Было ясно, что и отец считает, будто он выдумывает. Когда Дэнни упомянул мужчину, который перемещался, не шевеля ногами, как скейтер, отец покачал головой. Так что Дэнни заткнулся. Он понял, что нет смысла пытаться достучаться до родителей, которые были по уши в собственных проблемах. Поэтому он занялся тем, что оберегал дедушку. Дэнни счастлив был услышать слова отца, что они вчетвером немедленно, этим же утром возвращаются домой на поезде.
Когда приехало такси, Дэнни уселся на заднее сиденье вместе с дедушкой и мамой, которую полностью поглотила скорбь. Мальчик взял ее за руку, но у него сложилось впечатление, будто она не осознает, что он сидит рядом. Как ни странно, он вообще ничего не чувствовал из-за смерти бабушки. Это для него еще ничего не значило. Его больше беспокоил поток рыданий рядом и тревожило безутешное состояние матери. Он чувствовал, что дедушка теперь в безопасности.
Пока такси ехало вдоль моря, Дэнни заметил впереди, на краю променада тот самый ящик. Кто-то начал толкать его обратно к причалу, но продвинулся недалеко. Чернильно-черная чайка-переросток сидела сверху как на насесте, склонив голову и идеально держа равновесие на одной ноге. Казалось, она тщательно изучает поток людей, двигавшихся в ее сторону.
Такси ехало медленно из-за большого количества плетущихся и ковыляющих через дорогу пожилых людей, направлявшихся на пляж, а менее чем в десяти футах от ящика и вовсе почти остановилось. Дэнни сполз вниз на сиденье и отвернулся, пытаясь стать невидимым. В этот момент водитель увидел просвет и надавил на газ, оставив ящик с птицей позади.
Думая и надеясь, что остался незамеченным, Дэнни не выдержал и обернулся, выставив голову над спинкой сиденья, чтобы бросить последний взгляд на чайку через заднее стекло.
Птица летела в нескольких дюймах над багажником машины. Ее клюв был нацелен на заднее стекло, и чайка устремила взгляд одного мертвого, ящеричьего глаза прямо на Дэнни. Это продолжалось секунду, потом птица одним хлопком крыльев оторвалась от такси и взмыла в небо.
Дэнни ждал, что она будет преследовать машину, но этого не произошло. Чайка с невероятной скоростью набрала большую высоту, словно видела в небе дыру, которая может в любой момент закрыться. Потом, казалось, изменила решение и резко пошла вниз в сторону города, затерявшись между крышами справа и впереди от такси.
Отец Дэнни, который сидел рядом с водителем, посмотрел на часы и заметил, что они могут не успеть на поезд. Таксист пожал плечами, жестом указал на мешанину стариков, переходивших дорогу перед машиной, и ответил, что делает все, что в его силах.
Когда они добрались до вокзала, очереди у кассы не было. Даже так отец Дэнни, казалось, целую вечность выписывал чек.
Дэнни купил баночку колы, проглотил содержимое и встал рядом с мамой, дедушкой и горкой багажа у ограждения перед кассой, готовясь штурмовать платформу, чтобы оказаться на поезде как можно быстрее.
Как только отец прибежал с билетами, Дэнни подхватил часть багажа и пронесся мимо кондуктора прямо за спиной папы. Тот, обняв одной рукой все еще безутешную жену, неловко и торопливо двигался вдоль поезда в поисках свободного купе. Они прошли уже половину платформы, когда Дэнни догадался оглянуться и посмотреть, где дедушка. Того не было видно.
Мальчик остановился и огляделся вокруг. На платформе не было никого, кроме него самого и родителей. Он крикнул отцу и почувствовал на себе заинтересованные взгляды десятков пассажиров из-за пыльных вагонных окон. Его отец сразу понял, что случилось.
– Дэнни, нам нужно его найти. Идем обратно. Ты по правой стороне, я по левой. Он не мог далеко уйти.
Дэнни бросил багаж и снова пронесся через воротца. И почти сразу заметил дедушку, который стоял у газетного киоска и разговаривал с человеком в костюме официанта. Мужчина стоял, наполовину скрывшись за дверью. Его лицо едва можно было разглядеть, высовывались только руки. Они совершали волнообразные призывающие жесты, подобно щупальцам осьминога. Дедушка переминался с ноги на ногу, тер руки и хлопал себя по лбу, выдавая крайнюю нерешительность. Еще он, казалось, очень громко смеялся, широко распахнув рот, как осел. Мужчина в дверях откатился назад на несколько дюймов, как будто на роликах, и Дэнни обратил внимание, что его ноги совершенно точно не касались земли. Тело, казалось, даже приподнялось немного, пока он отступал, и Дэнни вспомнил, что у мужчины нет костей, нет вещественности.
Дэнни без слов закричал, пытаясь привлечь внимание деда, и тот замер. Мужчина в дверях посмотрел на Дэнни, презрительно ухмыльнулся и исчез. Он пропал в одно мгновение, словно выключили свет.
Дэнни схватил дедушку за руку и потащил прочь, чуть не свалив старика с ног. Тем не менее дед, кажется, в кои-то веки понял, что от него требуется, и, к удивлению Дэнни, бежал довольно быстро. По правде, настолько быстро, что мальчик с трудом мог его направлять. Он подталкивал и тянул, подгоняя дедушку в нужную сторону, постоянно рискуя, что их ноги переплетутся и они оба упадут.
Служитель у ограждения, который с некоторым изумлением наблюдал всю сцену, пропустил их и дал сигнал охраннику на противоположном конце станции, что поезд может отправляться.
Поезд почти незамедлительно начал движение, и Дэнни запаниковал. Не было и следа родителей или багажа, так что он предположил, что они уже внутри. Одна из дверей ближайшего вагона была открыта. Дэнни подтолкнул дедушку в ту сторону и трусил рядом, пока старик взбирался по лесенке в проход. Потом он оглянулся и увидел, как к нему изо всех сил бежит мама, нагруженная багажом. Позади нее отчаянно пронесся через ворота отец, лицо которого раскраснелось от непривычных усилий. Оба родителя выглядели очень злыми.
На секунду Дэнни показалось, что он сейчас начнет кричать и плакать. Его захлестывали волны замешательства и разочарования.
Он развернулся, чтобы оттянуть дедушку обратно. Ясно было, что родители не успеют к поезду вовремя: вагон рядом с Дэнни уже ехал со скоростью бега. Он закричал дедушке, чтобы тот слезал, потом понял, что если тот попробует спрыгнуть, это будет очень опасно. Тем не менее старик обернулся и предпринял уверенную попытку слезть со ступенек.
И в этот момент из двери высунулась рука. Толстые пальцы прочно ухватили дедушку за плечо и потянули внутрь. Вторая рука ухватилась за другое плечо. Дедушку подняли в воздух и затянули во тьму вагона. Потом какая-то фигура потянулась к ручке и быстро заперла дверь. На секунду за окошком в верхней части двери мелькнули ястребиный нос и плоской лоб медведеподобного мужчины, который смотрел на Дэнни, а потом поезд набрал скорость и выскользнул с платформы.
И тогда Дэнни начал кричать и плакать. Он заплакал еще громче, когда с ним поравнялась мама и обвинила в том, что случилось. Ее лицо было мокрым и опухшим, в белых пятнах от горя и гнева. Отец, присоединившись к ним, попытался всех успокоить:
– Мы можем позвонить дальше по маршруту, чтобы кто-нибудь поднялся на поезд на следующей остановке и вывел его.
Но жена, казалось, его не слышала.
– У него маразм, – возразила она. – Он не сознает, где он и что делает. Он может просто открыть дверь и выйти на ходу. Что угодно может случиться.
– Дело не только в этом! – выкрикнул Дэнни вне себя. – В вагоне был один из этих людей. Теперь они его заполучили. Они пытались до него добраться всю неделю.
– Какие люди, Дэнни? – сказал отец, пытаясь скрыть нетерпение.
– Те, о которых я вам говорил, а вы не слушали.
Еле удерживаясь на границе злости, его отец сказал:
– И зачем, бога ради, этим людям нужен старый человек, твой дед?
– Ради его крови, – ответил Дэнни, – а некоторым нужны его кости.
На этом его мать бросила весь багаж и подошла очень близко к мальчику.
– Как ты смеешь говорить такой вздор? – крикнула она. – В такой момент… в день смерти моей мамы?
Она замолчала, переполненная негодованием и яростью.
На Дэнни накатил сильный и болезненный приступ жажды, тяги к напитку, которого было не достать, жидкости, которую он не мог получить, и мальчик подавился. Он сунул пальцы в рот, чтобы проверить, настолько ли сух язык, как казалось. И убедился, что настолько.
Отец, встревоженный выражением лица Дэнни, спросил, что случилось.
– Я засыхаю внутри, пап, – сказал Дэнни, и внезапно испугался собственных слов. – У меня ужасная… – его язык щелкнул о нёбо, – ужасная, кошмарная жажда.
Тут его мать снова обрела голос. Ее лицо было мокрым, диким и опасным, как шторм на море. Она взвыла и подняла дрожащие, скрюченные как когти руки к лицу.
– Что ты со мной делаешь? – закричала она наконец. – Как ты можешь стоять тут и… говорить… такой… вздор? После всего, что случилось, в такой момент ты стоишь тут и ноешь про свою жажду?!
Потрясенный, чувствуя полное одиночество, Дэнни стоял с посеревшим лицом, разбитый несправедливостью происходящего. Что-то в выражении его лица, должно быть, заставило его мать перейти границу терпения, потому что впервые в жизни она с силой дала Дэнни пощечину. Кольцо порезало ему щеку.
Дэнни сломался и побежал. Его рот распахнулся в крике, который слышал только он сам. По щеке в рот стекала теплая кровь. И ее вкус он узнал сразу же. Это было почти то – но не совсем, – что ему требовалось. В чем он нуждался, чтобы затушить жажду.
Думая об умирающей в отеле девочке, Дэнни выбежал с вокзала в гущу неторопливой толпы отдыхающих, которые бродили туда-сюда по Тодли-Бей. Он несся через толпу как призрак. Казалось, его никто не замечает. Дэнни подумалось, что он двигается так быстро, что может оказаться невидимым.
Он надеялся, что служащие отеля поймут его и отнесутся к нему по-доброму.
Добравшись до отеля, он обнаружил, что они счастливы его заполучить. Они приняли его, укрыли и убедили проявить терпение.
Пир, говорили они ему, пусть и не такого редкого старого урожая, как прошлой ночью, почти готов. Вскоре накроют столы.