А еще мы много трахались.
Самый лучший секс в моей жизни.
И это больше не был секс из ненависти.
Это был секс. Как минимум.
Мне он нравился.
Вот почему я сидела за рулем отцовского грузовика, направляясь к дому Броди с рождественской елкой, привязанной к крыше, с мыслями о традициях.
— Что за хрень?
Броди выскочил за дверь, в носках, он был явно недоволен, когда пробормотал эти слова, пока я тащила елку через его подъездную дорожку. Он убрал снег, так что мои ботинки хрустели по обледенелому бетону, пока я балансировала с деревом, которое вытащила из кузова грузовика.
— Уиллоу, отдай мне это, — сказал Броди, нахмурившись и подойдя ко мне.
— Я не нуждаюсь в помощи, — я отступила, когда он попытался взять дерево. — Я в состоянии нести тяжести. Я понимаю, что ты горец, но ты забываешь, что мой отец был таким же, как и ты, и он научил меня своим приемам. Отойди.
Несмотря на всю браваду, мои руки начали гореть.
Я говорила правду: мой отец не воспитывал робкую и неопытную девочку, которая не знала, как вести себя в горах. Однако я не была в горах уже долгое время.
— Я прекрасно понимаю, что ты не хрупкий цветочек, — огрызнулся Броди. — Но ты моя женщина, и я не позволю тебе тащить это.
Я сжала челюсти, пытаясь справиться с весом дерева и его доминирующей мужской энергетикой. Я хотела испытывать к этому неприязнь. Но мне это нравилось. Совсем чуть-чуть.
Ладно, очень сильно.
Однако мне требовалось сохранять видимость.
— Тогда отвернись, — я старалась, чтобы мой голос звучал ровно. — В машине коробка с украшениями. Можешь взять их. Я не хочу спорить. Мне холодно, и как только мы украсим ёлку, я планирую, что ты трахнешь меня перед ней.
Если и был верный способ заставить мужчину сделать то, что ты хочешь, так это пообещать секс. В глазах Броди вспыхнул голод, но он по-прежнему стоял у меня на пути, плотно сжав челюсти.
Я смотрела на него, чувствуя, как от тяжести ноют плечи. Но в тот момент я бы скорее рухнула в снег, чем уступила ему.
Не знаю, понял ли Броди это или просто решил дать мне возможность победить. В любом случае, он отошел в сторону. Мои мышцы были благодарны ему, и нахмурившись я прошла мимо.
— Я отшлепаю эту голую задницу, а потом трахну тебя, — он ударил меня по ягодице.
Ладно, возможно, я и не одержала полную победу.
Но потом я подумала о том, как Броди «шлепает мою голую задницу», и у меня по спине пробежали мурашки.
Я точно выиграла.
❆
Через несколько часов в гостиной Броди стояла рождественская елка, огоньки сверкали на фоне камина. Я купила парочку украшений, а остальное украла из дома. Хотя мама была в курсе кражи и полностью ее одобряла. На удивление, она не комментировала наши с Броди отношения, но всякий раз, когда он заезжал за мной или заходил выпить кофе и поговорить с мамой, она ухмылялась, словно Чеширский кот.
Украшения представляли собой идеальное сочетание красоты и безвкусицы. Мама была твердо убеждена, что елка — или дом, если уж на то пошло — никогда не должны выглядеть идеально ухоженными и всегда должны быть немного безвкусными.
Думаю, мне удалось добиться этого с елкой Броди.
Я наклонила голову, поправляя последнее украшение — кривую ведьминскую шляпу, — а затем отступила назад.
Руки обвились вокруг моей талии, и Броди положил голову мне на плечо, поцеловав в шею.
— У меня в доме никогда не было елки, — пробормотал он.
— Ну, я раньше никогда не была у тебя дома, — сказала я ему с умным видом.
Его руки сжались вокруг меня.
— Мне это хорошо известно. Две вещи, которые здесь выглядят чертовски идеально.
Мое сердце затрепетало.
Он продолжал говорить подобные вещи. Создавалось впечатление, что он не рассматривает наши отношения как праздничную интрижку.
Я убеждала себя, что причина именно в этом.
Врать становилось все труднее и труднее.
— Разве мы не планировали трахаться возле елки?
Я обернулась в его объятиях.
Глаза Броди загорелись желанием, когда его рука скользнула мне под свитер.
— О да, черт возьми, — прорычал он.
В течение нескольких последующих часов мои мысли были сосредоточены исключительно на том, как Броди трахает меня. Я не могла думать ни о чём другом.
Но я не могла избегать мыслей о будущем вечно.
Я также не могла избавиться от ужаса, который испытывала при мысли о будущем без Броди Адамса.
ГЛАВА 16
УИЛЛОУ
Я барабанила пальцами по кружке с кофе. Это была уже вторая порция. Для Броди я заказала дымящуюся кружку кофе с пончиком. Это не просто полицейский юмор… Я поняла, что он не прочь полакомиться сладким.
Я также узнала, что он читал фантастические книги, в мягких обложках, с загнутыми уголками страниц, и был нереальным поваром. Он вставал рано каждое утро, даже по выходным. Он был аккуратным парнем… за пределами спальни. Щедрым как в спальне, так и за ее пределами. Похоже, у него было не так уж много близких друзей, но, похоже, все в городе его любили и уважали. Он был хорошим парнем.
И я была влюблена в него.
Все в сегодняшнем Броди Адамсе вызывало восхищение. А тот Броди Адамс, которого я ненавидела много лет назад? Его больше не существовало. И даже тогда он не был тем, кем я его считала.
Люди редко не меняются.
Я не была той Уиллоу, какой была тогда. Я не была той Уиллоу, какой была три месяца назад.
Но нужно было принимать решения. Да, моя жизнь налаживалась. Я могла заплатить за кофе и пончики. Но не могу заплатить за многое другое. Например, за целый магазин. Или за перезапуск бренда.
Я вспомнила вчерашний звонок одного из давних клиентов и его предложение. На самом деле чертовски заманчивое предложение.
Я подумала об украшениях, которые изготовила за последний месяц в кузнице моего отца. Ничего похожего на то, с чего начинался мой бренд.
Лучше.
Намного лучше.
И теперь у меня были средства продолжать в том же духе.
Я мысленно вернулась ко вчерашнему дню.
Мы с мамой пили кофе. Говорили о предстоящем рождественском ужине, когда она без обиняков спросила, присоединится ли к нам Броди.
Я прикусила губу, и сказала, что мне нужно уточнить у него. Сказала, что он, возможно, работает. Я перестраховывалась, особенно учитывая, что мама едва сдерживала визг восторга.
— Мама, — предупредила я.
Она подняла руки, сдаваясь.
— Хорошо, хорошо, я прекращаю. Но позволь сказать, что у вас получились бы великолепные дети.
— Мама! — закричала я.
— Время сменить тему, — прошептала она, доставая из сумочки конверт и протягивая его через стол.
— Что это? — спросила я.
Мама пожала плечами.
— Открой и узнаешь.
Я вскрыла конверт и обнаружила там чек. Адресованный мне. На очень крупную сумму.
Я изумленно уставилась на маму.
— Что это?
— Ты должна восстановить работу «WWW». Ты снова занимаешься дизайном. Пришло время.
Она отпила кофе, словно это не имело никакого значения. Но по ее глазам я поняла, что это так. Ей было тяжело наблюдать за моей борьбой.
Я смахнула слезы.
— Мама, я не могу их взять.
— Можешь, и возьмешь, — твердо сказала она. — Твой отец был тем ещё жлобом. Когда я начала получать хороший доход в магазине, он стал откладывать деньги, чтобы я не потратила все на альпак и юрты.
Я не упомянула о том, что у нас на заднем дворе была юрта и две альпаки.
— У меня есть все и даже больше, — продолжила она. — На самом деле я довольно состоятельная женщина. — Она засияла. — И как обеспечена женщина, я бы хотела, чтобы моя дочь покорила мир своим талантом. И теперь, когда я вижу, что ты нашла вдохновение, настал идеальный момент.
— Я н-не знаю, что сказать, — заикаясь, пробормотала я.
— Пустяки, — усмехнулась мама.
Я уставилась на нее.
— Забавное слово.
— Мам…
— Дорогая, ты же знаешь, что для меня деньги — это просто цифры на бумаге. Счастье моей дочери бесценно. Видеть, как ты возвращаешься сюда, знать, через что тебе пришлось пройти, — потрясло меня до глубины души. Но теперь я вижу в тебе свет. И я хочу внести свой вклад. — Она кивнула на чек. — Это мой скромный способ сделать это.
— Это не такой уж скромный, — возразила я, постукивая по чеку.
— Как я уже сказала, я состоятельная женщина.
— Ты уверена?
Меня охватили различные эмоции, пока я теребила пальцами чек с суммой, которая дала бы мне возможность перезапустить мой бренд.
— Я никогда не была так уверена ни в чём, — она похлопала меня по руке. — Ну, кроме моей любви к твоему отцу и того факта, что Мэрилин была убита ФБР.
Я сдержала улыбку.
— У меня есть условие, — сказала я.
Она склонила голову набок.
— Я не специалист по дарению денег, но, по-моему, все решает тот, кто дарит.
Будто бы мама могла выдвинуть дополнительное условие к тому, что давала.
— Я хочу, чтобы моим брендом и эксклюзивным онлайн-магазином в Колорадо занимался «Трикс».
Глаза моей мамы смягчились.
— Полагаю, мы можем это устроить.
С тех пор события развивались стремительно. Конечно же, благодаря, Эйвери. У меня чуть барабанные перепонки не лопнули от ее криков, когда я сообщила ей о ситуации с «WWW». Она уже вовсю готовилась к запуску и завладела моими социальными сетями. Я не стала ее останавливать. Я не хотела этого делать.
Она планировала посетить Нью-Хоуп в новом году. Она попросила меня заняться поиском жилья.
Все происходило с невероятной скоростью, и мне нужно было о многом поговорить с Броди. Это был канун Рождества. Самый загруженный день в магазине моей матери, в нашем доме, а я думала о шерифе Нью-Хоуп. Наверное, мне следовало подождать, по крайней мере, до Рождества. Но я не любила недомолвки.
Отсюда и наше кофейное свидание. Хотя делиться всеми новостями за чашечкой кофе с толпящимися вокруг нас туристами, казалось немного тяжеловато.