Я наклонился, и меня стошнило. Рвота растопила изморозь на полу, так что я сделал это снова, зайдя в комнату. Мучительный спазм сжал мой желудок, но я наслаждался, видя, как белый блеск исчезает, будто я отмотал время в этой комнате назад. Тогда я опустился на колени и попытался забыть то, что я видел, вытряхнуть это из моей головы, выкинуть из висков. Я почувствовал, что чьи-то руки сомкнулись вокруг моего запястья, чтобы помешать мне избивать самого себя, но я упал вперед и ударился лбом о холодный деревянный пол. Если бы я мог забыть, если я мог бы выкинуть этот образ, возможно, это уже не было бы правдой.
Но был еще запах. И пар, поднимающийся от тела, затуманивающий оставшиеся стекла. Последний вздох Чарли.
– Закрыть дверь! – закричал я. – Забить ее гвоздями. Быстро!
Элли помогала мне выйти из комнаты, а Хейден поднимал выломанную было дверь, пытаясь снова ее закрыть. Розали вернулась из столовой с несколькими расщепленными половицами, ее лицо было бледным, глаза смотрели куда-то туда, куда больше никто не мог заглянуть.
– Поторопитесь! – кричал я. Я чувствовал, как расстояние спрессовывалось вокруг меня, стены отступали, потолок поднимался. Голоса стали медленными и гулкими, движения – неестественными. Мой желудок снова скрутило, но в нем ничего не осталось, что можно было бы исторгнуть наружу. Я был в центре всего, но все это оставляло меня, способность видеть, слышать и чувствовать запахи – все сбежало прочь от моего обморока. А затем я услышал смех, чистый и звонкий, смех Джейн. Всего один раз, но я знал, что это была она.
Что-то мимоходом задело мою щеку, и принесло тепло к лицу. Челюсти щелкнули, голова повернулась в сторону, медленно, но неумолимо. Глаза уловили, как мелькнуло что-то белое, и моя вторая щека погрузилась в тепло, чему я был рад: ведь холод был противником, холод принес снег, а тот принес этих неуловимых существ, которых я видел снаружи. Существ без имени или, возможно, существ с миллионом имен. Или существ с именем, которое я уже знал.
Тепло – это хорошо.
Губы Элли двигались медленно, в голове у меня рокотали волны – как в ракушке. Ее слова принимали форму, складываясь вместе по мере того, как события снова возвращались к привычной скорости.
– Возьми себя в руки, – сказала Элли и снова ударила меня по лицу.
Еще один звук проник в уши. Я не мог сказать, что это, но я знал, откуда он взялся. Остальные испуганно уставились на дверь. Хейден все еще держался обеими руками за ручку, стараясь отодвинуться от дверного проема как можно дальше, не прекращая держать свою ношу.
Цокот когтей. Сопение. Что-то рылось в книгах, шумно обнюхивая давно забытые углы в пыли, оставленной умершими людьми. Медленный регулярный ритм, который равно мог быть и шагами, и сердцебиением. Я понял, что это мое собственное сердце, и другой звук занял его место.
– Что?..
Элли схватила меня за предплечья и грубо потрясла:
– Ты с нами? Ты вернулся?
Я кивнул, закрывая глаза из-за головокружения. Вертикальные линии сражались с горизонтальными и победили в этот раз.
– Да.
– Розали, – прошептала Элли. – Принеси больше досок. Хейден, держи ручку. Просто держи ее.
Она посмотрела на меня:
– Подавай мне гвозди, когда я протягиваю руку. Теперь слушай. Как только я начну стучать, звук может привлечь…
– Что ты начнешь? – сказал я.
– Замуровывать этих ублюдков.
Мне пришли на ум те фигуры, за которыми я наблюдал из окна спальни; тени, перетекающие через другие тени; легкость, с которой они двигались; сила и красота, которую они источали, когда они перемещались с сугроба на сугроб, не оставляя следов.
Я хохотнул.
– Вы думаете, вы сможете сдержать их?
Розали повернула ко мне испуганное лицо. Ее глаза были широко раскрыты, рот нараспашку, как будто готовится к крику.
– Вы думаете, что несколько гвоздей остановят их?
– Просто заткнись, – прошипела Элли и ударила меня по лицу еще раз. На этот раз я был в сознании, и эта пощечина походила на горящий укус, а не теплую ласку. Мою голову мотнуло, и когда я снова поднял глаза, Элли уже прикладывала доску к двери, поддерживая ее локтем одной руки и держа молоток в другой.
Только Розали смотрела на меня. То, что я сказал, было написано на ее лице, – велика вероятность того, что, несмотря на все наши усилия, эти гадкие существа найдут способ войти и сделать с нами поодиночке то же, что они сделали с Борисом, Брендом, а теперь и с Чарли. И я ничего не мог сказать, чтобы успокоить ее. Я покачал головой, хотя понятия не имел, какую мысль я пытался донести.
Элли протянула руку и пощелкала пальцами. Розали протянула ей гвоздь.
Я шагнул вперед и прижал доску поперек двери. Нам пришлось наклонить ее так, чтобы каждый конец уперся в раму. Изнутри все еще доносились непонятные звуки, словно от лисы, роющейся в складском помещении поздно ночью. Я пытался представить себе сцену в комнате, но не мог. Мой разум не мог вместить то, что я видел снаружи, в библиотеку, он не был способен на такой подвиг воображения. Я был этому рад.
На одну ужасную секунду я хотел видеть. Для этого нужен был всего один удар ногой по двери, простой толчок, и вся комната будет открыта для просмотра, и тогда я узнаю, что там, за секунду до того, как оно поразит меня. Джейн, возможно, это белая Джейн из другого мира, протягивает свои руки, чтобы я мог присоединиться к ней снова, как она обещала на смертном одре. «Я буду снова с тобой», – сказала она, и эти слова и пугали, и утешали, и поддерживали меня с тех пор. Иногда я думал, что они были единственным, что оставило меня в живых. «Я буду снова с тобой».
– Джейн…
Элли ударила молотком. Звук был подобен взрыву, и я чувствовал, как его ударная сила передалась через дерево к моим рукам. Я ожидал через секунду еще одного удара, с противоположной стороны, но вместо этого мы услышали, как нечто удирает в уже разбитое окно.
Элли стучала молотком до тех пор, пока доска не была крепко прибита, потом она прибивала еще и еще одну. Она не останавливалась, пока под досками не скрылась вся дверь, гвозди выступали под сумасшедшими углами, она загнала занозы себе под ногти, пот катился по ее лицу и намочил подмышки.
– Оно ушло? – спросила Розали. – Оно еще внутри?
– Точнее, что там внутри? – пробормотал я.
Мы немного так постояли, пытаясь отдышаться, а адреналин гнал нас дальше.
– Я думаю, – сказала Элли через некоторое время. – Нам следует составить кое-какие планы.
– Что насчет Чарли? – спросил я. Все они знали, что я имел в виду: мы не можем просто оставить ее там, надо что-то делать; она бы сделала то же самое для нас.
– Чарли мертва, – сказала Элли, не глядя ни на кого. – Пойдем.
Она повела нас на кухню.
– Что случилось? – спросила Элли.
Хейден дрожал.
– Я же рассказывал вам. Мы проверяли комнаты, Чарли вбежала в комнату раньше меня и закрыла дверь, я слышал звук бьющегося стекла, и… – он умолк.
– И?
– Крики. Я слышал ее крики. Я слышал, как она умирает.
На кухне замолчали, вспоминая крики, словно они до сих пор звучали эхом вокруг усадьбы. Они значили разное для каждого из нас. Для меня смерть всегда означала Джейн.
– Ладно, вот как я все понимаю, – сказала Элли. – Снаружи – дикое животное, или животные.
– Какие дикие животные? – Розали усмехнулась. – Барсуки-мутанты приходят, чтобы съесть нас? Или это ежики испортились?
– Я не знаю, но молюсь, чтобы это были животные. Если все это – дело рук человека, то тогда они смогут пробраться к нам. Какими бы чертовыми психами они ни были, у них хватит ума, чтобы войти. Нет способа остановить их. Мы ничего не можем сделать.
Она погладила дробовик, который покоился на ее бедре, как будто пытаясь успокоить себя его присутствием.
– Но какие животные?..
– Вы знаете, что везде происходит? – Элли говорила громко не только для сомневающейся Рози, для нас всех. – Вы понимаете, что мир меняется? Когда мы просыпаемся, мы сталкиваемся с новым миром. И с каждым днем нас остается все меньше. Я имею в виду нас всех, всех в мире, нас – человечество, – ее голос стал тише. – Сколько осталось до того момента, когда однажды утром никто не проснется?
– И как происходящее глобально связано со всем этим? – спросил я, хотя внутри меня уже зрело понимание того, что Элли имела в виду. Я думаю, что, может быть, я уже знал, но теперь мой ум работал на полную катушку, мои убеждения расширялись, находя место для фантастических истин. Они вполне встраивались в новую картину мира, что пугало меня.
– Я имею в виду, что все меняется. Болезнь уничтожает миллионы, и никто не знает, откуда она взялась. Везде беспорядки, перестрелки, взрывы. Господи, в Средиземное море сбросили ядерные бомбы. Вы слышали, как люди называют ее, Погибель. Капитан Погибель, народ. Мир мертв. Может быть, то, что происходит здесь, теперь вполне обычно.
– Но это не объясняет нам, что это, – сказала Розали. – Не объясняет, зачем они здесь и откуда они берутся. Не рассказывает, почему Чарли сделала то, что она сделала.
– Может быть, она хотела быть снова с Борисом, – сказал Хейден.
Я уставился на него.
– Я видел их, – сказал я, и Элли вздохнула. – Я видел их прошлой ночью.
Остальные посмотрели на меня, глаза Розали были все еще полны страха, который я туда поселил, а сейчас только умножал.
– Так что же это было? – спросила Розали. – Ниндзя-чайки?
– Я не знаю, – проигнорировал я ее сарказм. – Они были белого цвета, но прятались в тени. Должно быть, это были животные. Не существует таких людей. Но они были осторожны. Они двигались только тогда, когда я не смотрел прямо на них. В противном случае они стояли на месте и… сливались со снегом.
Розали, насколько я видел, была в ужасе. Сарказм был только прикрытием. Все, что я сказал, напугало ее еще больше.
– Маскировались, – сказал Хейден.
– Нет. Они именно сливались. Как будто они таяли, но не совсем. Я не могу…