содержание науки, права и т. д.). По своей структуре массовое сознание представляет собой чрезвычайно сложное, конгломеративное образование, возникающее на «пересечении» всех известных типов общественного сознания — чувственного и рационального, обыденного и теоретического, абстрактного и художественного, созерцательного и связанного с волевыми действиями и т. д. Бросающиеся (в этой связи) в глаза свойства структуры массового сознания — ее разорванность, пористость, противоречивость, способность к быстрым, неожиданным изменениям. Как и сами массы, массовое сознание в обществах современного типа возникает и формируется в первую очередь в процессе массовизации основных условий и форм жизнедеятельности людей (в сферах производства, потребления, общения, социально-политического участия, досуга), порождающем одинаковые или подобные устремления, интересы, потребности, навыки, склонности и т. д. Действие этих условий и форм бытия закрепляется и получает свое завершение в производстве и распространении соответствующих видов массовой культуры, прежде всего связанных с функционированием средств массовой информации и пропаганды. С их помощью указанные интересы, потребности, устремления широких слоев населения оформляются в виде серии стандартных образов действительности, способов ее познания и моделей поведения. Будучи духовным продуктом объективных процессов массовизации человеческих практик, массовое сознание само оказывает активнейшее воздействие на многие стороны жизни общества, выступая в качестве мощного регулятора массовых форм поведения людей. При этом главными формами выражения и функционирования массового сознания являются общественное мнение и общественное настроение. В западной философии и социологии массовое сознание освещалось с различных позиций — откровенно антидемократических, отождествляющих массы с «толпой», «чернью» (Я. Буркхард, Г. Лебон, X. Ортега-и-Гассет); социально-критических, рассматривающих массу в качестве негативного порождения современных антигуманных типов обществ (Э. Фромм, Д. Рисмеи, Ч, Р. Миллс, Г, Маркузе); позитивистских, связывающих появление масс с научно-техническим прогрессом, деятельностью современных СМИ (Г. Блумер, Э. Шилз, Д. Мартиндейл). В российской науке на протяжении десятилетий позитивное исследование массового сознания было в сущности запрещено из-за полной несовместимости этой проблематики с господствующими в обществе идеологическими установками. Вместе с тем первые работы на этот счет появились в СССР уже в 60-х гг. Лшг.: Трушин Б. А. Логические принципы исследования массового сознания. — «ВФ», 1970, № 7—8; Он же. Массовое сознание. Опыт определения и проблемы исследования. М., 1987; Дилигенский Г. Г. В поисках смысла и цели. Проблемы массового сознания современного капиталистического общества. М, 1986; Он же. Российский горожанин конца 90-х: генезис постсоветского сознания. М., 1998; Blumer H. Movies and Conduct. N. Y., 1933; Riesman D. The Lonely Crowd. N. Y., 1950; Bell D. The End of Ideology. Glencoe, 1964; ElluleJ. Propaganda. The Fonnation of Men's Attitude. N. Y, 1965. Б.А. Трушин
МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫТЕОРИИ. Формирование и развитие массовой культуры в конце 19 — нач. 20 в. было, по сути, лишено теоретического осмысления. Интеллектуальные элиты в Европе и в США, да и в других странах мира ограничивались пренебрежительными ремарками (кино, напр., называлось «развлечением для илотов») и уничижительной критикой. Популярная беллетристика, ярмарочные представления, балаганы, увеселительные заведения, кинематограф триумфально шествовали по планете, но не считались достойным объектом для какого-либо исследования. Зарождение критической теории массовой культуры происходит в рамках социально-философских размышлений по общим проблемам социального развития, в частности обличения массового общества. Первопроходческой в этом отношении можно считать работу X. Ортеги-и-Гассета «Восстание масс» ( 1929), посвященную опасностям вторжения «толпы» в столь тонкие и
504
МАТЕМАТИЗАЦИЯ НАУЧНОГО ЗНАНИЯчувствительные сферы, как культура и принятие политических решений. Элитарные установки автора обусловили однозначно негативную трактовку массовой культуры. Позднее это направление приобрело более отчетливо социологический характер и критика концентрировалась на выявлении тлетворного влияния «общества потребления» (и массовой культуры как его основного компонента) на духовную жизнь людей: на смену творческой индивидуальности якобы приходит «одномерный человек». В рамках Франкфуртской школы социальных исследований существовалодваразличныхподходаканализумассоюйкуль- туры. Первый, аналитический, был представлен В. Бенъями- ном («Произведение искусства в эпоху его технического воспроизведения», 1941). Рассматривая культурные последствия распространения технических искусств, допускающих тиражирование равноценных по художественному качеству и достоверности экземпляров, автор выявлял утерю «ауры» произведения искусства как уникального творения и связанные с этим фундаментальные изменения социального функционирования культуры. Собственно эстетические аспекты отчетливо обнаруживались в рамках второго — критического — подхода. В классической работе Т. Адорно и At. Хоркхаймера «Диалектика просвещения» (1948) главным объектом критики стала индустрия культуры, с которой авторы, бежавшие от фашизма в США, по сути впервые столкнулись на американском континенте. Господство массовой культуры, создающей стандартизированную продукцию на потребу рынку, с их точки зрения, приводит к тому, что современное общество утрачивает способность взращивать подлинную свободу и индивидуальность. Голливудские фильмы, радиопередачи, массовая журналистика и реклама привели к размыванию границ между «искусством» и «жизнью»; при этом существование «высокой» культуры не спасает положения, поскольку эти две половины — массовая и элитарная культуры — не складываются в единое целое. В марксистской традиции, в частности в работах советских философов, литературоведов и искусствоведов, преобладала критика «буржуазной массовой культуры» как формы манипуляции массовым сознанием {Кукаркин А. В. Буржуазная массовая культура. 1978). Очевидное несовпадение обличения массовой культуры с марксистско-ленинской ориентацией на «широкие народные массы» привело к искусственному разграничению массовой культуры (буржуазной) и культуры масс (социалистической). В ряде работ {Туровская М. Герои «безге- ройного времени». 1971; Ройное Б. Черный роман, рус. пер. 1975) проблематика массовой культуры рассматривалась более аналитически и дифференцировано, проводилась мысль о диффузии (В. Баскаков) элитарной и массовой культур. Внутренняя двойственность отличает и рассмотрение массовой культуры с точки зрения теорий массовой коммуникации (масс-медиа). С одной стороны, К. М. Энценсбергер и другие «левые» теоретики обличают грубость и непристойность ложного наслаждения популярной продукцией. С другой стороны, социологи и футурологи во главе с М. Маклюеном усматривают в средствах массовой коммуникации решающий механизм расширения человеческой чувственности и превращения Земного шара в «глобальную деревню». На этой основе в 1980—90-е гг. вырастает корпус теорий глобализации культуры, в частности последствий распространения американских образцов культуры «Макдональдса» и «кока-колы»повсемумиру.Оцениваетсяэтотпроцесспо-раз- ному: как безусловный прогресс (американскими исследователями и авторами, связанными с «коммуникативными автострадами» и индустрией культуры), как неизбежное зло или как «культурный империализм», требующий противодействия. Отсюда французская идея исключения культуры из сферы действия рыночных механизмов и свободной международной торговли {Матлар А., Делькур Кс, Матлар М. Международные рынки образов. 1993). Т. о., в теориях массовой культуры сосуществуют две тенденции; критическая и апологетическая. Согласно первой, массовая культура — сила разрушительная, угрожающая стабильности и возможностям развития человека и общества, согласно второй — необходимый компонент модернизации, культурная составляющая демократии, правового государства и рыночной экономики. К. Э. Разлогов
МАТЕМАТИЗАЦИЯ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ- процесс применения понятий и методов математики в естественных, технических и социально-экономических науках для количественного анализа исследуемых ими явлений. Хотя математизация научного знания началась давно, но только в период современной научно-технической революции приобрела большой размах и значение. Наряду с традиционными областями применения математики, какими являются механика, астрономия, физика и химия, ее методы стали проникать в такие отрасли науки, которые раньше считались не поддающимися математизации ввиду их особой сложности (биология, экономика, социология, лингвистика и др.). Как и любая другая модель, математическая модель, во-первых, отображает некоторые существенные свойства и отношения оригинала, во-вторых, в точно определенном смысле замещает его и, в-третьих, дает новую информацию о нем. Однако в отличие от материальных моделей они являются разновидностями концептуальных моделей, которые отображают количественно-структурные отношения исследуемых процессов и являются оперативно-символическими по характеру применения. Часто такое моделирование характеризуют как искусство применения математики, причем перевод существенных факторов исследуемых явлений на язык математики считают самой трудной стадией моделирования. Поскольку во многих конкретных приложениях математики имеют дело с анализом величин и взаимосвязей между ними, то нередко математическую модель рассматривают как систему уравнений вместе с известными данными, необходимыми для ее решения (начальные условия, граничные условия, значения коэффициентов уравнения и т. п.). Однако для применения математики в новейших разделах естествознания, а также в социологии, психологии, лингвистике и т. д. приходится обращаться к неметрическим моделям, основанным не на измерении величин, а анализе абстрактных