Карл V (1500–1558) родился в нидерландском городе Генте. Его детство и юность прошли во Фландрии, которую он привык считать своей родиной. Отец его Филипп, эрцгерцог Австрийский, внезапно скончавшийся, когда Карлу едва исполнилось шесть лет, был сыном императора Максимилиана и Марии, единственной дочери герцога Бургундского Карла Смелого. Мать Карла Хуанна, вторая дочь Фердинанда, короля арагонского, и Изабеллы, королевы кастильской, сошла с ума вскоре после смерти мужа. Считалось, что сын походил на нее многими чертами характера и внешности. Он был среднего роста, имел бледное лицо с высоким лбом и синие глаза, в которых одновременно выражались глубокомыслие и меланхолия. Развитие физических и умственных сил Карла было замедленным и трудным. В детстве он страдал припадками, напоминавшими эпилептические. С возрастом они сменились мучительными головными болями. К тридцати годам Карл почувствовал первые приступы подагры, донимавшей его потом до самой смерти. Тем не менее, несмотря на слабости своего телосложения, он рано приобрел редкое искусство во всех физических упражнениях. Сначала он отличался на турнирах, а впоследствии, пытаясь снискать любовь испанцев, выступил на арене и убил быка. Успехи Карла в науках были менее заметны, но обладая холодным и ясным умом, он постепенно приобрел необходимые познания, для того чтобы стать здравым и проницательным государем.
В 1515 г. Карл, за которого до этого управляла его тетка Маргарита, был объявлен совершеннолетним. Все нидерландские провинции присягнули ему на верность. Через год умер его дед Фердинанд Арагонский, объявив его перед смертью своим наследником. Это известие застало Карла в разгар войны с герцогом Гельдернским. Поэтому он смог выехать в Испанию лишь в 1517 г. после заключения мира в Нойоне и разрешения неотложных дел. Первое впечатление испанцев о своем новом короле было очень неблагоприятное. Карл высадился в Виллависиосе, окруженный целой толпой фламандцев. Их ветреные французские манеры, непомерная жадность и высокое мнение о себе возбудили отвращение в серьезных и церемонных испанцах. Вскоре главные должности государства – архиепископа Толедского и первого канцлера – были отданы фламандским уроженцам. Молодой король на все смотрел их глазами и подчинялся их советам. Этим, а также своей холодной сдержанностью он доводил испанских вельмож до отчаянья. Утверждение Карла на кастильском и арагонском престолах прошло не без трения. Кастильские кортесы, сословно-представительные органы, состоявшие из депутатов от дворянства и городов, собравшись в 1518 г. в Вальядолиде, после долгих прений все же провозгласили Карла королем. Затем точно так же он был признан государем в Арагоне и Барселоне. Но с каждым разом добиваться присяги у кортесов становилось все труднее, так как недовольство королем постоянно нарастало. Известие об избрании Карла германским императором, пришедшее в 1519 г., также очень встревожило испанцев, которые ожидали повышения налогов, так как было известно, что император для проведения своей воли в Германии не имел другого средства, кроме подкупа князей.
Сам же Карл был очень доволен этим избранием и имел все основания гордиться своей судьбой. Ведь девятнадцати лет от роду он сделался обладателем полудюжины разнообразных корон: кроме богатых Нидерландов, двух испанских королевств, королевства неаполитанского и сицилийского, вест-индских островов и новооткрытых американских земель, он унаследовал владения Габсбургов в Австрии и получил сан императора. Со времен Карла Великого еще ни один из европейских монархов не соединял под своей властью таких обширных владений. Карл справедливо мог говорить, что в его землях «никогда не заходит солнце».
Он, впрочем, очень скоро убедился, что править таким большим числом подданных, часто имевших совершенно различные устремления и интересы, очень нелегкое дело. В Нидерландах Карлу предстояло обуздывать гордых горожан, всегда готовых взяться за оружие ради защиты своих вольностей. На Пиренейском полуострове он должен был считаться с болезненной национальной гордостью испанцев и сглаживать постоянно возникавшие противоречия между каталонцами и арагонцами. Сицилию и Южную Италию надо было защищать от африканских пиратов, Австрию – от турок. В Германии предстояло найти верный тон с владетельными князьями, связавшими ему при избрании руки обещанием соблюдать их многочисленные привилегии. Карла ждали также большие трудности в связи с начавшейся Реформацией. Он должен был, кроме того, зорко следить за французским королем Франциском I и постоянно расстраивать его интриги (испанские и французские интересы в это время сталкивались в Нидерландах, Наварре и Италии). Главной заботой Карла после избрания было коронование в Ахене. Лишь после этого он мог формально вступить в императорские права.
Из-за коронации он оставил без внимания восстание, начавшееся в Толедо, и в мае 1520 г. отплыл из Ла-Коруньи в сопровождении множества испанских и фламандских вельмож. Протест против абсолютизма Карла и его нидерландских советников во имя национальных учреждений получил название восстания коммунерос, принявшего антифеодальный характер и напугавшего испанское дворянство, заставив его сплотиться вокруг короны. С победой дворянского ополчения при Вильяларе 21 апреля 1521 г. и казнью вождей восстание было усмирено. Карл V объявил полную амнистию, но воспользовался страхом, который движение нагнало на дворянство, для того, чтобы сузить старые льготы и вольности. Кортесы оказались неспособными к противодействию правительству, дворянство стало смотреть на лояльность как на главную свою обязанность, а народ терпеливо подчинился королевской власти и ее завоевательным планам. Кортесы беспрекословно стали снабжать Карла V деньгами для войны с Францией, предприятий против мавров в Африке, и имперской политики, целиком завладевшей всеми его мыслями.
Имперские интересы превалировали и в отношении Карла V к Реформации, имевшей к тому времени много сторонников в Германии. Хотя идейный вождь германской реформации Лютер смело отстаивал именно те права, за которые боролись с римскими папами многие германские императоры, Карл перед угрозой войны с Францией вынужден был прежде всего заботиться о защите Италии, где союз с папой был жизненно важен для его интересов. Франциск I был его соперником при избрании на императорский престол, но более богатый Карл заручился поддержкой крупных капиталистов (особенно аугсбургского банкира Фуггера) и с их помощью подкупил курфюрстов, чем и обеспечил себе избрание на престол. Став германским императором, он решил выбить Франциска из Северной Италии, отделявшей его южно-итальянские владения от немецких земель. В 1520 г. началась упорная борьба между германским императором и Францией, продолжавшаяся с перерывами 25 лет. В ней приняли участие римский папа, Англия, Венеция, Швейцария, многие немецкие князья. Отчасти они имели при этом в виду свои непосредственные выгоды, отчасти заботились о том, чтобы не дать какой-либо стороне совершенно раздавить другую, усилиться за ее счет и затем подчинить себе другие государства.
Такого рода политика получила название «системы политического равновесия». Борьба велась с крайним упорством и неслыханной жестокостью, стоила многих финансовых жертв обеим сторонам, но не имела непосредственных результатов: хотя в начале войны императору и удалось вытеснить французов из Италии, а после победы при Павии (1525 г.) он даже пленил Франциска I, но по окончательному миру в Крепи (1544 г.) обе стороны отказались от сделанных завоеваний. Соображения о торговле и промышленных выгодах играли значительную роль во всех этих войнах. Для капиталистов того времени было в высшей степени важно, в чьем владении окажется Италия – ключ к Средиземному морю, и будет ли чья-нибудь враждебная страна разделять владения германского императора. Поэтому они усиленно поддерживали своими деньгами ту сторону, преобладание которой для них почему-либо было выгодно. Не только крупные банкиры, но часто мало состоятельные люди вкладывали свои капиталы в займы, заключаемые правительствами.
Во время войны правительства особенно чувствовали свою экономическую зависимость от капитала, потому что прежнее ополчение, которое содержалось на счет самих феодалов, обязанных лично отбывать воинскую повинность, и почти ничего не стоило королю, теперь сменилось войском, состоявшим из наемников, получавших жалованье из королевской казны и вооруженных на казенный счет. Казна пополнялась главным образом путем займов у крупных капиталистов, потому что податей, которые регулярно поступали бы в определенные сроки, тогда не было. Нужда в деньгах иногда бывала настолько сильна, что государи обращались к банкирам с унизительными просьбами о финансовой помощи. Так, в конце 40-х гг. Карл V умолял в собственноручном письме банкира Фуггера приехать к нему «ради самого неба».
После окончания войны с Францией для императора Карла V на первый план выдвинулись разногласия между протестантскими и католическими князьями в самой Германии. Протестанты еще в 1530 г., собравшись в г. Шмалькальдене, заключили оборонительный союз, обещав защищать друг друга от всякого нападения. Члены Шмалькальденского союза отказались признать выборы брата Карла V Фердинанда, которому он передал все австрийские владения Габсбургов, немецким королем. Тогда Карл V вынужден был примириться с ними ввиду надвигавшейся на Австрию турецкой угрозы. После заключения мира в Нюрнберге в 1532 г. рейхстаг предоставил императору деньги для борьбы с Турцией. Вторгшаяся в Венгрию огромная армия султана Сулеймана получила решительный отпор и Германия оказалась спасена от нашествия. В последующие годы император вынужден был отвлекать большие силы на борьбу против тунисских и алжирских пиратов, которые подрывали торговлю в Средиземном море. Победоносный поход против Туниса (1535) и неудачный – против Алжира (1541) принесли ему громкую славу искусного полководца и ревностного защитника христиан. В 1540 г. Карл V вынужден был подавлять мятеж в Нидерландах, своем родном городе Генте. Фламандцы сильно страдали от войны с Францией, их возмущали постоянные поборы и равнодушие императора к нидерландским интересам. Восстание в Генте оказалось первым предвестником великого национального восстания, охватившего Нидерланды четверть века спустя, но на этот раз Карл V одним своим появлением усмирил город.