— Понял??!!
Бармен яростно закивал головой, ударяя лбом в штукатурку: да! да!! да!!!
— Тебе приносили музыкальный центр?! Кивок.
— Автомобильный?
Попытка пожать плечами — новый взрыв боли — торопливое кивание. Дальше стало легче — Пашик хорошо уяснил правила игры.
— Сегодня?
Голова завертелась так, словно всю жизнь мечтала о карьере пропеллера.
— Вчера?
Частота киваний сделала бы честь любому дятлу.
— Он сейчас здесь?
Да!!! — просемафорила голова.
— Сейчас будешь говорить словами. Условия те же. Любой крик станет предсмертным. И быстро, не задумываясь!
Голову Пашика выдернули из угла, липкий от слюны кляп улетел к дальней стене.
— Кто принёс? Имена, быстро!!
Пашик говорил, захлёбываясь словами…
Через пять минут картина прояснилась.
Можно, конечно, лгать и при таком, жёстком варианте экстренного потрошения — но для этого, кроме незаурядной воли и спецподготовки, надо иметь и заранее продуманную легенду. У Пашика не было ни первого, ни второго, ни третьего. А соврать экспромтом, когда за малейшее промедление в ответах наказывают, — невозможно. Шприц с «правдорезом» Лесник даже не стал доставать — принёс его на случай допроса в людном зале.
Правда, настоящих фамилий двух автоворов Пашик и сам не знал. Но это неважно, достаточно кличек и телефона одного из них (первый «нумер» зачастую наводил воров на конкретные машины). Причём, понятно, постоянных поставщиков ждало другое обхождение, чем тащивших случайную поживу ханыг.
Теперь стоило немного поиграть в «доброго следователя», забрать персик, а напоследок напугать придурка так, чтобы не смел и думать о мести и тому подобных глупостях… Программу эту Лесник успел выполнить лишь отчасти.
— А ты действительно жадный, Павел Аврельевич… Где это видано — за жалких полсотни баксов лупить по голове живого человека? Да ещё гадостью всякой норовишь опрыскать, как таракана… Я что — таракан?!
На этом вопросе Лесник подпустил металла в голос — клиент по привычке отчаянно замотал головой (рука его до сих пор пребывала в болевом захвате).
— Ладно, Павел Абрамович, веди в закрома и отдавай шарманку. Моя лошадка без неё скучает, и смотри…
Он осёкся и пихнул Пашика в сторону — так, чтобы открывшаяся дверь заслонила их. По коридору кто-то шёл — к винохранилищу. Шаги уверенные, не торопливые и не подкрадывающиеся… Дверь распахнулась.
— Пашик, ты здесь? — голос Копыта. — Там у нас проблема нарисова…
Дверь захлопнулась за вошедшим, и Лесник прислонился к ней спиной.
— В чём проблема? — поинтересовался он.
— Ни хрена себе пельмень … — констатировал Копыто, оценив мизансцену. — Я пойду, ладно? А вы тут уж сами, по-семейному…
Хладнокровный парень, подумал Лесник, и нормальным языком вполне владеет… Он был благодарен менеджеру за предупреждение, — хотя, конечно, и без него не попался бы в ловушку, насторожённую совсем на другую дичь.
— Погоди, сейчас все вместе пойдём, — сказал Лесник. — Будь другом, принеси со стола мой «компак», у меня руки заняты…
Копыто выполнил приказ не сразу — по дороге нагнулся над гориллоидом, покачал головой…
— Жить будет, — успокоил Лесник. — Череп, как бильярдный шар, — сплошная кость.
Возвращаясь с «классным компухом», менеджер сказал, обращаясь к Пашику:
— Говорил я тебе, кабан жадный, завязывай с этим бизнесом, пока самого не повязали.
— Да… Ты… Бля… Сам… — осмысленностью и связностью ответ бармена не отличался.
— Засунул бы ты язык в задницу, — дружески посоветовал Копыто. — И задница будет чище, и язык целее…
Пашик совету последовал. В фигуральном, естественно, смысле.
А Лесник вдруг почувствовал, что ему до смерти надоела вся беготня, стрельба, задержания и экстренные потрошения. Ему захотелось пнуть по жирному седалищу жадного кабана, и уйти отсюда, плюнув на всё, и выйти из подвала на чистый воздух, и вдохнуть полной грудью… Он поймал себя на том, что уже отводит ногу для смачного пинка — и замотал головой, отгоняя наваждение. Виски ломило. Душно тут у них, ни окошек, ни вентиляции…
— Пошли, — сказал Лесник. — Все втроём. За моим музыкальным центром. И советую — прежде чем сделать что-нибудь глупое, вспомните, какая мизерная в этой стране пенсия по инвалидности.
— Пашик что-то решил вернуть, — подивился Копыто. — Всё чудесатее и чудесатее…
Поднявшись обратно в зал, Лесник постоял, прислушиваясь к звукам из подвала (включившийся в голове фильтр отсекал музыку и голоса посетителей). Вроде всё в порядке — «нумера» переругиваются, не помышляя о погоне и мести. Доносились обрывки визгливых реплик Пашика: «Да он… как вошёл… да что, бля, мне… я те не Матросов, на хрен…» Первый «нумер» оправдывался перед вторым. Любопытно — но уже совсем не важно.
В холщовой сумке лежал персик, по виду целёхонький и живёхонький, совместно с «наладонником» и двумя бутылками вина, прихваченными как компенсация морального ущерба. Можно уходить…
В зале пульсировала музыка. Группа «Фаги», безошибочно определил Лесник. Голос Фагота, пропущенный через фильтры и микшеры, превратился в хор подвывающих монстров:
Кругом июнь
Палящий зной
На предков плюнь
Пойдём со мной…
Сомненья прочь!
Я поведу —
Туда, где ночь
Зажжёт звезду…
И кто произвёл Фагота в сатанисты? — недоумённо подумал Лесник. Исключительно сам себя. Вытатуировал на щеке летучую мышь да эпатирует публику перевёрнутыми распятиями… Ну и серу жжёт на концертах — первым рядам то ещё удовольствие. Только это всё антураж, а сами тексты песен достаточно бессмысленные, вполне подходящие для попсовых шлягеров. Но сакральный смысл? Хм… Ночь — прочь, июнь — плюнь, палка — галка… Очередная пустышка.
Он решительно пошагал к выходу. На лице охранника Никиты отразились тягостные раздумья и душевные борения. Посетитель, обязанный давно быть вышвырнутым через аварийный выход, шёл через зал — совершенно иной походкой, да ещё и с не пойми откуда взявшейся сумкой…
Охранник сделал движение перекрыть дверь — незаконченное, скорее даже намёк на движение. Лесник не замедлил и не ускорил шага, шёл как шёл, лишь улыбнулся самой хищной из своих улыбок. Никита отступил в сторону, доказав явное интеллектуальное превосходство над подвальным братом по разуму.
…На улице, метрах в ста от клуба, Лесника догнал менеджер Копыто.
— Пашик звонит «крыше», — сказал он, подбегая. — А меня послал за вами проследить.
— Следи, я же не против… Только подними воротник и надень тёмные очки. Для маскировки.
Казалось, парень не заметил издёвки:
— Подождите минутку. Пашик сказал не всё… Эту штуку (кивок на сумку с персиком) — пытались вскрыть.
Разговор становился интересным.
Вскрыть персик считалось в принципе невозможным. Даже понять по внешнему виду, что это компьютер, трудно. Расчёт проектировщиков прост — люди, ставшие случайными владельцами персика, будут стараться методом тыка заставить его проигрывать диски — и активизируют блок самоуничтожения. Либо таймер отсчитает девяносто шесть часов от последнего штатного входа в систему — и блок активизируется сам.
Но это всё в теории, русские же левши и кулибины издавна славятся умением не подкреплять её практикой, а опровергать.
— Пытались? И кто же? — спросил Лесник.
— Я.
— Грех винить за здоровое детское любопытство… Как успехи?
— Успехов нет. Есть выводы. Это никакой не музыкальный центр — во-первых. Аппаратура неизвестного назначения, наверняка оборудованная каким-то маячком, позволяющим её отыскать, — во-вторых. Принадлежит службе, с которой может шутить шутки лишь полный кретин вроде Пашика, — в-третьих. Я — не кретин и не самоубийца — это в-четвёртых.
Парень сделал паузу.
— А пятое и самое главное — возьмите меня на работу.
Лесник потёр виски, привязавшаяся в подвале головная боль никак не желала проходить. Очевидно, чувство юмора от этого притуплялось. Лесник даже смеяться не стал, настолько всё звучало нелепо.
— У тебя, кажется, есть работа?
— Это не работа. Приработок на пару-тройку часов в день… Вернее, хобби с символической оплатой. Менять подгузники младенцам, присосавшимся к груди Интернета? Фу… У меня, между прочим, чёрный пояс. Вожу машину, стреляю из боевого оружия. И, не хвастаясь, — умею анализировать информацию.
Умеешь, подумал Лесник. И использовать тоже. Что первый «нумер» у тебя на крючке, дураку понятно…
Парень вызывал симпатию. И одновременно жалость. Шёл сейчас по лезвию ножа — и сам, похоже, не понимал, чем это может закончиться.
— Здесь, — Лесник чуть тряхнул сумкой, — действительно не музыкальный центр. И, пока разработка не запущена в серию, — на самом деле представляет коммерческий секрет, за обладание которым может случиться нешуточная потасовка… А в остальном… Извини, но ты насмотрелся фильмов. С чего ты взял, что бытовой электроникой занимается служба, не шутящая шуток? Промышленные шпионы люди в основном мирные, в морду бьют крайне редко, оружие там одно — информация, информация, информация… Всё ещё скучней, чем в интернет-клубе.
Похоже, старания Лесника пропали зря. Юноша упрямо стремился совершить суицид — или попасть в младшие агенты Конторы таким вот нестандартным способом.
— Так то промышленные… — безмятежно улыбнулся он. — А то вы… Я бы не удивился, если бы вы всех нас там, в подвале, и уложили — штабелем.
И я бы не удивился, мрачно подумал Лесник. Если бы за дело взялись парни Юзефа — ничуть бы не удивился.
Копыто зашёл с другого фланга:
— Хорошо. Давайте поговорим чисто в сослагательном наклонении. Попробуем допустить, что существует гипотетическая служба, кадры для которой не готовят профильные учебные заведения. Организация, глубоко законспирированная, делающая серьёзные дела — и не служащая при этом вечной мишенью для журналистов. Не стеснённая в финансах — ваша приманка-«компак» лежала на витрине в «Техно-лайфе» и стоила круто, я сам приценивался, да денег не хватило… Вопрос: если бы подобная служба существовала, как бы мог вступить в её ряды доброволец?