Что ж… Во всяком случае, это лучше, чем ничего…
Спалось тревожно. Я постоянно думал о том, что террористы, поджегшие корабль, могут оказаться рядом, и даже сквозь сон прислушивался к окружающим звукам и шорохам, наполнявшим лес. А их было до одури много. Днём это было не так заметно, или, возможно, это я не обращал внимания, но сейчас…
Птичья разноголосица разносилась меж деревьев, где-то вдалеке ухали совы. В траве шуршали мелкие твари, кто-то ползал в соседних кустах, а во тьме что-то поскрипывало и постанывало. На грани слышимости доносился волчий вой…
Опять же — вроде ничего особенного, мне доводилось ночевать и в дороге, у тракта, в одном спальном мешке, и в наспех разбитом лагере, и в дикой местности. Ничего особенного в этом не было. Но всегда имелись нюансы, делающие такие остановки удобнее и приятнее.
Спальный мешок, тёплая одежда, котелок, приправы, продукты, зубная щётка и кружка, в конце концов!
Толком не выспавшись, я поднялся с охапки травы, на которой уснул. Поднялся, само собой, замёрзшим, тревожным, затёкшим и недовольным. Справив нужду, умывшись и напившись, как следует, определил свой вчерашний курс и зашагал по неприветливому лесу ещё до того, как утро полностью вступило в свои права.
В голове роились мысли. И что удивительно, они касались не произошедшего накануне — а вещей куда более глобальных и общих.
Начав с размышлений о судьбе Рауля, опостылевших Финьярд и их действиях, я довольно быстро ушёл в общую политику.
Несмотря на то время, которое довелось провести в этом новом мире, несмотря на то, что здесь были люди из моей прошлой жизни, и люди эти владели немалыми богатствами и властью, несмотря на везение и принадлежность к, практически, королевской семье, несмотря на все мои знания, опыт, задумки и весьма резвый взлёт, в Элларии я всё ещё был гостем.
Просто потому, что не знал очень много из того, что знать определённо стоило. Что-то досталось от Виктора — язык, зачатки этикета и точных наук, например, какие-то сведения о мире. Что-то я узнал самостоятельно, благо доступ к информации был. Что-то мне рассказывали сильные мира сего — та же Дайша, например, Корвин, Рауль и его братец, Никас и другие высокородные. Но…
Как всегда было «но», и не одно.
Я слишком увлёкся новой жизнью. Приключения, проекты, интриги, заговоры, поединки, магия, в конце-концов! Это было жутко интересно, полезно, прибыльно, но я забыл кое о чём важном.
Ради чего я старался, рисковал и рвал жилы? Ради положения и денег? На первый взгляд, это было вполне объяснимо — со всем тем, что я имел, можно было жить относительно безопасно и комфортно. Однако в какой-то момент, когда моё положение устоялось, следовало сосредоточиться на другом. На том, к чему мне всё это. Тем более, что в неприятности я влипал с завидной регулярностью.
У меня не было чёткой цели. «Хорошая жизнь» — слишком расплывчатое определение, и столь обобщённый ход мыслей не был для меня характерен.
У меня не было чёткого понимания политической обстановки и своего места в этом мире. И то, что это мне до сих пор не аукнулось, можно снова списать лишь на чистое везение.
Ещё одним камнем преткновения было то, что я, несмотря на все свои знакомства и заслуги, как бы иронично и странно это ни звучало, всё ещё был мелкой сошкой. Информация, которой со мной делились люди рангами выше, была неполной. Иногда они и сами не знали её до конца, иногда просто не решались рассказать всё, как есть. Даже несмотря на то, что говорили обратное. Я видел, когда Никас что-то недоговаривает, но никогда не заострял на этом внимание.
Может быть, зря?
Политическая ситуация на материке — в общих чертах. О семье Карантир вообще ничего толком не известно. Как происходит колонизация Загорья? Как придётся, безо всяких законов, ограничений, саммитов и обсуждений. Кто успел — тот и съел, как тут говорили. Всё, деталей снова никаких. Какие отношения в кругах правящей элиты наших домов? Я с удивлением понял, что этого тоже не знаю, и искренне рассмеялся.
Деньги, магия и положение среди аристократов — вот на чём я был сконцентрирован всё это время. Для человека, который стал самым молодым советником Императора, подобная беспечность была непростительна. Удивительно, как сильно я изменился…
Про Корвина и Дайшу и вовсе говорить не приходилось. Они, как и я, увлеклись тем, что начали строить новый мир, не разобравшись в старом. Почему так получилось? Мы ведь были неглупыми людьми, с определённым жизненным опытом в своих профессиях. И по сравнению с нынешними учёными владели куда большим пластом знаний. Не только научных — но и социальных, к примеру.
Неужели всё дело в переселении в другое тело? Может, мы что-то потеряли, когда лишились своих «оригинальных» тел? Частичку, которая делала нас теми, кем мы являемся на самом деле?
Эти мысли пришлось выкинуть из головы, потому что рассуждать на тему, о которой не имеешь точных фактов, очень тяжело.
Да уж, не зря говорят, что свежий воздух отрезвляет. Подобные мысли, пока я был занят своей жизнью, мне в голову не приходили…
Добраться до треклятого Кайлана оказалось куда сложнее, чем я думал… И без того немалое расстояние осложнялось непроходимостью леса, а вдобавок к этому на моём пути не попадалось подходящих для осмотра окрестностей возвышенностей.
Как итог — я сбился с верного направления, и сильно отклонился к востоку. Плюс — идиотский рельеф постоянно заворачивал меня, так что я, можно сказать, ничуть не приблизился к своей цели.
К счастью, в лесу удалось встретить оленя. Благородное животное совершенно меня не испугалось — мне показалось, что оно вообще впервые увидело человека. Убегать сохатый не спешил, так что я безо всякого зазрения совести ударил его молнией.
Животное умерло мгновенно, а я потратил несколько часов, чтобы освежевать часть туши, вырезать себе несколько кусков мяса, соорудить что-то вроде вертела и приготовить их на костре. Без специй, пережаренная, эта оленина показалась мне самым вкусным, что я ел в своей жизни…
Рядом с местом, где я убил животное, протекал ручей, так что я напился вволю, а затем продолжил путь. С собой прихватил несколько крупных кусков мяса, завернув их в остатки рубахи. Рана не гноилась, и не болела, так что я решил, что просто буду промывать уже имеющиеся повязки.
Конечно, уже послезавтра мясо наверняка испортиться, но вот завтра обедом я обеспечен. А силы понадобятся, если так и дальше плутать…
Дождавшись наступления сумерек, я остановился на привал. Попытался найти какое-нибудь высокое дерево, но в этой части леса росли лишь сосны, чьи нижние ветви начинались метрах в трёх над землёй…
Таким образом, наутро третьего дня я уже не был уверен в том, что иду в верном направлении, и начал слегка нервничать. Ландшафт спускался всё ниже и ниже, и не было никакой возможности оглядеть лес хоть немного. Никаких признаков человека мне, по прежнему, не встречалось…
Тем неожиданнее было к вечеру наткнуться на древние каменные развалины какой-то башни, судя по сохранившемуся основанию. Она просто появились передо мной, словно материализовавшись меж здоровенных деревьев.
Огромные валуны были выложены, я так полагаю, некогда на поляне, теперь заросшей самыми разными представителями флоры. Размер внушал уважение — постройка была высоченной, судя по количеству каменных обломков, усыпавших всю округу.
Часть из них обвил плющ (как и саму башню), часть покрылась мхом или оказалась скрыта под густой травой, часть уже покрылась слоем дёрна.
Кажется, разрушена постройка была очень, очень давно.
Я не стал выскакивать к своей находке сломя голову. Для начала — осторожно обошёл по периметру, убедившись, что вокруг нет патрулей, а в самой постройке — кого нибудь с недобрыми намерениями.
К счастью, убив пару часов на слежку за развалинами и разведку, я убедился, что здесь никого нет. А так как уже смеркалось, не оставалось ничего, кроме как устроиться на ночлег.
Башня была полая — все лестницы вдоль стен давно обвалились, крыши не было, никакой утвари — внутри властвовала такая е дикая природа, как и снаружи. Зелень, мох, старые листья и запах древности. Не той, что создана человеком — но природой.
Здесь, несмотря на всё произошедшее в последние дни, мне отчего-то было спокойно. Я побродил вдоль стен, но не найдя ничего интересного, развёл костёр, приготовил уже слегка завялившуюся оленину, и лёг спать на мягкой траве.
Проснулся резко — как бывает за секунд до кульминации кошмара. Сердце бешено колотилось, на лице я почувствовал испарину.
Что же такое мне снилось?
Костёр давно потух, и мне было холодно.
— Отличное место для привала, парни! Всю ночь шариться по этим буеракам, чтоб они все сгорели!
Я едва не подскочил, услышав эти слова.
Зараза! Кто тут мог быть кроме ублюдков, поджегших дирижабль? Варианты, конечно, имелись, но проверять их на своей шкуре не хотелось.
Не вставая в полный рост, я на корточках метнулся к ближайшему пролому в стене и, быстро выглянув в него, вылез наружу.
Судя по звукам, незваные гости подходили к развалинам с другой стороны. Это хорошо…
— Эй, Карст! Тут кто-то недавно был, смотри, костровище!
Проклятье!
Всё также пригибаясь и ежесекундно озираясь, я метнулся к ближайшему обломку башни и скользнул за него. Итак, что теперь делать? Куда бежать?
— И правда, — раздался ещё один голос, — Остыл всего пару-тройку часов назад… Это может быть он, парни! Рассредоточились, быстро! Грог, твои ребята пусть прочешут…
Я не стал дослушивать и, нырнув в ближайшие кусты, рванул в сторону могучих деревьев, под прикрытие чащи. Теперь сомнений почти не осталось — эти ребята кого-то искали, и скорее всего — меня…
— Эй, вон он!
Я выругался и, теперь не скрываясь, резко развернулся. Метрах в пятидесяти из винтовки незнакомой конструкции меня выцеливал молодой парнишка в походной одежде безо всяких опознавательных знаков.