формы: воля, подчиняющаяся категорическому императиву, подчиняется разуму, но не предмету; воля, форма ценностного определения которой описывается категорическим императивом, нравственна при любом конкретном содержании. Воля же, определение ценности которой обусловлено ее содержанием, при любом содержании своем во всяком случае внеморальна: ценность, движущая ею, не есть моральная ценность. Таков пафос кантианского формализма. Т. о., место субъективной цели (при всей антропологической ее значимости) в этике заступает объективная цель, ценная не по личной прихоти полагающего ее, но совершенно независимо от содержания любого произвола — цель, метафизически самобытная и потому ценная сама по себе. Такова, по крайней мере, цель сохранения самого субъекта всех целей — человека в его всеобщем, или родовом бытии, как человечества в человеке. Эта разумная природа человечества и всякого