– южнее, ближе к дельте Дуная и Черному морю, в районе Одесса, Аккерман (ныне БелгородДнестровский), Тарутино, Болград, Колосовка базировалась 21-я САД в составе четырех истребительных (69, 146, 67, 168-й ИАП), одного бомбардировочного (5-й БАП) и одного штурмового (299-й ШАП) полков;
– в глубине округа, на значительном расстоянии от будущего ТВД, в районе Кировоград, Первомайск, Кривой Рог базировалась 45-я САД в составе трех бомбардировочных (132, 232, 210-й БАП) и одного истребительного (131-й ИАП) полков (правда, 232-й и 210-й полки находились в стадии формирования и существовали скорее на бумаге).
Если оценивать по численности (шесть авиаполков, более 370 летчиков), 21-я САД была самой мощной авиадивизией не только Одесского округа, но и всех ВВС Красной Армии. Однако надо принять во внимание, что 299-й ШАП находился в стадии формирования, не получил еще ни одного штурмовика Ил-2 и был вооружен четырьмя десятками истребителейбипланов И-153; новейшие «миги» в значительном количестве (57 МиГ-3) получил только 146-й ИАП, остальные истребительные полки были вооружены И-16. 5-й БАП был «старым» кадровым авиаполком, до начала войны он успел получить 25 новых пикирующих бомбардировщиков Пе-2.
Истребительные полки 20-й САД были полностью перевооружены на МиГ-3, и при этом в частях оставалось 20 И-16 и 73 И-153 в боеготовом состоянии. Бомбардировочный полк дивизии (45-й БАП) был вооружен «ветеранами» СБ, новые Пе-2 были получены в мизерном количестве (5 единиц). 211-й БАП находился в стадии формирования; имея полный комплект летного состава (64 экипажа), полк получил к моменту начала войны всего 16 (по другим документам той же дивизии – 13) «новейших» Су-2, т. е. одномоторных легких «недобомбардировщиков». (123)
20-я САД стала весьма знаменитой благодаря двум обстоятельствам: командиром дивизии был Герой Советского Союза, участник войны в Испании, а также муж знаменитой летчицы Полины Осипенко, генерал-майор А.С. Осипенко, будущий командующий авиацией ПВО страны, а заместителем командира эскадрильи в 55-м ИАП был старший лейтенант А.И. Покрышкин – будущий трижды Герой Советского Союза, самый результативный ас авиации антигитлеровской коалиции[8]. Те, кто читал мемуары Покрышкина, помнят, что тот отзывается о командире дивизии, мягко говоря, критически. (124) Не нам судить столь незаурядных людей. В любом случае за подписью А. Осипенко хранятся очень подробные, многостраничные отчеты о боевых действиях, о тактике – своей и противника, особенностях боевого применения различных типов самолетов и.т.п.
В одном из докладов, составленном в сентябре 1941 г. с явным упором на констатацию «объективных трудностей», командир 20-й САД (как мне показалось – сам того не желая) дает весьма суровую оценку состоянию боевой подготовки во вверенной ему дивизии:
«4-й ИАП и 55-й ИАП были в процессе переучивания на самолете МиГ-3, которые начали поступать в дивизию в первой половине апреля месяца 41-го г. Летный состав самолет МиГ-3 не освоил и только проходил технику пилотирования, не имея ни одного полета на стрельбу… 55-й ИАП к 22.6.41 имел 41 летчика, летающего самостоятельно на МиГ-3, с первых же дней войны вступил в бой с противником, несмотря на то что часть летчиков имела всего по несколько полетов по кругу, а остальные летчики проходили программу переучивания, не имея полетов на стрельбу и учебный воздушный бой…
Летный состав 45-го БАП выполнял первую задачу КБП-41 и на практическое бомбометание и стрельбу не летал… 211-й БАП начал летную работу с 15.3.41, летный состав полка молодой, только что прибыл… К началу войны летный состав в количестве 64 чел. (так в тексте, должно быть «64 экипажа». – М.С.) был самостоятельно выпущен на самолете Су-2, но имел всего по 3–5 тренировочных полетов. На выполнение упражнений по КБП-41 совершенно не летал и практики в бомбометании, воздушной стрельбе и самолетовождению не имел. Несмотря на это, летный состав полка смело, решительно и беззаветно шел в бой…» (125)
Спорить с этим не приходится – если люди, ни разу не стрелявшие и не бомбившие, «практики в самолетовождении не имевшие», после 3–5 тренировочных полетов хотя бы вылетели в сторону неприятеля, то это уже подвиг. Странно другое: почему, получив новые МиГ-3 в первой половине апреля 1941 г., летный состав самолет не освоил – если в соответствии с Приказом наркома обороны № 0020 от 11 марта 1941 г. на переучивание летчика на новый тип самолета отводилось 8—10 летных часов? (144) Почему летчикам 211-го БАП с 15.3 до 22.6 так и не удалось ни разу пострелять или побомбить? Почему за 97 дней у них «всего по 3–5 тренировочных полетов»?
Еще более странно другое – в другом отчете приведены конкретные цифры летной подготовки в 211-м БАП: 2940 вылетов в апреле и 1930 вылетов в мае. В среднем получается не 3–5, а 76 (!!!) тренировочных вылетов на каждый из 64 экипажей (и это не считая июнь 41-го). И уж совсем удивительной оказывается суммарная продолжительность этих вылетов: 341 час в апреле и 237 часов в мае, т. е. в среднем по 7 минут? В 45-м БАП вылетов значительно меньше (2409 за два месяца), но их средняя продолжительность составляет 31 минуту. (126) Тоже не слишком много, учитывая, что речь идет о подготовке экипажей для бомбардировщика с максимальной дальностью полета в 1,5 тыс. км. Что в чехарде этих явно не стыкующихся друг с другом цифр является правдой?
Хотелось бы надеяться, что хотя бы цифры, отражающие численность самолетов в полках, примерно соответствуют действительности: (145)
Примечание:
– указано общее число самолетов, включая временно неисправные;
– указаны только основные, базовые аэродромы полков, всего же на территории округа к 22 июня 1941 г. было 107 (сто семь) аэродромов;
– кроме того, в составе ВВС округа был 160-й резервный авиаполк, в составе которого числилось 73 самолета разных типов.
Таким образом, по числу самолетов ВВС Одесского ВО (не считая двух других компонентов – ВВС Черноморского флота и 4-й корпус ДБА в Запорожье) почти вдвое превосходили противостоящую группировку немецко-румынской авиации. Особенно заметным было превосходство в количестве самолетов-истребителей (557 против 239). Советские истребители «старых типов» как минимум не уступали по ТТХ самолетам румынских ВВС, а 182 новых «мига» могли бы стать достойным конкурентом 163 потрепанным «Мессершмиттам» серии Е из состава 4-го авиакорпуса Люфтваффе. Разумеется, вся эта арифметика не учитывает главное – удручающе низкий уровень летной, стрелковой и тактической подготовки экипажей советских ВВС.
В своих мемуарах Покрышкин приводит интересный эпизод, ярко дополняющий и без того известную ныне картину «внезапного нападения». 17 июня хозяин квартиры, которую арендовали в городе Бельцы молодые летчики, говорит им:
«– Вы послушайте меня. На этой неделе Германия нападет на Советский Союз. Армии Гитлера стоят у границы. Что будет с нами? Куда нам, старикам, деваться? Вся надежда на вас. Если Красная Армия не разобьет Гитлера, то он нас, евреев, всех уничтожит.
– Не верьте, – постарался я успокоить старика.
– Слухи? Поверьте мне, все это правда. Мои сыновья живут в Бухаресте. Они мне сообщили, что в воскресенье начнется война.
…Перегнав последнюю тройку самолетов в Маяки, я сообщил командиру полка о разговоре с хозяином дома.
– Все может быть, – задумчиво произнес Иванов. – Так или иначе, но воевать придется, и придется скоро…»
Несколько забегая вперед, сразу же отметим, что 22 июня 1941 г. ничего катастрофического с авиацией Одесского округа не произошло. Были бои, были потери, были успехи, были многочисленные сбитые самолеты противника. Разумеется, стерпеть такое попрание мифа о «первом уничтожающем ударе по аэродромам» отечественные историки не могли. Задним числом, через много лет после войны, была придумана спасительная легенда: командование Одесского ВО якобы не побоялось нарушить пресловутый «запрет Сталина» и по собственной инициативе привело авиацию округа в боевую готовность, рассредоточилось и замаскировалось. Вот поэтому и потери от первого удара по аэродромам оказались минимальными.
Увы, эта версия глубоко ошибочна. «Коллективный Сталин» (т. е. высшее военно-политическое руководство СССР) никогда не запрещал авиационным командирам маскировать аэродромы и рассредоточивать самолеты. Скорее наоборот.
Еще в сентябре 1939 г. приказом наркома Ворошилова были введены в действие временные тактико-технические требования к аэродромным узлам и оперативным аэродромам, в которых был надлежащим образом учтен опыт локальных войн 1936–1939 гг. в части маскировки матчасти. Увы, в декабре 1940 г. новый нарком обороны Тимошенко вынужден был констатировать (приказ № 0367), что «ни один из округов должного внимания этому приказу не уделил и его не выполнил». Нарком потребовал от своих подчиненных «осознать, что без тщательной маскировки всех аэродромов, создания ложных аэродромов и маскировки всей материальной части в современной войне немыслима боевая работа авиации». Директивная часть приказа содержала следующие указания:
«Все аэродромы, намеченные к засеву в 1941 году, засеять обязательно с учетом маскировки и применительно к окружающей местности путем подбора соответствующих трав. На аэродромах имитировать: поля, луга, огороды, ямы, рвы, канавы, дороги, с тем, чтобы полностью слить фон аэродрома с фоном окружающей местности… К 1 июля 1941 г. закончить маскировку всех аэродромов, расположенных в 500-км полосе от границы… Силами частей до 1 апреля 1941 г. заготовить необходимый легкий переносной маскировочный материал применительно к каждому аэродрому…»
19 июня 1941 г. (т. е. за 11 дней до установленного предыдущим приказом срока завершения маскировки аэродромов приграничных округов и, к слову говоря, через день после того, как командующий ВВС Одесского округа написал: «Противник может нас опередить») в приказе № 0042 Тимошенко констатирует следующее: