Центром нового политического союза стал Новгород на реке Волхов, недалеко от озера Ильмень. Выбор места для ставки князя можно объяснить как источником главной угрозы (рейды викингов со стороны Невы и Ладожского озера), так и немногочисленностью отряда профессиональных воинов под его началом, что заставляло держать силы вместе. По свидетельству Ибн Фадлана (участника посольства в Булгар 922 года) и подсчетам современных историков, численность княжеской «рѹськой» дружины составляла в Х веке 200−400 человек, а первоначально могла быть и того меньше. Волхов был главным водным путем к озеру Ильмень, откуда дальнейший маршрут в сторону Волги мог уже разветвляться по рекам (например, по Мсте или по Поле), поэтому важно было установить контроль именно над Волховом. Но в Ильмень можно было попасть по воде из Финского залива (через Чудское озеро) и минуя Ладогу и Волхов, поэтому застава на Волхове располагалась возле самого Ильменя, а не сразу после Ладоги (в случае необходимости от Новгорода почти до самой дельты Шелони дружина могла доплыть напрямую по течению реки с «варяжским» именем Веряжа).
Какие бы стратегические соображения ни стояли за выбором Новгорода резиденцией князя, результатом стало усиление роли племени ильменских словен, на чьей земле был построен «новый город» — во всяком случае, преобладание славянского населения в центре проживания (и постепенной ассимиляции) «руси». Дальнейшие события еще более сместили баланс в изначальной славяно-финской конфедерации в пользу различных славянских племен.
2.2. Днепровский путь
Через два года после вокняжения в Новгороде (по летописной хронологии в 864 г.) Рюрик отправил экспедицию на юг, искать прямой путь в Константинополь в обход Хазарии. Всего несколькими десятилетиями ранее путь по Днепру в Черное море и далее в Константинополь был неизвестен или недоступен скандинавским купцам. Торговля через Болгар велась, в первую очередь, с халифатом. Путь по Волге или Дону (в обоих случаях проходивший через центральные земли Хазарии) в Константинополь был очень далек. Еще более затруднителен был маршрут через Западную Европу: через враждебную территорию франков либо по морю, огибая Пиренейский полуостров. Между тем, викинги знали о Константинополе и его богатствах (называя его Миклагард — «великий город»). Первое документальное упоминание о «русах»/«росах», все же добравшихся до Константинополя, относится к 838 году. Согласно Бертинским анналам (летописному своду, составлявшемуся в Сен-Бертенском монастыре на севере Западно-Франкского королевства), в июне следующего 839 года сын Карла Великого, Людовик Благочестивый, принял в императорском дворце в Ингельгейме на Рейне византийских послов. Византийский император поручил своим дипломатам получить подтверждение союзнических отношений и мира между империями.
Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ, называли Рос [Rhos], которых их король, прозванием Каган [Chacanus], отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли [это] получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми [путями] и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов.
Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов [gente esse Sueonom], как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет…
Если «росы из Швеции» попали в Константинополь по Балтийско-Волжскому пути, то можно понять, почему они выбрали другой маршрут для возвращения на родину к своему «королю» (скандинавское имя Hákon было распространённым именем вождей викингов). Протяженность пути от южной оконечности Скандинавского полуострова через Ладогу, Булгар, Итиль на Волге (или низовья Дона) до Константинополя составляла ни много ни мало семь тысяч километров. Прямой обратный путь на север через франкские королевства был едва ли не вдвое короче, около четырех тысяч километров. К тому же, эта дорога контролировалась не дюжиной племен, а одним государем империи франков. Единственная проблема была в том, что франки считали викингов смертельными врагами и были хорошо знакомы с ними. Так что когда шведские викинги представились «росами», их задержали именно как норманнов. Если бы была возможность вернуться обратно по Днепру, можно было бы не рисковать разоблачением — эта дорога была всего на несколько сот километров длиннее опасного «франкского» пути напрямик. Видимо, в 839 г. этой дороги еще не знали, о чем свидетельствует отсутствие следов варягов-руси в археологических раскопках на Днепре и в византийских документах первой половины IX века.
Вот почему Рюрик вскоре после начала княжения отправил часть дружины на поиски прямого пути в Константинополь.
И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?». Те же ответили: «Были три брата Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде.
Так варяги впервые оказались в Киеве, центре славянского племени полян на северной периферии хазарского влияния, которое выражалось, кроме прочего, в практике регулярной уплаты дани.
Через четыре года (в 866 г. по хронологии летописи) Аскольд и Дир предприняли поход на Константинополь. Согласно летописи, набег на 200 судах византийцам удалось отбить лишь благодаря божественному вмешательству.
Эта легендарная история в целом подтверждается византийскими и европейскими источниками, только датируется 860 годом. В начале июня 860 г. император Константин во главе войска выступил из Константинополя в очередной поход против халифата Аббасидов, взяв с собой даже часть столичного гарнизона. Неожиданно на закате 18 июня со стороны Черного моря к слабоукреплённой части города, обращенной к Босфору, подошла эскадра из 200 (по другим данным 360) кораблей «норманнов» (Normannorum gentes). Разграбив пригороды, захватив богатую добычу, «росы» удалились. Византийские авторы говорят о единственном предводителе росов, что, наряду с использованием грамматической формы единственного числа в древнерусской летописи и упоминанием арабским историком X в. Ал-Масуди «славянского царя» «аль-Дира» (одного, без напарника), может говорить о том, что, возможно, Рюрик послал на юг одного эмиссара, чье имя в летописи было передано как два разных.
Как бы то ни было, важна общая динамика, переданная летописцем: Рюрик почти сразу же отправляет экспедицию на юг, экспедиция находит подходящий опорный пункт для подготовки нападения на Константинополь, тратя несколько лет на приобретение и снаряжение «флота вторжения» из 200 или даже 360 ладей. Военная экспедиция не противоречила стратегическому торговому сотрудничеству и даже являлась необходимым условием для заключения торгового соглашения на условиях, выгодных для прежде неизвестного или малозначительного партнера. Действительно, уже в 867 г. византийские источники упоминают о состоявшемся посольстве росов, заключении договора и даже согласии росов принять крещение. Обстоятельства (и сама реальность) «первого крещения руси» до сих пор дебатируются историками, но можно предположить, что крещение было одним из условий заключения более выгодного договора, коль скоро равноправным партнером христианская Византия не могла признать язычников. Другое дело, насколько последовательно варяги выполнили это условие…
Согласно хронологии летописи, в 879 году умер первый приглашенный князь Рюрик, а в 882 году его преемник, князь Олег, вместе с малолетним сыном Рюрика Игорем во главе ополчения конфедерации племен отправился в поход на юг, по Днепру.
Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира... И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет это мать городам русским». И были у него варяги, и славяне [в оригинале: Словѣни], и прочие, прозвавшиеся русью. Тот Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира.
Спустя двадцать лет после отправки экспедиции Аскольда-Дира речь шла уже не о разведке нового торгового пути, а об установлении контроля на ним. В поход отправилось ополчение всех финских и славянских племен, участвовавших в «призвании варягов». Сначала они продвигались по пути сравнительно недавнего расселения кривичей на юг — возможно, поэтому в Смоленске, центре южных кривичей, Олег «принял власть», а не «взял» и не захватил. При этом славянские племена кривичей расселились на территории, прежде занятой балтскими народами, частью оттесняя их, частью смешиваясь с ними. В современном латышском языке русские называются кривичами (krievi,