Но мужчина удивил. В полумраке его пальцы блестели. Он жадно облизал их, далеко высовывая язык, как большая собака. Не знаю, почему пришла именно такая ассоциация, но напомнил он мне именно собаку. Было в этих движениях что-то звериное…
— Сладкая! И не думал, что женщины могут быть такими сладкими…
Я покраснела. Сложно представить более удобный способ пожалеть о сексе, чем сравнить женщину сразу после ее оргазма с другими. Этот смог. Захотелось встать и уйти. А еще засмеяться… Ну как я могла подумать, что в ночном клубе, в области мне встретиться мужчина, который будет умнее всех встреченных ранее? Ну не дура ли? Дура она и есть…
— Стой! — остановил он, возвращая меня в сидячее положение. — Лучик мой, я же сказал, что слаще ничего в жизни не пробовал! Мне мало… мне тебя всегда будет мало! Мало твоих стонов. Хочу, чтобы ты еще и покричала.
И поцеловал в шею…
— Отпусти! — прошептала, останавливая его руку, которая опять нацелилась на трусики — Я не хочу больше!
— Я знаю, что не хочешь. Зато я хочу, чтобы ты меня хотела, всегда…
И снова эти прикосновения, снова эти движения. По кругу, едва касаясь вершинки клитора, то прижимая его, то просто задевая. Эти скользящие касания по складкам, тихие едва слышные выдохи из глубины его груди, будто его заводили мои ласки не меньше, чем меня. Но так ведь не бывает?
— Кончи для меня! — мольба.
И да, это была именно мольба. Так о глотке воды просят… или о дозе. Эти слова — все что угодно, но только не заигрывания ради красного словца.
На этот раз я выгнулась в его руках. И громко застонала, почти закричала, в последний момент успела сама себе закрыть рот, чтобы не заорать на весь зал. Он продолжал гладить. Ласково и нежно, пока я полностью не успокоилась. Поправил трусики. Застегнул брюки.
— Пойдем наверх…
— Что? — перебила я.
— Здесь есть комнаты для персонала, что-то вроде номеров. Я, конечно, могу пригласить тебя к себе, но ты ведь не поедешь?
— Не поеду, — качнула головой.
— И в отель не поедешь?
— Нет!
— А здесь, ну можно сказать, что Серый — мой дом, в каком-то роде. Лучик, я так хочу тебя, что либо меня разорвет на части, либо я просто тут скончаюсь от остановки сердца. Я хочу вылизать тебя, сожрать…
Он провел дрожащей рукой по лицу, будто сон отгонял.
— Мне кажется, я сплю…
— Мне тоже, — прошептала, и покорно пошла за ним следом.
В этот раз бармен уже не улыбался. На меня вообще не смотрел, а вот на Игоря глядел зло.
— Гостевые комнаты свободны?
— Одна, Черныш.
— Ну и отлично! Давай, мы повторим, плюс, пару салатов и ликер сладкий.
— Я понял, — отозвался бармен и выудил из-под стойки обычный ключ с черной пластиковой биркой.
Глава 17.
(Видана)
Кроме подростковой любви к красивым историям со счастливым концом, во мне была любовь и к приключенческой литературе. Я никогда не мечтала стать попаданкой, наверное, потому что мистики мне и в реальной жизни хватает, а может еще и потому что я, как провидица, прекрасно осознавала, что именно тут мое место. Но с удовольствием читала или слушала книги, где герой побеждает врагов пачками. Герои без страха и упрека, лишенные сомнений или просто неспособные думать. Да, они всегда меня привлекали. Ведь как прекрасна жизнь, лишенная сомнений.
А вот какого жить, когда в любой момент времени завеса будущего может колыхнуться, позволяя тебе рассмотреть варианты будущего?
Сложно, если честно. И не только из-за невозможности повлиять на увиденное, а просто из-за факта самого знания.
Как прекрасны фантасты в своей наивности. Наделяя главного героя возможностью знать будущее, они не учитывали, что этих возможностей всегда масса…
Но, простите, тут, наверное, стоит кое-что уточнить. Рассказать, как устроен мой дар. В большинстве историй, где герой «видел» будущее, предлагался только один единственный вариант этого самого будущего. И как правило, любая попытка изменить ход истории оборачивалась против героя.
Чушь! Какой же бред думать, что будущее — одно. Их, вариантов, великое множество. Даже не берусь судить, сколько именно, может и сотни, и тысячи. Вплоть до падения метеорита в виде карамельного конфетти. Вероятностей бесчисленное количество, и как понимаете, ни один мозг (ну в том виде, что известен этому миру) не способен обработать столько информации. Поэтому дар прорицателя исключает маловозможные варианты, в виде, скажем, открытия межмирового туннеля вот прям в следующую секунду и прямо перед вашим носом. Дар «показывает» один или несколько самых реальных, самых возможных вариантов будущего.
Так же глупо и то, что «будущее» меняется каждую следующую секунду. Еще одна чушь от фантастов, воспитанных на бесценности отдельно взятой личности. В реальности никакого «эффекта бабочки» не существует! Не изменится будущее, если попытаться его изменить просто так, походя. Какой смысл в том, что вы сначала примите ванну, а потом пойдете выбрасывать мусор или же поступите наоборот? Никакого. Изменить будущее возможно лишь на один из возможных вариантов, то есть не коренным образом предотвратить событие, а лишь подкорректировав его. И главное, изменить текущую вероятность на новую, возможно лишь в, так называемом, «узле». Некой точке возможного перехода событий. До узла вы ничего коренным образом не поменяете, после — уже не получится ничего исправить, и вы станете лишь свидетелем событий.
Приведу элементарный пример, знакомый большинству слабо одаренных. Несколько дней женщину мучают предчувствия, тревога. Она понимает, что причина в близкой трагедии, скажем, с мужем. Женщина мучается, и, в конце концов, ее прорывает.
«Береги себя на дороге!» — запальчиво кричит она. — «Я чувствую, что что-то случится»
По логике фантастов именно эти слова — тот «эффект бабочки», что меняет историю, но нет.
На деле же ее просто посчитали сумасшедшей.
«Вот ведь баба с придурью!» — думает муж, улыбаясь.
И да, из-за ее слов с час он еще будет «осторожен», а то мало ли… но так как женщина не знала текущего варианта и самого реального из возможных, то не знала и того, что мусоровоз врежется в машину ее мужа, когда тот будет стоять на обочине. Для полноценного влияния на будущее нужно знать будущее текущей вероятности, и еще пару-тройку самых ближайших, то есть возможных, если попытаться изменить ход истории. То есть видений должно быть не одно, а как минимум четыре, а то и больше. И все они должны четко показать не только будущее, но и узел. Тот момент, единственный, когда возможно перетащить не только себя, но и всю реальность на «соседний» вариант, то есть ближайшую, по вероятности, ленту будущего.
И я, как уже опытный человек, могу сказать, что перетащить мир можно! Но, повторюсь, только в узле.
Мои способности проснулись давно, так давно, что возможно еще, будучи младенцем, я видела Завесу (как я ее называю). Я пыталась вмешаться в будущее, но вне узла всегда оказывалась лишь свидетелем уже случившегося. Яркий пример: я знала, что Вовку из старшей группы в детском саду ударит отец, когда придет забирать. Знала, но банально не успела к моменту. Задержалась с воспитательницей, на несколько секунд, но этого хватило, чтобы опоздать.
У меня ушли годы на то, чтобы в видениях, в путаных снах находить узел. И столько же времени ушло на то, чтобы вмешиваться «вовремя». Смерть моих родителей. Сильной целительницы, для которой рак не был проблемой. И сильного воина, отца, который владел всеми видами стрелкового оружия. Они оба были прекрасными людьми, и я так думаю не с точки зрения сироты, а с позиции простой логики. Я понимаю, что таких, как они очень мало. Мало во все времена, и в любой стране, в любой культуре. Они были ценнее, чем множество безликих офисных работников или алкоголиков!
И в их смерти виновен не неизвестный враг, не Мастер, коему они поклялись в верности, а я… И это не максимализм, а факт. Я знала будущее. Завеса желала показать мне, и показала, что с ними станет. Но маленькой девочке Виде хватило одного единственного образа растерзанной матери на грязных каменных ступенях, чтобы воспротивиться собственным силам. Я не желала этого видеть, а Завеса не станет навязываться. Я сама лишила себя возможности увидеть все вероятности, а значит и возможности повлиять на будущее. За меня выбор сделали родители, даже не зная о нем. Повернули там, где не надо. Побежали там, где стоило бы стоять на месте. И вот итог, два трупа самых дорогих мне существ. По моей вине…
Моя мама не была обывателем, как и отец. Они не стали бы кривиться и отворачиваться, завиди я разговор об их смерти и будущем. Они бы увидели узел, и воспользовались бы подсказкой. Только маленькая девочка Вида, уверенная в вечности собственной семьи, не захотела несколько раз пережить смерть родных, в разных вероятностях, чтобы найти узел. Не захотела, потому и осталась одна.
Стоит ли уточнять, что это был последний раз, когда я закрывалась от дара? И стоит ли добавлять, что девочка Вида похоронила себя под яркими венками на кладбище, а на ее месте родилась Видана, которая поклялась выжимать из своего дара и мозга, в частности, все, что только возможно?
Спросите, зачем я сейчас заговорила об этом?
А это я к тому, что в книгах героям неведом страх ошибиться. Он (или она) всегда идут в бой, уверенные в своей правоте, а если чего и боятся, так это смерти или боли, но никак не того, что утянут за собой всех вокруг. И да, я наглым образом завидую самой черной завистью этим книжным личностям.
У меня вспотела спина, пульс бил в ушах набатом, когда я открывала дверь ногой, одновременно доставая телефон. Один клик на кнопку и появился, ранее открытый, еще на лестнице, секундомер. У меня нет опыта диверсанта или разведчика. Я не умею успокаиваться мгновенно или и вовсе не страдать рефлексиями.
Мне было чертовски страшно. Страшно, что пропущу узел. Страшно, что видения были неточными, и сейчас я окажусь уже в другой вероятности, а не в той, к которой готовилась. Жизнь — это не кино, она хуже, хотя бы, потому что никогда нельзя быть точно уверенной в будущем. Может кто-то уже что-то изменил, переделал…