«Тогда-то я и понял, зачем делать фестиваль и чем я смогу его заполнить, — рассказывает Тращенков. — В Светлогорск я привезу топовых калининградских художников, таких же как мы». С помощью калининградского промоутера Владимира «Волосы» Игошина (ответственного в частности за концерт в Калининграде группы Coil в 2002 году) Тращенкову и Зенцову удалось затащить на первый «Л. Е. С.» в 2007-м известный архангельский неофолк-коллектив Moon Far Away. Параллельно клуб «Ковчег» поставил для фестиваля спектакль, прошла выставка светлогорских фотохудожников, а «Есть настроение» выступил со специальной программой.
«Все происходило ночью, в заброшенном парке аттракционов, который должен был вот-вот пойти под снос для грандиозной стройки театра эстрады „Янтарь-холл“, — вспоминает Константин Тращенков. — Ржавые конструкции и шум моря — вот это было незабываемо». В том, чтобы провести фестиваль именно здесь, также был элемент идеологии «Темноямска». В детстве участники группы и арт-сообщества ходили в этот парк аттракционов, но затем детство кончилось, а вместе с ним исчез и парк. Художникам и музыкантам удалось вдохнуть жизнь в забытое пространство, подчинив его себе. «Для Светлогорска это была первая интервенция современного искусства», — говорит Тращенков.
Через год, ко второму фестивалю, «Л. Е. С.» получил расшифровку «Лаборатория естественной самореализации», и в следующие десять лет на нем выступили многие независимые музыканты из Калининградской области. Среди них — постпанки Blind Seagull, прог-рокеры Dr. Gonzo (ныне Blednyj), дарк-эмбиент-продюсер Kratong, исполнительница фолка Toloka и сингер-сонграйтер Brodsky, а также гости Калининградской области — Padla Bear Outfit, «Мох» и «Умка и броневичок».
«Мы играли на „Л. Е. С.“ в 2016 году на озере Тихом, — вспоминает лидер Blind Seagull Денис Зарубин. — Атмосфера была слегка сюрреалистическая, но дружелюбная: выступать нужно было как перед подготовленной публикой, так и перед простыми прохожими и мамами с колясками, гулявшими вокруг озера. Тот фестиваль объединил абсолютно разных людей в одном месте, прямо как в свое время Калининградская область».
«Я выступал несколько раз [на фестивале „Л. Е. С.“], и каждый раз было по-разному, очень весело, — рассказывает калининградский бард Brodsky. — Я помню знакомства, чужие разговоры на повышенных [тонах], у меня был красивый свитер, [калининградская электронная артистка Ольга] Уханова играла на балалайке. В последний раз был очень хороший концерт: мы играли половину вдвоем, с Женей [Миловановым, напарником Brodsky], очень вкрадчиво и тихо, а потом к концу одной из песен резко вдарили все музыканты, незаметно выбравшиеся на сцену».
По словам Данила Акимова, «Л. Е. С.» каждый год менял формат, сохраняя элемент непредсказуемости. На протяжении года Константин Тращенков вынашивал в голове концепцию фестиваля, но участники и зрители узнавали обо всем в последний момент. В 2010 году «Л. Е. С.» был фестивалем «в кустах», вторгшимся в общественное пространство. «Стоит на побережье гостиница „Русь“ — такой как бы лакшери-отель, а тут в кустах генератор, закопанный в яму, и выступают местные и привозные музыканты типа Padla Bear Outfit», — с улыбкой вспоминает Акимов. В следующем году главной площадкой фестиваля стал уже концертный зал Военного санатория в центре города: из кустов местная арт-среда перебралась в официальное помещение с хорошей акустикой. Фестивалям сопутствовали различные ландшафтные преобразования: у гостиницы «Русь» организаторы фестиваля построили помост для отдыха, а также пригласили разных художников, а когда все сместилось на озеро, то объекты запускали уже на территории вокруг него. В 2013 году в рамках фестиваля показали иммерсивный спектакль «Променад», который проходил в нескольких локациях в формате театральной читки без репетиций, а процессия участников и зрителей передвигалась по Светлогорску.
Недалеко от озера Тихого, у лесной тропинки, мы выходим к бетонной скамейке в виде зигзага, инкрустированного янтарем, — логотип фестиваля, установленный его основателями, стал неотъемлемой частью светлогорского леса. Здесь же участники «Темноямска» восстановили вместе с друзьями беседку, которую местные вандалы сожгли пару лет назад. Однако попытки арт-сообщества обустроить публичные пространства Светлогорска — песчинки по сравнению с большими стройками, которые происходят на курорте в последние десятилетия. В город вливаются деньги из Москвы, жилье строится и дорожает, и следов того призрачно-меланхоличного Светлогорска, который можно увидеть в фотоальбоме, выпущенном группой, остается все меньше.
«Что-то похожее на „Темноямск“ сейчас не могло бы появиться в таком месте, как нынешний Светлогорск, — рассуждает фотограф Александр Любин. — Город утратил свой уникальный диапазон фактуры: раньше здесь повсюду был мох, потом его сменил пластик, а теперь мы переходим от пластика к мрамору».
Подходящей иллюстрацией к словам Любина служит санаторий «Янтарный берег». К нему мы выходим из леса через поселок Отрадное, минуя дом-музей прусского скульптора Германа Брахерта, в котором одно время работал Тращенков. В глубине территории, на здании, в котором разместились столовая и главный процедурный комплекс, красуется гигантская мозаика. В «пузыри», выложенных серой, белой и синей смальтой, бережно заключены деревья и разнообразные растения, наверху сияет и разливается лучами золотое солнце. Под ним девушка в бело-голубом платье приручает птицу, а на нее, вывернув шею, смотрит косуля. Чтобы вблизи полюбоваться монументальным и в то же время довольно изящным образцом советского искусства, вслед за участниками дуэта я залезаю на бетонный постамент. Нас окружают цветущие аллеи и дорожки, а территория санатория будто перетекает в лес. Тращенков и Зенцов совершенно не похожи на пожилых постояльцев «Янтарного берега», но это место они считают своим, они воспевают его в своих песнях и стоят за него горой.
Триумф в военной части
В Калининград мы возвращаемся по Приморскому кольцу, открытому в начале 2010-х. На шестиполосной трассе можно развивать скорость до 120 километров. На ней нет крутых поворотов, вдоль нее не растут вековые дубы и липы. Она почти в два раза сокращает время пути между Светлогорском и Калининградом, наглядно символизируя перемены, произошедшие в области.
Пока мы выжимаем по трассе до Калининграда сотню километров в час, всплывает история о том, как в 2008 году, проходя службу в армии, Константин Тращенков умудрился организовать в своей военной части, находившейся на мысе Таран, концерт «Есть настроение», «Ковчега» и других артистов. У Тращенкова были хорошие отношения с командиром части, и он предложил сделать развлекательную программу для солдат, но при условии, что мероприятие смогут посетить гости. Идею удалось реализовать: концерт проходил на плацу, а из Калининграда приехал целый автобус зрителей, среди которых были участники местных арт-сообществ.
Видео, которые тем же вечером, чтобы подтвердить свой рассказ, присылает мне Евгений Зенцов, выглядит поразительно. На плацу перед рощицей деревьев с выкрашенными побелкой стволами издает протяжный нойз трио Semiconductors, в которое вошли Акимов и Чалый. Участницы объединения «Ковчег» водят хороводы с призывниками в гюйсах и фуражках. Перед строем солдат рубит фри-джаз «Есть настроение». «Сейчас бы такое уже не одобрили, мне кажется. Все боятся всего, и поэтому, наверное, проще запретить, — рассуждает фотограф Александр Любин, ставший свидетелем триумфа в военной части. — От того, что ты запретишь, тебе ничего не будет. А от того, что разрешишь, лучше не будет точно».
В видеодокументации концерта после сета «Есть настроение» на плацу возникает улыбчивый мужчина в фуражке, который благодарит музыкантов, проделавших большой путь для того, чтобы выступить в военной части, и призывает отблагодарить их троекратным «Ура». «Это командир военной части Иван Бурбело, — комментирует Константин Тращенков. — Я отблагодарил его, назвав свою персональную выставку „БУРБЕЛА“. Он оценил». За тот концерт на мысе Таран каждый выступавший получил благодарственную грамоту.
Калининградский синдром
После того как Тращенков и Зенцов поступили в университет, Калининград стал важной частью жизни «Темноямска». Однако тому, чтобы оставить свой родной город в прошлом, Зенцов и Тращенков предпочли экспансию. В Калининграде уже обзаведшийся серьезными связями дуэт стал сочинять музыку для постановок театра современного танца «Инклюзы», сотрудничать с ГЦСИ, ездить выступать за границу, давать многочисленные и непредсказуемые выступления, а также наконец-то делать мини-альбомы, синглы и видеоклипы, оставляя артефакты своей деятельности.
Одним из первых больших проектов «Темноямска» в Калининграде стало сотрудничество с театром современного танца «Инклюзы». Изначально музыкой для спектакля «Город» должен был заниматься Вадим Чалый из «Бигудей», однако он запланировал отъезд и поэтому решил перестраховаться, предложив эту задачу Зенцову и Тращенкову. Дуэт написал для постановки серию задумчивых инструментальных акустических блюзов, перемежающихся вспышками перкуссии. Звуковая дорожка к «Городу», записанная на студии у продюсера Kratong в компании Чалого, — одна из лучших пластинок, имеющих отношение к «Темноямску». Местами этот подернутый пасторальной американой построк напоминает записи коллектива Friends of Dean Martinez, а иногда даже заставляет вспомнить акустический концерт Alice in Chains на MTV.
С «Инклюзами» «Темноямск» сделали два спектакля. «Наталья Васильевна Агульник, руководитель театра „Инклюзы“ рассказывала нам сюжет, на ассоциативном уровне объясняла, что происходит. Потом мы репетировали в калининградском Доме офицеров со всей труппой, — вспоминает Тращенков. — Следующий спектакль назывался „Вата“. Он родился уже после того, как Агульник пришла на один из наших концертов». Вдохновившись увиденным, руководитель театра хотела на сцене больше «Темноямска» и даже задействовала участников дуэта в движениях. «Костя там давал брейк и читал рэп, я тоже как-то начинал входить в хоре