В результате объединения разрозненных территорий в Канаде сформировался огромный государственный фонд земель, который по акту от 25 апреля 1871 г. подлежал межеванию по образцу американских гомстедов. Государственные земли были поделены на тауншипы размером 6×6 миль. Каждый из них в свою очередь делился на 36 секций по 640 акров. По очередному земельному закону от 14 апреля 1872 г. четные секции отдавались свободным поселенцам (по ¼ поселенцу), а нечетные становились собственностью железнодорожных компаний. Принятие данного акта в значительной степени стимулировало иммиграционный процесс и способствовало освоению западных территорий Канады.
В 1873 г. к власти в Канаде пришли либералы. Новому правительству во главе с Александром Макензи (с 1873 по 1878 г.) удалось провести ряд демократических реформ, однако оно так и не смогло найти общего языка с деловыми кругами страны, что стало важнейшей причиной его отставки в 1878 г. Кроме того, в этот же период в стране разразился тяжелый экономический кризис, заставивший Макензи приостановить строительство КТЖД. В результате на всеобщих выборах 1878 г. к власти почти на 20 лет вернулись консерваторы.
Второй период правления Дж. А. Макдональда (с 1878 по 1891 г.) часто называют «золотым веком» Канады, поскольку он стал временем стремительного экономического подъема. В ноябре 1885 г. завершилось строительство КТЖД, началось проведение Северо-Канадской железной дороги от Порт-Артура до Виннипега, завершенное к 1901 г., сооружено значительное число гидротехнических каналов, объединивших водную систему страны. В 1891 г. было установлено регулярное пароходное сообщение на трассах Ванкувер – Токио – Гонконг и Ванкувер – Сидней и др. Правительством также был принят ряд мер по реорганизации сельского хозяйства, в котором центральное место уделялось агрономической подготовке фермеров. Значительно выросло и число промышленных предприятий. Если в 70-е гг. XIX в. их было 41 тыс., то в 1890 г. – уже 76 тыс., появились и первые монополии. Однако несмотря на бурное развитие производства, Канада к началу XX в. продолжала оставаться ареной борьбы английских и американских капиталов, заинтересованных в сохранении за ней статуса аграрно-сырьевого придатка.
После смерти Макдональда в 1891 г. консерваторы еще 5 лет находились у кормила власти, однако в 1896 г. победу на выборах вновь одержала либеральная партия во главе с франко-канадцем Уилфредом Лорье (с 1896 по 1911 г.). Его деятельность совпала с периодом так называемой «золотой лихорадки», талантливо описанной ее очевидцем Джеком Лондоном, когда Юкон и Клондайк стали объектом притяжения многочисленных эмигрантов со всего мира, и прежде всего – из США.
К концу XIX в. среди канадского населения начали стремительно нарастать антианглийские настроения. Правительство Канады решительно отвергло выдвигавшуюся метрополией идею «имперской федерации», которая угрожала утратой внешнеполитической самостоятельности страны. Положение обострилось, когда министр иностранных дел Великобритании Джозеф Чемберлен обратился к Лорье с просьбой о посылке в Южную Африку экспедиционного корпуса для участия в англо-бурской войне. Лидер канадского правительства вынужден был дать положительный ответ, и Канада оказалась втянутой в эту бессмысленную войну на стороне Англии, которая со всей очевидностью продемонстрировала кризис самой Британской империи и приближение глобального конфликта начала века – Первой мировой войны.
Австралийский материк был открыт в 1606 г. голландцем В. Янсзоном, который назвал его Новой Голландией. Только в XIX в. за этими землями закрепилось современное название «Австралия», что в переводе с латыни означает «Южная Земля». После кругосветного путешествия 1768–1771 гг. во главе с английским мореплавателем Джеймсом Куком было вновь открыто для европейцев восточное побережье Австралии. Британское правительство приняло решение использовать эти земли для высылки преступников, и в 1788 г. там было основано первое поселение каторжников под названием Сидней. Однако вскоре в Австралию потянулись и первые вольные британские поселенцы и иммигранты из Европы.
Важность австралийских земель для империи в значительной мере определялась их выгодным географическим положением между Индийским и Тихим океанами, что позволяло контролировать морские подходы к Британской Индии с юго-востока. Многочисленные экспедиции отправлялись вглубь материка, пытаясь обнаружить земли, подходящие для развития сельского хозяйства, однако они показали, что центральные районы Австралии непригодны для решения этих задач, и новые европейские поселения продолжали возникать в основном на побережье. Продвижение белых фермеров на новые территории сопровождалось оттеснением аборигенов вглубь материка и физическим истреблением коренного населения как самой Австралии, так и близлежащих островов (на острове Тасмания оно было полностью уничтожено).
В первой половине XIX в. основную массу жителей Нового Южного Уэльса – так называлась первая британская колония на материке – составляли заключенные и охранявшие их солдаты, а также небольшая по численности колониальная администрация. Жизнь и условия труда первых поселенцев были крайне трудными. Сначала преступники использовались на работах, проводившихся непосредственно колониальной администрацией, которая обеспечивала их минимальным питанием и одеждой, позднее заключенных разрешено было передавать для работы в хозяйства свободных поселенцев. В 1804 г. впервые было введено регулирование труда ссыльных, а с 1816 г. им начали платить ежегодное жалование, составлявшее 10 фунтов стерлингов для мужчин и 7 фунтов стерлингов для женщин. Однако отсутствие какого-либо контроля над использованием труда заключенных приводило к произволу фермеров. Это обстоятельство, а также отсутствие личной заинтересованности в результатах труда в конечном итоге делало использование подобной подневольной рабочей силы малоэффективным. Немногим лучше было и положение свободных рабочих, получавших зарплату продуктами, а чаще всего спиртом.
Первые 30 лет существования Нового Южного Уэльса его управление носило военно-полицейский характер. Губернатор обладал поистине диктаторскими полномочиями: он назначал всех чиновников местной администрации, ведал юстицией (ему подчинялись местные гражданские и уголовные суды) и фактически полностью руководил экономической жизнью колонии. Военные в этот период пользовались привилегированным положением, что выражалось прежде всего в создании благоприятных условий для развития их частных хозяйств: офицерам предоставлялись участки размером в 100 акров, солдатам – в 50, в течение 10 лет им бесплатно выдавались средства для обработки земли, семена и продукты питания. Свободные иммигранты и отбывшие свой срок заключенные также получали поддержку от государства и земельный надел в виде дара, не превышавший размера 100 акров. Но система эта просуществовала недолго. В августе 1824 г. была окончательно установлена практика продажи коронных земель, которая положила начало массовому притоку свободных иммигрантов в Австралию и череде земельных спекуляций.
Уже в начале XIX в. среди населения колонии появились требования демократизации управления, и в 1823 г. правительство метрополии частично ограничило власть губернатора, создав Законодательный Совет из 5–7 членов, назначавшихся министерством колоний и имевший исключительно совещательные функции. Дополнительная инструкция к акту 1823 г., изданная двумя годами спустя, распространяла власть губернатора Нового Южного Уэльса на Землю Ван Димена, где его представлял особый помощник. В обеих колониях создавались Исполнительные советы, также в некоторой степени ограничивавшие губернаторскую власть. Акт реформировал существующую в колониях судебную систему: учреждались высшие суды, главы которых назначались указом короля. Была предусмотрена и возможность пересмотра любого местного закона британским парламентом в течение трех лет. По мере возникновения новых колоний на территории Австралии на них распространялась аналогичная с Новым Южным Уэльсом система управления.
В 30–40-е гг. XIX в. политическая жизнь австралийских колоний заметно активизировалась благодаря притоку свободных иммигрантов. Ради привлечения новых переселенцев колонисты в 1835 г. создали специальный денежный фонд по финансированию их переезда из Англии, просуществовавший до 1856 г. В результате с 1820 по 1850 гг. в Австралию прибыло свыше 200 тыс. свободных иммигрантов, и к началу 50-х гг. XIX в. все население переселенческих колоний Британии там превысило 400 ты. человек. В результате уже к 40-м гг. в социальной структуре австралийского общества значительно повысился удельный вес собственников, поэтому, если раньше группировки местных «тори» и «вигов» поддерживали противоположные установки – первые настаивали на введении олигархического строя и недопущении бывших преступников к политической жизни, а вторые активно выступали за самоуправление колоний и создание системы представительства с участием отбывших свой срок заключенных – то к началу 40-х гг. их требования унифицируются, и они поддерживают общую идею реформы управления и защиты интересов собственников. Все активнее раздавались требования к правительству метрополии изменить отношение к Австралии как к месту ссылки преступников, и расширить возможности для свободного освоения этих территорий.
В новых условиях британское правительство вынуждено было пойти на определенные уступки. Серия парламентских актов (1842, 1850, 1855 гг.) последовательно расширяла состав и полномочия законодательных советов, отныне на 2/3 избираемых на основе имущественного ценза, реорганизовала систему местного управления, вводила пост генерал-губернатора и т. п. Однако новое законодательство было не в состоянии удовлетворить важнейшие требования колонистов, заинтересованных в расширении свободы экономической деятельности и подлинной самостоятельности в принятии внутриполитических решений.
Ведущей отраслью экономики британских колоний в Австралии с момента возникновения и практически на протяжении всей их истории являлось сельское хозяйство, специфика развития которого определила место континента в системе международного разделения труда. В XIX столетии в условиях промышленного переворота экономика метрополии испытывала растущую потребность в источниках сырья для развития фабричной системы. Поэтому территория Австралии, по-прежнему продолжавшая оставаться преимущественно местом ссылки преступников, начинает рассматриваться также как гигантское пастбище по производству шерсти для английской текстильной промышленности. Это обстоятельство подталкивало жителей «белых» колоний к занятию овцеводством. Первые овцеводческие фермы были созданы Дж. Маккартуром и С. Мерсденом еще в 1797 г., и с этого времени разведение овец начинает завоевывать ведущее место в хозяйстве Австралии. В погоне за растущей прибылью австралийские фермеры демонстрировали упорное