Новая книга ужасов — страница 101 из 162

Кто-то проорал: «Тишина на площадке!», и Мартин поманил Женевьеву наружу, чтобы посмотреть на съемки.

– Следующая сцена – входит Дракула. Он оттаскивает трех вампирских сучек – простите за выражение – от Джонатана и, хм, ну, можете себе представить, удовлетворяет их, прежде чем бросить младенца в мешке.

– Мне только что предложили роль в сцене. Я отказалась.

Мартин фыркнул. Не будучи уверенной относительно происходящего, Женевьева пошла было за ним, но движение в нише привлекло ее внимание. Там сидел теплый молодой человек с приятным лицом – он склонился над столом. На нем были надеты штаны от вечернего костюма и черный плащ с широкими полами и ничего больше. Его черные волосы были зачесаны назад, а на лбу красовался солидный «вдовий мыс»[133]. Для предполагаемого вампира у него был слишком хороший загар.

В нос у него была вставлена десятидолларовая банкнота, свернутая трубочкой.

На столе была дорожка красной пыли. Он нагнулся над ней и втянул в себя. Женевьева слышала о драке, но никогда его не видела.

Эффект был мгновенным. Его глаза засверкали, словно окровавленные мраморные шарики. Появились клыки, словно ножи, выдвинутые из ножен.

– Даа, оно, – сказал он. – Мгновенный вампир!

Он плавно выпрямился, и, босой, скользнул на площадку. Он не был теплым, не был вампиром, но чем-то между – дампиром. Состояние, которое не продлится дольше часа.

– Где Дракула? – заорал Борис Адриан. – Он еще не нацепил клыки?

– Я – Дракула, – интонировал молодчик больше для себя, чтобы вжиться в роль. – Я – Дракула!

Пока он шел мимо, Женевьева заметила, что брюки актера застегивались на липучки по швам и в области ширинки. Она могла себе представить, зачем.

Она ощутила смутную угрозу. Драк производился из крови вампиров, был чрезвычайно дорог и вызывал привыкание. В ее собственных венах тек материал, из которого можно произвести много ценных приступов мгновенного вампиризма. В Нью-Йорке, откуда распространилось безумие, вампиров похищали и медленно осушали досуха, чтобы производить гнусную дрянь.

Женевьева последовала за звездой-дампиром. Он раскрыл руки, словно под напором ветра, его плащ развевался, а сам он прошел вдоль накрытого бассейна – практически взлетая, словно невесомый, и перепрыгивая через лужи без обычных человеческих попыток удержать равновесие, и остановился у дальнего конца, позволив плащу окутать фигуру.

– Я готов, – прошипел он сквозь клыки.

Три поддельных вампирши в беседке собрались вместе, слегка испуганные. Они смотрели не в лицо Дракуле, не на гипнотизирующие глаза и острые клыки, а на его брюки. Женевьева сообразила, что у драка были и другие особенности, помимо тех, о которых писали газеты.

Длинноволосый паренек, который говорил с ней в самом начале, крутил лебедку. Над беседкой поднялась блестящая полная луна из картона. Другие ассистенты держали на лесках летучих мышей. Борис Адриан одобрительно кивнул.

– Что ж, граф, давай, – приказал режиссер. – Мотор.

Камера начала работать, когда Дракула вступил в беседку; его плащ развевался. Девушки извивались над простертым телом Джонатана Харкера, и ожидали прибытия своего темного господина.

– Этот человек – мой, – сказал Дракула с тягучим калифорнийским выговором, не имеющим никакого отношения к Трансильвании. – Как все вы – мои, вампирские сучки, похотливые вампирские сучки.

Мартин тихонько повторял реплики вместе с актером, а его глаза сияли невинным ликованием.

– Ты никого не любишь, – произнесла девушка с короткими светлыми волосами – у нее были самые короткие клыки из всех. – Ты никогда не любил.

– Это неправда, как вы отлично знаете, и я докажу это всем трем. По очереди и вместе. Сейчас.

Треск липучек предвосхитил вздох толпы. Знаменитый орган Дирка Дигглера был кроваво-красным и обозленным. Она даже задумалась, мог ли он пронзать им и после пить кровь жертвы, или же это было таким же мифом, как шоу вервольфов Тихуаны, куда Мартин пытался попасть весь отпуск.

«Вампирские сучки» прижались друг к другу в достаточно неподдельном ужасе.

– Что бы он ни принимал – я хочу тоже, – выдохнул Мартин.

XV

Позже, в пустой кафешке, открытой всю ночь, Мартин все еще был взволнован относительно «Дебби делает Дракуле». Не в сексуальном плане – хотя она не недооценивала его похотливость, – но скорее из-за того, что его слова читают вслух, запечатлевают на пленку. Даже будучи «Брэмом Строкером», он гордился своей работой.

– Это времянка, пока настоящие проекты не появятся, – он размахивал сигаретой. – Но это наличка, Женэ. Наличка. Мне не придется закладывать пишущую машинку. Дебби хочет меня для сиквела, который они будут делать на следующей неделе – «Попробуй сперму Дракулы» – с Ванессой дель Рио в роли Марии Залеска. Но я могу отказаться. У меня намечено кое-что для Universal, где-то в то же время. Ремейк «Рядовых» с Белуши и Дэном Эйкройдом. Пока выбирают между мной и другим парнем, Лайонелом Фенном. А Фенн – нарк с Востока, сидящий на драке, и с клеймом «прожженый» на лбу. Говорю тебе, Женэ, это адьос «Брэму Строкеру», и «Уильяму Форкнеру», и «Чарльзу Диккенгсу». Ты же пойдешь со мной на премьеру? Ты же милашка, разве нет? Когда имя Джека Мартина будет кое-что значить в этом городишке, я буду режиссировать.

Он витал в облаках, но она вернула его на землю.

– Почему Джон Алукард спит с Борисом Адрианом? – спросила она.

– И с Дебби Гриффит, – добавил Мартин. – Я не знаю. Есть невидимый барьер между «взрослым» и «допустимым». Это как параллельные миры. Индустрия взрослого кино обладает собственными звездами, жанрами и наградами. И линию никто не пересекает. О, ну некоторые девушки иногда мелькают на второстепенных ролях. Келли снималась в «Кошмаре дома на холме» с Кэмероном Митчеллом.

– Это я пропустила.

– А я нет. Она была цыпочкой в ванной, которую угрохали пневматическим молотком. К тому же, это было удачной случайностью. Ты постоянно слышишь истории из серии, что Сталлоне как-то снялся в порнушке, и что кто-то под псевдонимом до сих пор получает дивиденды.

– Как «Брэм Строкер»?

Мартин кивнул.

– Но это не ученичество, не совсем. Коппола снимал обнаженку, но там другое. Только отсутствие одежды, без секса. Сейчас смирный. Соблазн ностальгии. Но я серьезно, Жен. Никому не говори – и я имею в виду действительно никому – что я «Брэм Строкер». Для меня настало решающее время – большой круг на волосок отстоит от профнепригодности. Мне действительно нужны эти «Рядовые». Если до этого дойдет, я хочу тебя нанять, чтобы отпугнуть Фенна. Ты же таким занимаешься, не так ли?

Она отмахнулась от его нервных жестов – пальцы прошли сквозь никотиновое облачко.

– Может, Алукард желает быстро нарубить налички? – предположила она.

– Может. Хотя, судя по рассказам Дебби, он не просто партнер для секса. Он придумал всю идею – собрал ее и Бориса вместе, заполучил Дирка у Джека Хорнера. И даже – говорю тебе – поставляет эту проклятую усладу для носа, которая придает выступлениям Дракулы столько трепета.

Это звучало знакомо.

– Это он написал сценарий? – спросила она. – Первый вариант?

– Разумеется, писал не сценарист. Так что мог быть и мистер А. На титульной странице не было имени.

– Изначально он хочет не порно, – сказала она. – А кино про Дракулу. Еще одно. И еще одно.

Мартин попросил еще кофе. Волоча ноги, приковылял древний, слегка заплесневелый тип, который являл собой весь персонал «Кафе Ночных Хищников» – кофе плескался в стеклянном кувшине.

– Погляди на этого парня, – проговорил Мартин. – Можно поклясться, что он – проклятый оживший труп. Не обижайся, Женэ, но ты понимаешь, о чем я. Может, он дамп. Я слышал, что они превращаются в зомби через какое-то время, после того, как сожгут свои клетки.

Не обращая внимания на разговор, шаркун плеснул кофе в кружку Мартина. Здесь, в раю Джека Мартина, кофе был бесконечным. Он довольно выдыхал клубы дыма.

– Джек, я должна тебя предупредить. Это дело может стать опасным. Вчера ночью убили моего друга, в качестве предупреждения. И теперь меня полюбила полиция. Я не могу ничего доказать, но может оказаться, что расспрашивать об Алукарде вредно для здоровья. Поэтому держи уши на макушке. Теперь я знаю о двух постановках Джона Алукарда, но я хотела бы узнать обо всех. У меня чувство, что он играет одну ноту, но мне нужно подтверждение.

– Думаешь, он снимает фильмы только про Дракулу?

– Думаю, он делает только Дракулу.

Она сама не знала, что имеет в виду, но это звучало ужасающе верно.

XVI

Когда Мартин ушел домой, чтобы разобраться с клиентом, ночи оставалось еще достаточно. Женевьева знала, что в четыре утра Уэллс все еще принимает.

Он просматривал отснятый материал.

– Входи, входи, – прогудел он.

Большая часть съемочной команды, которую она встретила накануне ночью, расположилась на подушках и ковриках по всей берлоге, но в их числе теперь было несколько новых лиц – чьи-то дети, профессора-юристы и очень старый, очень серьезный чернокожий человек в ярко-оранжевом дашики[134]. Гари – оператор – возился с прожектором.

Они просматривали ту сцену, съемки которой она видела. Фильм проецировался на гобелен над камином. Ван Хельсинг, которого преследуют знаки вампиров. Было странно видеть широкое, бородатое лицо Уэллса, светящийся череп, машущую крыльями летучую мышь, кинжал, по лезвию которого стекает кровь, – и все это на фоне неподвижного, строгого изображения средневекового леса.

Было заметно, что Уэллс погрузился в представление, и почти вел диалог со своим персонажем на экране, а потому не станет отвлекаться от показа, чтобы она могла доложить ему о своих предварительных находках.

Она вышла во двор. Здесь тоже были люди. Нико, вампирская старлетка, только что закончила кормиться и теперь лежала на спине, глядя на звезды и облизывая от крови губы и подбородок. Она ела неряшливо. Слишком красивый молодой человек неуверенно выпрямился, и мотал головой, чтобы избавиться от головокружения. Он был одет по моде Родео-Драйв, но вещи были прошлого сезона, потому что на прошлой неделе началась новая эра. Ей не нужно было слышать трансляцию мыслей Нико, чтобы определить в нем богатого паренька, который нашел новое безумное увлечение, куда вбухивать деньги от своих трастовых фондов, а мурашки на ее коже свидетельствовали, что увлекся он не спортивными авто.