члена общества не игнорируются и тем более не подавляются: уго- пийцы свободны в выборе рода занятий, допускается разномыслие при истолковании наблюдений природы, несходство точек зрения на мораль, провозглашается различие верований и религиозная терпимость. «Аскетическая простота» утопийс- кого быта не мешает проявлениям ренессансного жизнелюбия, предполагая — при минимальном удовлетворении материальных потребностей — утонченнейшие духовные наслаждения как наиболее соответствующие природе человека. Самый образ утопийского общежития, в котором упразднены частная собственность, денежное обращение, привилегии, получаемые по происхождению, производство роскоши на потребу имущим, стал своего рода кульминацией гуманистических мечтаний о строе, возвышающем людей образованных и добродетельных. Ибо именно гуманисты, столь ревностные в изучении наук и искусств, в воспитании добронравия, призваны были занять первенствующе место в государстве, основанном на началах общности. Третье издание «Утопии» (Базель, 1518) было дополнено разделом «Эпиграммы» — собранием поэтических произведений разных жанров (стихотворений, поэм и собственно эпиграмм). По-видимому, в одно время с «Утопией» писалась «История Ричарда III» (не окончена), единственное историческое сочинение Мора, содержащее не только изложение событий из истории Англии, но и анализ системы власти, основывающейся на произволе и насилии. Первоначально было опубликовано анонимно в 1543 в составе хроники Джона Гарцинга, затем в 1548 и 1550 в хронике Эдуарда Холла с указанием на принадлежность «Истории...» Мору. В 1587 перепечатано в хронике Холиншеда; это издание использовал Шекспир, работая над трагедией «Ричард III». Король Генрих VIII, обеспокоенный разорением крестьянства в результате огораживаний, одобрил критический пафос «Утопии» и назначил ее автора в 1517 своим советником. В 1518 Мор уже королевский секретарь, в 1521 он начал заседать в «Звездной палате» — высшем судебном учреждении Англии, тогда же назначен помощником казначея королев ства и удостоен рыцарского звания. В 1521 от имени Генриха VIII вышел из печати трактат «Защита семи таинств против Мартина Лютера», редактором (возможно, и соавтором) которого был Мор. Лютер в своем ответе отчитал и обругал короля, после чего Мор опубликовал «Отповедь Лютеру» (1523), обвинив немецкого реформатора в подстрекательстве народа к бунту против законных властей. В 1523 Мор избран спикером палаты общин, в 1525 ему пожалован пост канцлера герцогства Ланкастерского. После смещения кардинала Уолси, в октябре 1529 Мору была вручена большая печать лорда-канцлера Англии. В мае 1532 Генрих VIII, принявший сторону Реформации, заставил английское духовенство подчиниться в церковных делах контролю королевской власти. Сторонник верховной власти папы, Мор был вынужден уйти в отставку и подвергся преследованиям. В апреле 1534 он был заключен в Тауэр, а в следующем году осужден по ложному обвинению в государственной измене и казнен. Причислен католической церковью к лику блаженных (1886), канонизирован (1935). Соч.: The Complete W>rks of St. Thomas More, v. 1—16. New Haven— L, 1963; в рус. пер.: Эпиграммы. История Ричарда III. M., 1973; Утопия. М., 1978. Лит.: Осшювский И. Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм. Реформация. М., 1978; Кудрявцев О. Ф. Ренессансный гуманизм и «Утопия». М., 1991; Reynolds Е. Е. The Field is Vfon. The Life and Death of St. Thomas More. L., 1968. О. Ф. Кудрявцев
МОРАЛИЗАТОРСТВО— понятие, обозначающее такие моральные высказывания или рассуждения, в которых оценка (осуждение) и инвектива оказываются привязанными (по заблуждению или лицемерию) к абстрактным критериям и доминируют над пониманием реального положения дел. Как морализаторство определяются не только этически неоправданные оценочно-императивные суждения, но и такие, в которых искажаются основополагающие моральные принципы. В живом нравственном сознании на существование морализаторства указывает тенденция недоверия к навязчивому моральному поучению (такое недоверие, как правило, не сопровождается сомнением в значимости моральных норм и установлений самих по себе). Теоретическое осмысление проблемы морализаторства основывается на нескольких подходах. В гегелевско-марксистской традиции оно трактуется как подмена исследования специфических законов исторического развития абстрактной и вне-исторической моральной оценкой общественных явлений. В таком понимании морализаторство проявляет себя как идеологическая зашита бессильной социально-исторической практики. По С. Л. Франку, морализаторская оценка и проповедь обусловлены деструктивной экспансией морали в область трансцендентных ценностей (таких, как истина, красота, религиозность). Морализаторство предстает как гипертрофированная форма морального сознания, в которой мораль становится репрессивной инстанцией по отношению к эмпирическому миру («моральная тирания»). Однако критика морализаторства в рамках двух этих подходов ведет к подспудной релятивизации морали, лишая ее автономии. Возможен иной подход к проблеме морализаторства, при котором оно трактуется не в связи с нарушением внешних ограничений прав моральной оценки, а как прямое следствие пренебрежения теми границами, которые сама мораль ставит моральному поучению. В этом варианте морализаторство есть результат отождествления объективации морали или реально
609
МОРАЛЬсуществующих объектов с самой моралью, с абсолютным и трансцендентным идеалом. В результате этой операции моральный идеал облекается в форму конкретизированного образа, соответствие или несоответствие которому становится принципом для создания особой нормативной сферы. При этом этическая нормативность насыщается дополнительным, паразитарным по отношению к морали содержанием, что позволяет придавать характер морального выбора ситуациям, где имеет место незначимое с точки зрения морали избегание или предпочтение. Морализатор имитирует трансляцию принудительной и самоочевидной моральной истины, в результате чего его контрагент перестает расцениваться как автономный индивид и лишается права на свободный выбор. Неприятие такого отношения воспринимается морализатором как бунт против морали, как выражение безнравственности. Фактически морализатор претендует на исключительные прерогативы морального судьи, а под его моральной беспристрастностью маскируется потребность в доминировании. Морализаторский способ обращения к публике крайне притягателен для политика, пытающегося манипулировать массовым сознанием. Стремясь увеличить действенность своих призывов и обращений, он заинтересован в том, чтобы представить свою политическую программу как самое прямое и непосредственное выражение нравственных ценностей, сделать ее столь же универсализуемой, как моральное суждение. При этом сосуществование различных политических программ для морализирующего идеолога в принципе невозможно. А. В. Прокофьев
МОРАЛЬ(лат. moralitas) — понятие европейской философии, служащее для обобщенного выражения сферы высших ценностей и долженствования. Мораль обобщает тот срез человеческого опыта, разные стороны которого обозначаются словами «добро» и «зло», «добродетель» и «порок», «правильное» и «неправильное», «долг», «совесть», «справедливость» и т. д. Представления о морали формируются в процессе осмысления, во-первых, правильного поведения, должного характера («морального облика»), а во-вторых, условий и пределов произволения человека, ограничиваемого собственным (внутренним) долженствованием, а также пределов свободы в условиях извне задаваемой организационной и (или) нормативной упорядоченности. В мировой истории идей можно реконструировать антиномич- ные представления о морали как а) системе (кодексе) вменяемых человеку в исполнение норм и ценностей (универсальных и абсолютных или партикулярных и относительных) и б) сфере индивидуального самополагания личности (свободного или предопределенного какими-то внешними факторами). Согласно одному из наиболее распространенных современных подходов, мораль трактуется как способ регуляции (в частности, нормативной) поведения людей. Такое понимание оформляется у Дж. С. Милля, хотя формируется раньше — представление о морали как некоторой форме императивности (в отличие от доминировавшего в просветительской мысли понимания морали как преимущественно сферы мотивов) в разных вариантах встречается у Гоббса, Мандевиля, Канта. В восприятии и трактовке императивности морали различимы несколько подходов и уровней. Во-первых, нигилистическое отношение к морали, при котором не приемлется императивность как таковая: любое упорядочение индивидуальных проявлений, в форме житейских правил, социальных норм или универсальных культурных принципов, воспринимается как иго, подавление личности (Протагор, Сад, Ницше). Во-вторых, протест против внешней принудительности морали, в котором может выражаться и собственно нравственный пафос — индивидуализированного отношения к бытующим нравам или отрицания внешнего, служебного, лицемерного подчинения общественным нормам; самоценность морали интерпретируется как ее неподвластность извне данным и самодостоверным нормам и правилам (С. Л. Франк, П. Жане). В-третьих, трактовка императивности морали как выражения необходимости целесообразного взаимодействия в обществе. Понимание морали как совокупности «правил поведения» (Спенсер, Дж. С. Милль, Дюркгейм) помещает ее в более общую систему (природы, общества) и критерием моральности действий оказывается их адекватность потребностям и целям системы. В русле такого понимания императивности мораль интерпретируется не как сила надындивидуального контроля за поведением граждан, но как вырабатываемый самими людьми и закрепляемый в «общественном договоре» механизм взаимодействии между людьми (софисты, Эпикур, Гоббс, Руссо, Ролз), система взаимных обязательств, которые люди как граждане одного сообщества берут на себя. В этом смысле мораль конвенциональна, вариативна, пруденциаль- на. В-четвертых, рассмотрение моральной императивности с